Персакис скрестил руки на груди.
— Сорок один день. Хирурги провели несколько операций. У меня были сломаны подбородок, нос, скула. От удара подушкой безопасности повредился глаз, теперь я ношу очки с затемнением. Ну и шрамы остались.
— Они красят мужчину, — улыбнулся Ватагин. — Некоторые специально их делают, чтобы героями выглядеть.
Потап кашлянул.
— Я не прочь вернуть себе прежнюю внешность, но не получится. Мама мне сказала: «Дорогой, ты слегка изменился, но моя любовь к тебе от этого не уменьшилась, я уже привыкла к тому, как ты выглядишь сейчас».
— Провалы в памяти сохранились? — деловито осведомилась Люба. — Кома ведь бесследно не проходит, всегда «хвост» оставит. Даже суточная. А у вас сорок один день, серьезная вещь.
— К сожалению, да, — кивнул Потап. — Иногда приду в комнату и стою в растерянности, вспоминая, что мне тут надо. Или элементарного не помню. Недавно старший сын попросил: «Папа, сделай лягушку оригами». Я прямо завис — это что? Детям мы про аварию не рассказывали, они малы еще для таких историй. Мама сообразила, в чем дело, внуков отвлекла. Я в поисковик полез, прочитал про искусство складывать фигурки из бумаги. Неужели я их делал? Ну ничего не помню! Пришлось заново науку осваивать.
— Мозг пока для врачей terra incognita, — вздохнула Люба, — чем больше о нем выясняем, тем яснее понимаем, что ничего не знаем. Вам повезло, что так быстро реабилитировались. В какой клинике лежали?
Потап взял со стола бутылку минералки и открутил пробку.
— «Знахариус». Название глупое, но центр очень хороший.
— Маленький, — добавила Дита, глядя в компьютер, — стационар на двадцать коек.
— Врачи прекрасные, оборудование новейшее, — принялся нахваливать больницу Потап. — Что еще надо?
— Забудем временно про аварию, вернемся в наши дни, — нежно пропела Эдита. — Мартина Столова обвинила вас в изнасиловании, потребовала алименты на дочь Анфису. Вы, чтобы доказать свою полнейшую невиновность, сдали биологический материал на анализ ДНК. И… словно сосулька на голову, свалилась весть о вашем бесплодии.
Потап сделал быстрое движение рукой.
— Один раз я уже объяснял здесь, как отреагировал на новость. Не вижу смысла в повторении. А теперь прошу объяснить, по какой причине вы настоятельно просили меня явиться в полном одиночестве?
— Внимание на экран, — попросила Эдита. — Вот результаты ваших анализов. Первый сделан в клинике «Орса», где слишком активные врачи вынудили вас сдать кровь на ДНК. Второй бланк мы получили здесь, в кабинете, от вашей матушки. Она демонстрировала нам результаты исследования, которое затеяла, чтобы доказать: ее сын не мог быть отцом ребенка Мартины Столовой. Маргарита Потаповна обстоятельный человек, она хотела исключить любые подозрения, поэтому приказала вам сдать не только кровь, но и семенную жидкость.
— Распространенная ошибка тех, кто не разбирается в медицине, — подхватила Люба. — Люди считают, что мазок из полости рта менее информативен, чем анализ крови. Но на самом деле ДНК можно выделить отовсюду, и она не меняется от того, что взята, допустим, из зуба или из слюны.
— И ваш анализ показал азооспермию
[9], — довершила Эдита. — Но давайте теперь сравним исследование клиники «Орса» с тем, что сделали по желанию Маргариты Потаповны. Забудем про сперму, сравним кровь.
— Там что-то не так? — насторожился Потап. — Нашли у меня какую-то страшную болезнь? Онкологию? Говорите откровенно, я не истерик.
— Нет, ничего такого. Это просто анализы разных людей, — объявила Буль. И добавила: — Но — дальних родственников. Тот, кто был вынужден сдать пробу в «Орса», и тот, кто по приказу госпожи Персакис пошел на анализ, чтобы доказать, что он не насиловал Мартину, имеют кровные узы. Не прямые. Мужчины не родные братья, не отец и сын, не дед и внук, просто члены одной семьи.
— Глупость какая-то, — пожал плечами Потап, — в лаборатории перепутали квитки.
— Нет, — отрезала Эдита. — И не советую сейчас, хлопая дверью, убегать. Во время нашего первого разговора ваша матушка упомянула вскользь, что у нее есть очень красивая коробочка из оникса, в которой она хранит молочные зубки Потапа. Для вас, наверное, будет удивлением узнать, что из них можно выделить ДНК.
— Они же старые, — пробормотал Потап, — не один год в шкатулке валяются.
Глава 37
Буль постучала карандашом по столу.
— Вспоминаю дело об убийстве Ирины Кольцовой. Тело женщины не нашли, супруг утверждал, что она сбежала с любовником, а мать уверяла следователя: это зять лишил жизни ее дочь. Но! Как говорят, нет тела, нет дела. Спустя сорок лет при строительстве коттеджного поселка в Подмосковье выкопали скелет женщины, у которого не было пары нижних ребер, явно удаленных хирургическим путем. Желтая пресса написала о находке, и в полицию примчалась дама, которая заявила, что останки, скорее всего, принадлежат ее сестре Ирине Кольцовой. Та поступала в театральный вуз, но ее не приняли, в основном из-за излишней полноты. Не поступившая абитуриентка кинулась улучшать свою внешность, что в советские времена было непросто, сильно похудела и даже уговорила какого-то врача убрать ей два ребра, чтобы получилась на изумление тонкая талия. У скелета сохранились зубы, а у покойной уже матери Ирины была шкатулка с молочными зубками младшей дочки, которую, к счастью, сестра пропавшей сохранила. Провели анализы ДНК и в результате получили полное совпадение. Вывод: труп действительно Ирины Кольцовой. Жаль, ее муж к тому времени уже скончался и под земной суд не попал. Но на божьем ему предстоит ответить. Сорок лет зубы находились в земле, шел дождь, снег — ДНК сохранилась. А у вашей матушки они хранятся в шкатулке, в комфортных условиях. Что вы будете делать, когда выяснится, что молочные зубы Потапа к вам никакого отношения не имеют? А, Герман Маркович?
Клиент вздрогнул.
— Вы знаете!
Дверь кабинета открылась, в комнату вошла симпатичная молодая женщина. Мужчина вскочил.
— Беатриса! Ты тут откуда?
Жена Потапа показала рукой на стену.
— Оттуда.
— Я им ничего не сказал, — начал оправдываться Герман, — они сами как-то выяснили…
Беатриса села рядом с Ватагиным.
— Знаю. Я нахожусь тут с утра. Слушай меня внимательно: Татьяна и ее люди не хотят причинить нам зла.
— Именно так, — подтвердила я, — мы просто работали по вашему делу. Беатриса нам много интересного сообщила. Теперь ваша очередь, Герман Маркович. Выслушаем обе стороны, подумаем, как лучше поступить. Сейчас вы все — Беатриса, Потап, Герман, дети — оказались в сложном положении. Наша помощь вам не помешает.
Герман посмотрел на Беатрису, та кивнула, и он принял решение:
