— Это странно, — удивилась я. — Валентина сообщила, что Мартина сумела понравиться Егору, он стал к ней захаживать.
Люба Буль отодвинула лист бумаги, на котором чертила каракули.
— Сомневаюсь, что Наташа проводила дни и ночи, подсматривая за соседкой. Егор мог посещать Столову поздно вечером. Можно я изложу свою версию событий?
— Слушаем, — согласилась я.
Эксперт заговорила:
— Мартина пыталась сделать фотографии, поймать Егора, когда тот лакомится десертом или пьет колу, специально все это на стол выставляла. А тот сообразил, что дело нечисто, и отравил ее. И вот еще что меня смутило. По словам Валентины, Марта очень перепугалась, когда девочка заболела ветрянкой. Юферева даже подумала тогда, что подруга обожает дочь, просто не демонстрирует чувств. Но Столова объяснила, что ее Фиса, так сказать, курица, несущая золотые яйца: если девочка умрет от какого-нибудь недуга, ее отец вмиг перестанет давать Столовой деньги. Наташа сообщила, что мать со спокойным сердцем разрешала дочке одной идти домой вечером из садика. Очень странно подвергать свою «курицу» опасности — мало ли какой злой человек встретится ребенку на пути, или, не дай бог, малышка попадет под машину.
— Кто-то из женщин соврал, — предположил Ватагин, — либо Валентина, либо Наталья. Полагаю, лжива первая.
Глава 34
— Почему вы так считаете? — поинтересовалась я.
— Не вижу ни малейшего смысла Наталье врать, — пояснил профайлер. — Что она выигрывает, очерняя соседку, которая, вполне возможно, является прекрасной матерью?
— Таковой ее назвать трудно, — заметила Аня. — Я заглянула в садик, и воспитательница, поохав о самоубийстве Мартины, сказав, что о мертвых можно говорить только хорошее, вылила на нее ведро помоев. Анфиса приходила в сад в несвежей одежде, мать забывала давать ей чистую пижаму, и ребенок укладывался спать после обеда в костюмчике, не стиранном месяцами. Грязные волосы, нестриженые ногти, нечищеные ботинки… На праздники воспитаннице Столовой мать никогда не шила карнавальный костюм. Фиса рыдала у елки, глядя на веселых снежинок, и, чтобы утешить девочку, нянечка мастерила ей какой-нибудь наряд из подручных материалов. На прошлый Новый год это была старая штора, которую нянька обернула вокруг малышки, нарисовала ей на лбу красную точку и сказала: ты индийская волшебница, приехала в гости к Снегурочке. Кроме того, воспитатели постоянно жаловались заведующей, что мать вечером опаздывает, Анфиса остается в группе одна, из-за нее приходится задерживаться. Когда время подкатывало к девяти, сотрудница убегала домой, а Фиса сидела со сторожем. В конце концов Мартину предупредили: или она будет заботиться о дочери, или о ее наплевательском отношении к ребенку сообщат в органы опеки. Столова закатила скандал, орала, что среди ее знакомых есть очень известный адвокат, который администрацию садика в пыль превратит. Но все же Анфиса стала приходить в группу с чистыми волосами и руками и даже в платье, по которому местами прошлись утюгом. Потом в садике появилась Леночка, и ее мама Наташа стала забирать обеих девочек около пяти вечера. А затем Фиса отправилась в санаторий.
— Валентина солгала, — вдруг заявила Эдита. — Только что я посмотрела медкарту девочки — та никогда не болела ветрянкой. Но зачем Юферевой врать?
Ватагин взял телефон.
— Некоторые люди придумывают небылицы просто так, из любви к искусству. Или хотят показать свою значимость, дескать, они располагают полной информацией по какому-либо вопросу.
— Кто соврал и почему, не так уж интересно, — отрезала Аня.
— Не согласна, — возразила Булочкина. — Я вот сейчас в разных документах копаюсь… Таня, мы все слушали запись твоей беседы с Юферевой. Вначале она там говорит, что получила в наследство двушку, которую продала, и что на ее старую квартиру-маломерку тоже покупатель нашелся. Валентина сложила деньги и приобрела просторное жилье. Так?
— Да. Но почему тебя заинтересовал ее жилищный вопрос? — удивилась я.
Дита показала пальцем на экран ноутбука.
— Я привыкла все проверять и автоматически влезла в сделку купли-продажи Юферевой. Деньги за новое жилье она внесла наличкой, все оформилось в установленный законом срок. Но! Валентина получила в собственность не приличную квартиру с видом на парк площадью восемьдесят квадратных метров, а роскошные апартаменты в десяти километрах от Москвы. Правда, по непрестижному направлению. Два этажа, сто восемьдесят квадратных метров, недавний ремонт, оборудованная кухня, ванная плюс обстановка. Одновременно ею приобретена бюджетная иномарка, трехдверка. Сумма за нее тоже вносилась наличными. И вот самое интересное: во-первых, я нигде не могу найти упоминания о получении Юферевой наследства, а во-вторых, маломерка, в которой она напоила Таню мерзким кофе, не продана, ее владелицей до сих пор числится Валентина. Предвидя ваш вопрос о кредите, скажу: сумма, которую маникюрша потратила на таунхаус и машину, весьма велика. Никакой банк не даст такую женщине со скромной зарплатой. Я порылась в крупных банках — Юферова ни в одном ссуду не просила. Возникает закономерный вопрос: откуда деньги?
— Дал любовник, продала семейные ценности, — начала перечислять Аня. — Помните дело Насти Калинкиной? Она тоже всем врала, что приобрела загородный коттедж, продав квартиру на Патриарших прудах, которая ей в лапки от умершего дедушки упала. А потом выяснилось, что Калинкиной подарил картину любовник и на аукционе Сотбис покупатель большие деньги за нее дал. Анастасия приобрела хоромы, оставшиеся доллары в ячейке спрятала, и стала врать про наследство. У них с любовником договор был: он ей в качестве последнего подарка перед расставанием дарит пейзаж, а она молчит, с кем спала.
— Где бы мне олигарха найти? — вздохнула Аня. — Почему многим делают роскошные подарки, а мне никогда?
Молчавшая до сих пор Женя по-детски подняла руку.
— Можно кое-чем поинтересоваться? Или тем, кто на испытательном сроке, нельзя ничего говорить?
— Высказывать свое мнение нужно, — ответила я.
— Всего один вопросик, — уточнила Евгения. — Перед началом совещания, пока вы, Татьяна, отсутствовали, Аня рассказала мне суть дела. Надо найти, кто сделал детей Беатрисе, жене Потапа, невестке Маргариты Персакис. Мы знаем, что этот же мужчина отец Анфисы, дочери Мартины. Поэтому вы сейчас упорно роетесь в биографии последней.
— Вы прекрасно разобрались в сути вопроса, — похвалил практикантку Ватагин, возвращаясь на свое место.
— Анфисе шесть лет, — продолжала Женя.
— Пять и несколько месяцев, — поправила Эдита.
— Вы анализ ДНК брали?
— У кого? — не сообразила я.
— Да у всех, — уточнила практикантка. — У Беатрисы, детей и до кучи у Потапа.
— Зачем нам это исследование? — тоже не поняла Люба.
Евгения прищурилась.
— Вас не смутило странное поведение сына Маргариты? Жена ему рога в макушку воткнула, а он не наподдал бабе со всем христианским милосердием, не врезал ей от души, не выгнал из дома… Люди, мужики так себя не ведут! Правда, Александр Викторович?
