– Тогда оставь свою привычку присваивать себе без церемоний то, что тебе не принадлежит.
– Ни от чего я не откажусь. Никто не скажет, что я сошел с палубы, пока на бимсах
[8] осталась хоть одна доска. Как я откажусь от своих прав? Что произошло? Из-за чего собирают всю команду смотреть, как наказывают старого матроса? Видите ли, вы дали ленивцу-рыбаку серебряную монету, чтобы он приготовил вам лодочку на ночь или на несколько часов завтра утром. Ну, и что же сделал Дик? Он просто сказал себе: «Это слишком!» – и пошел посмотреть по сторонам, нельзя ли чего предпринять. Деньги можно проесть или, еще лучше, пропить. Не нужно выбрасывать их за борт вместе с кухонным сором. Я готов держать пари, что мать владельца этой шлюпки и мать владельца того ялика – двоюродные сестры и что ваш доллар пойдет на табак и выпивку для всего семейства. Таким образом, в конце концов я никому не сделал вреда.
Уайлдер сделал нетерпеливый и повелительный жест и, чтобы дать Дику время выполнить приказание, стал прохаживаться по берегу. Фид никогда не оспаривал ясного и решительного приказа. Он возвратил, хоть не без ропота, лодку на место. Выполнив этот акт справедливости, Уайлдер вошел в лодку, приведенную негром, и, видя своих товарищей уже на веслах, приказал им грести в бухту, но по возможности без шума.
– В ночь, когда я вел вашу лодку в Луисбург, – сказал Фид, – мы убрали все, даже наши языки. Когда надо молчать, я не такой человек, чтобы произнести хоть звук. Но так как я из тех людей, которые думают, что язык создан для того, чтобы говорить, как море для того, чтобы жить на нем, то я и поддерживаю разумный разговор в хорошем обществе… Гвинея, куда ты тянешь лодку? Остров там, а ты гребешь на церковь.
– Налегай на весла, – прервал его Уайлдер, – правьте к этому кораблю.
Они проплыли перед судном, на котором, как подслушал молодой моряк, миссис Уиллис и очаровательная Гертруда должны были отправиться на другой день утром в далекую провинцию Каролину.
Когда лодка подошла ближе, Уайлдер при мерцании звезд внимательно, опытным взглядом осмотрел корабль. Мачты, реи, снасти – ничто не ускользнуло от него. Когда же очертания смешались и виднелась только одна темная бесформенная масса, он долго еще всматривался в нее, наклонившись из своей лодочки, и, казалось, был погружен в глубокие размышления. На этот раз Фид не имел намерения прерывать его размышлений, относящихся, как он думал, к морским делам, а все то, что имело к этому отношение, было для него священным. Сципион молчал по привычке. Через несколько минут Уайлдер поднял голову и отрывисто произнес:
– Это корабль большой! Он способен долго выдерживать преследование.
– Да, – сказал Фид. – Если он поставит все паруса, да при попутном ветре, едва ли королевский крейсер сможет приблизиться к нему и…
– Друзья, – сказал Уайлдер, перебивая его, – теперь я сообщу вам мои планы. Вот уже больше двадцати лет, как мы вместе, на одном корабле и, можно сказать, за одним столом. Я был ребенком, Фид, когда ты принес меня на руках к командиру своего судна, я обязан тебе не только жизнью, но благодаря твоим заботам – и своей карьерой.
– Ах! Это правда, мистер Гарри, вы не занимали в то время много места, и вам не надо было большой койки.
– Поистине, Фид, я многим тебе обязан за этот великодушный поступок и, могу сказать, за твою непоколебимую преданность мне с того времени.
– И это правда, мистер Гарри, что я был довольно непоколебим в своем поведении, хотя вы часто клялись выбросить меня на берег. Что касается Гвинеи, то дуй ветер спереди ли, сзади, ему всегда хорошо рядом с вами, хотя каждую минуту между нами вспыхивает маленькая ссора, вроде этой, из-за лодки…
– Не будем об этом более говорить, – прервал Уайлдер, видимо, взволнованный воспоминаниями, одновременно нежными и грустными, которые пробудились в нем под влиянием речи Фида. – Вы знаете, что только смерть разлучит меня с вами, по крайней мере если вы сами не предпочтете оставить меня. Я считаю справедливым, чтобы вы узнали мои планы и предстоящие опасности.
– А по суше долго надо будет ходить? – спросил Фид.
– Нет. Все придется делать на море.
– Тогда давайте в ваших корабельных книгах нарисуем два скрещенных якоря – знак двух слов «Ричард Фид».
– Но ты должен узнать…
– Разве мне надо что-нибудь знать? Разве я для того так часто плавал с вами, не спрашивая, откуда дует ветер, чтобы теперь отказаться вверить вам мой старый остов и изменить своему долгу? Что ты скажешь на это, Гвинея? Плывешь с нами. Или?..
– Я всюду пойду с вами! – ответил негр, как всегда, согласный на все.
– Да, Гвинея все время на вашем кильватере. А я частенько врезаюсь носом вам в корму. Но плывем с вами. Ладно, что нужно делать?
– Ну, помните, что я предупредил вас, – сказал Уайлдер. Он не сомневался в преданности своих спутников и знал, что на них слепо может полагаться, несмотря на какие-то их недостатки. – А теперь налегайте на весла и правьте к тому кораблю в наружной бухте.
Фид и негр повиновались, и лодка быстро понеслась по указанному направлению. Приблизившись к кораблю, они стали работать веслами осторожнее и наконец совсем опустили их: Уайлдер хотел, чтобы шлюпку течением медленно отнесло к судну, так как он должен был хорошо осмотреть его прежде, чем подняться на борт.
– Кажется, абордажные сети подтянуты к снастям? – спросил он почти шепотом.
– Да, – ответил Фид. – Работорговцы знают грешки за собой и не слишком храбрые, когда не ловят негров на побережье Конго. А сейчас, при ясном небе и береговом ветре, они не ждут французского корабля, как и я не жду пока назначения меня лордом адмиралтейства. Это может случиться не скоро, ведь король мало осведомлен о моих подвигах.
– Но такая команда готова достойно встретить любого, кто захочет взять их на абордаж. – Уайлдер привык к сложным сравнениям Фида. – Корабль, так хорошо подготовленный к бою, со стóящей командой, захватить трудно.
– Нет сомнения, что очередная вахта сейчас у пушек, и все великолепно просматривается. Я однажды на «Гебе» увидел, как с юго-запада из моря на нас двигался парус…
– Тсс! – произнес Уайлдер, – на палубе шум.
– Без сомнения, шум: это кок рубит дрова и капитан требует ночной колпак
[9].
Голос Фида был заглушен ужасным звуком, раздавшимся с корабля. Можно было подумать, что это рев какого-то морского чудовища, вдруг высунувшего голову из воды. Но опытный слух наших авантюристов тотчас узнал в этом обычный способ окликать лодки. Уайлдер, не дав себе времени услышать шум других приближающихся весел, сейчас же приподнялся и ответил.
– Какого черта? – закричал тот же голос. – В нашей команде нет никого, кто бы так отвечал. Откуда вы? Что вы делаете у меня под носом?
