– А то ведь в следующий раз я найду тебе противника посильнее – у которого ты будешь летать и брякаться оземь как мешок с отрубями!
– Извини, парень, – пробурчал Рихард. Я и впрямь что-то увлекся…
– Да ничего – протянул ему Питер руку, другой вытирая кровь с лица.
Шатаясь от усталости Питер прошел к берегу, набрал в пригоршни воды и стал смывать кровь с лица.
Из-за деревьев за ним, улыбаясь, наблюдала не замеченная никем Беатрис.
Ей почему-то все чаще приходил на ум штурман Обрученного с ветрами». Чем-то он напоминал ее наставника в морском деле – бывшего лейтенанта флота Чарльза Астора, исчезнувшего с горизонта ее жизни неведомо куда так же быстро как и появился. Он стал ей настоящим другом – хотя и не поймут ни клуши-простолюдинки ни расфуфыренные леди – что такое настоящая дружба между мужчиной и женщиной.
Он учил ее вязать морские узлы, рассказывал про управление кораблем в бою, навигацию и астрономию. Чарльз сумел втолковать ей – арифметике то толком не учившейся (ибо старый Шарп приглашал к дочери лишь учителей тех наук, что приличествуют светской даме), и картографию, и штурманское дело, посвятил прилежную ученицу в тонкости обращения с буссолью, астролябией и секстантом… И при этом ни разу не попытался перейти границу дозволенного в отношении мужчины с незамужней девушкой (хотя под конец их знакомства она была бы может и не против). Вел он себя с ней исключительно по-братски, как будто начисто позабыл о том, что она женщина, а он мужчина…
Нечто изменившееся в окружающем мире отвлекло ее от размышлений. Она некоторое время прислушивалась к своим ощущениям, пока не догадалась в чем дело.
– Тыква, – вдруг подняла брови Беатрис! Не будь я дочка своего отца – но ветер то кажется вот-вот переменится!
* * *
– И все – таки до сих пор понять не могу – женщина – и капитан! Да еще в нашем деле! – поделился с Окороком Питер когда они вышли уже из бухты.
– Ты и впрямь что ли про дочку старого Шарпа не слыхал? – недоуменно поднял брови Джон.
– Я и про самого Шарпа почти ничего не знаю, – только пару раз слышал.
– Да, сегодня про тебя песни поют, а завтра даже ни одна собака не вспомнит, – вздохнул Харвуд.
У нас в уставе вон женщине и плавать-то запрещено, а тут… – улыбнулся Питер.
– Так это другое дело – корабль-то не чей-то, а Беатрис! – рассудительно возразил Джон. Если б «Обрученный с ветрами» был моим, на мои деньги купленным… – он оборвал сам себя, видимо устыдившись неподобающих мечтаний. На своем корабле капитан – хозяин. Ингленд вон черных рабынь покупал и в трюмах возил – чтобы братва развлекалась… Добра правда не было с того – подрались его парни из-за девки – обоим хотелось на нее поскорей залезть, в драке фонарь боевой в пушечном деке и кокнули – ну а бочонок с порохом незакрытый стоял. В общем – пришлось Ингленду новый корабль себе покупать…
– Но все же – как такое может быть – женщина – и вдруг пират?
– Эх, Питер – или ты думаешь такого не бывало прежде? – пожал Джон плечами. Те кто ходил за пряностями рассказывали, что среди тамошних пиратов женщины попадаются. А малабарский или там молуккский пират – а еще хлеще – китайский – это я тебе скажу – звери еще те! Не каждый наш им под стать. А между тем там бабы и в бой ходят, и даже командуют – даже одна адмиральша пиратская была. Вот как звали – приятель, который туда плавал не припомнит. Имена у них как кошка мяукнула – не то Сяо – Мяо, не то Мяо-Сяо… Да и у нас, если на то пошло, тоже баб что кухню да вышивание не уважали хватало. Ты про леди Киллигру не слыхал? Она сама, дочка и невестка такими делами рулили – что Адмиралтейский суд только глазами хлопал! Трижды в суд волокли тетку – да только вот видать совсем глупые судьи попались – все три раза отпускали… Золото оно кого хочешь глухим, слепым и глупым сделает, парень! – рассмеялся Джон. Они правда в море почти не выходили сами – все больше на берегу делами вертели. А в старину была у лягушатников такая Дженни Бельвиль – графиня между прочим.
[23] Вот эта лично на абордаж лезла – в кирасе и при сабле – а пленных капитанов сапогом по роже била. Наших кораблей сколько на дно пустила – и не счесть…
Если захочешь – спроси ирландцев из нашей команды про Грейс О’Мелли…
– Я о ней читал в книгах – ее еще Грануаль звали или Грайне… – кивнул Питер. – Но я думал это сказки…
– Помнится, под началом капитана Джека Рэкхема ходили две молодые бабенки, – вступил в разговор появившийся на квартердеке Кристофер. – Как же их звали-то, дай Небеса памяти? Ага, вспомнил! Мери Рид и Энн Бони. Ох и лихие были девки, ни в чем мужикам не уступали! И одежду мужскую носили, и по снастям бегали, что твои мартышки и вахту наравне со всеми отстаивали. И дрались ежели кто руки распускал… Из всей команды только их и не вздернули – потому что забрюхатеть успели… Мэри то родами померла а дочку тюремный священник забрал. А вот про Бонни неизвестно ничего. Говорили что ее потом отец выкупил – он у нее богатый был; хотя встречал я одного типа – кока у Антиса, так тот божился что она с ними в команде ходила, мальчонку родителям подбросив – да в одном из абордажей ее и подстрелили… Но та это была девка или другая – кто ж знает? А насчет Беатрис… Ну Гудли не зря сказал – что она не баба, а капитан вольных добытчиков, – и Харвуд хитро подмигнул почему-то Питеру…
23
…Крупная зыбь немилосердно болтала небольшую шлюпку. Двухсаженные волны нависали над ней, обдавали дождем брызг. Сидевший на дне шлюпки матрос поспешно вычерпывал воду, одобрительно улыбался.
Курс держали на вершину темной громады горы, чьи лесистые склоны спускались к проливу, к коралловому песку пляжа, на котором бесновался прибой. Слева и справа из воды торчали скалистые острова, густо поросшие деревьями и высоким кустарниками.
– Вон он, Город Потерянных Кораблей, – Алондо указал в сторону крайнего островка. – За этой скалой. Бери левее. Беатрис кивнула.
Скалы разошлись, и между ними открылась неширокая бухточка. На ее берегах виднелись сложенные из камней брустверы, из-за них выглядывали стволы разнокалиберных пушек…
Питер подумал, что хотя расположение пушек и оставляет желать лучшего, но вот не хотелось бы ему сунуться ему со недобрыми намерениями. Конечно – фрегат а тем более линейный корабль разгромил бы укрепления бывших флибустьеров, но вот загнать сюда большой корабль – значит почти наверняка угробить его на рифах.
С передовой батареи что-то прокричали, сидевший на носу Алондо. Спустя какое-то время от берега отвалила дозорная шлюпка. Пятеро вооруженных мушкетами людей, трое чернокожих, мулат и седой белый сурово уставились на прибывших.
– Кто такие? Откуда? – рявкнул белый.
– Джон Серебряный, капитан «Обрученного с ветрами» – мирного торговца, – громко выкрикнул Окорок. И с мирными намерениями!
