— Но мы просчитались, — вступил в разговор Герман, — бабенка не пошла к Персакисам, а обвинила Потапа в изнасиловании и потребовала сделать анализ ДНК. Маргарита приказала «сыну» молчать. Сказала мне: «Беатрисе не следует ничего знать. Она излишне эмоциональна, еще натворит глупостей, начнет думать о самоубийстве или сбежит, забрав мальчиков».
— Мы решили, что история с анализом ДНК даже лучше, — снова подхватила нить разговора Беатриса. — Подтвердится, что Потап отец Анфисы, я узнаю правду и… далее по нашему сценарию. Однако исследование выявило непредвиденное.
— Мы ступили, — разозлился Герман, — все до мелочей учли, а с анализом допустили идиотскую оплошность. Не доперло до нас, что биоматериал возьмут у меня, а я-то не отец Анфисы. Зачем тогда Беатрисе уходить от Потапа? Получается, что Мартина его оболгала. Вот как мы могли так накосячить?
Люба улыбнулась.
— Да, чаще всего хорошо разработанную комбинацию портят мелкие детали, о которых не подумали. Вам следовало что-то иное придумать. Например, наняли бы какую-нибудь актрису, чтобы та домой к Персакисам приехала и устроила бучу, кричала, что является гражданской женой Потапа…
— Не хотели вовлекать в историю кого-то постороннего, — покраснел Герман. — Все, кто тебе что-то за деньги делает, могут тайну продать другому человеку, который более крупную сумму предложит. Аксиома.
— Нам показалось удачным использовать Анфису, она ведь на самом деле дочь Потапа, — добавила Беатриса. — Любая проверка это подтвердит. Меня наличие «левого» ребенка должно было взбесить. Но наша ошибка с анализом ДНК оказалась куда хуже — исследование не просто показало, что Анфиса не имеет отношения к Потапу (на самом-то деле к лже-Потапу), но еще и то, что он вообще не может иметь детей.
— Я понятия не имел о проблеме, — начал оправдываться Герман, — в голову не приходило делать исследование спермы. Зачем? С сексом у меня проблем не было, а детей я никогда не хотел. Ну начисто отсутствует во мне чадолюбие, что уж тут поделать.
— Короче, весь наш план пошел прахом, — тяжело вздохнула Беатриса. — Но мы решили не сдаваться. Скоро свекровь улетает в Карловы Вары, она раз в году ездит туда пить воду. Герман, продолжая играть роль ее сына, останется у руля фирмы. Как только Маргарита отбудет на курорт, я с детьми отправлюсь к Потапу. А газета «Скандал» опубликует мой рассказ, в котором я сообщу: «Мой муж узнал, что сыновья не от него, и врезал мне по носу. Понимаю, я виновата, заслужила наказание, но бить себя позволить не могу. Поэтому покидаю дом господина Персакиса. Развод и девичья фамилия».
— Думаете, Герман без вас, один, справится? — прищурилась Эдита.
— Прекрасным образом, — без малейших колебаний ответила Беатриса. — Маргарита ни разу ни в чем не усомнилась, ей даже в голову не пришло, что перед ней не родной сын.
— Я всегда думала, что мать сможет отличить своего любимого ребенка от остальных: запах, какие-то слова, привычки, — начала я и остановилась. Слово «запах» почему-то показалось мне очень важным. Но почему?
Ватагин развернул свой стул в мою сторону.
— Ключевые слова «любимого ребенка», а госпожа Персакис никогда не испытывала любви к Потапу.
— Здрассти вам! — подпрыгнула Аня. — Александр Викторович, вы не скумекали, из-за чего суп закипел? Мать же просто задушила сына своим обожанием!
— Удушение обожанием не есть любовь, — возразила ей Женя. — Это скорее свидетельство эгоизма, желания властвовать, быть главной, демонстрировать свою значимость. Любовь проявляется иначе. Скажи Маргарита Потаповна сыну и невесте: «Дети, я всегда буду рядом и помогу, чем могу, но в одной квартире нам не стоит сосуществовать. Стройте свою семью сами, мое вмешательство вам не нужно», — вот тогда это была бы любовь. И нельзя делать из сына или дочки комнатную собачку, тряпку. Если мать отпрысков чуть не до старости прямо-таки в зубах носит, самостоятельно вздохнуть им не дает, опекает-заботится, не разрешает самим даже носки-трусы себе приобрести, то это вовсе не любовь, тут клубок других чувств. Думаю, ничего Маргарита не заметит, потому что в ее когтях останется нужная добыча: лже-Потап. Госпожа Персакис вполне ею удовлетворится. Ведь так, Александр Викторович?
— Согласен, — произнес профайлер, с интересом разглядывая новенькую, — хороший психологический портрет.
— Я все поняла, когда анализы ДНК сравнила, — пояснила Эдита. — Дети не имели отношения к тому Потапу, у которого взяли на исследование сперму. Зато они являлись родными тому Потапу, который сдавал кровь в клинике, где его жена стала донором костного мозга для ребенка. Как это могло случиться? Напрашивался лишь один ответ: имеют место быть два Потапа. Понятно объяснила?
— Вполне, — кивнула я. — У меня последний вопрос. Внешность Германа подкорректировали, постоянное присутствие около лже-Потапа Беатрисы помогало ему избежать ошибок в поведении, у Маргариты не возникало сомнений, она пребывает в уверенности, что рядом с ней сын. Но его голос? Неужели она не удивилась, что тот вдруг стал другим?
— Тембр голоса у Германа и Потапа похож, — ответила на мой вопрос Беатриса. — Правда, первый слегка хрипит. Этот и некоторые другие отличительные признаки мы объяснили Маргарите просто: после аварии потребовалась операция на шее, искажение голоса — осложнение после нее.
— Моей бывшей свекрови когда-то удаляли щитовидку, — заметила Аня, — так она долгое время вообще говорить не могла, голос с трудом восстановился, но стал хриплым. Так что я знаю, хрипота после оперативного вмешательства часто возникает. И может остаться навсегда.
Глава 40
Проводив посетителей, я снова села к столу и подвела итог.
— К смерти Мартины ни Потап, ни Беатриса, ни Герман отношения не имеют, наоборот, она нужна была им живая, чтобы затеяла скандал. А после того, как Беатриса улетела бы с детьми к мужу, у лже-Потапа и Маргариты не должно было возникнуть неприятностей — анализ ДНК показал, что сын госпожи Персакис (во всяком случае, тот мужчина, которого мать считает своим сыном, хотя нам теперь известно, что это Герман) не является отцом дочери Столовой, следовательно, алименты ей не светили. Можно представить негодование жадной девицы, но кричи, не кричи, а с результатами исследования не поспоришь.
— А как же запись голоса любовника, которую ушлая красавица сделала в спальне? — напомнила Аня.
Поповой ответила Женя:
— Она могла бы быть доказательством жестокости Потапа по отношению к партнерше, но при чем тут его отцовство? Я тоже считаю, что у Беатрисы, Потапа и Германа не было повода лишать жизни Мартину.
— И кто же тогда ее убил? — спросил Иван, который просидел молча весь разговор.
— Не знаю, — ответила я. — Эдита, как состояние Юферевой?
Дита посмотрела на монитор.
— Сегодня утром ее из реанимации перевели в обычную палату. Значит, Валентине лучше. Однако долго ее в интенсивной терапии держали, несколько дней.
