После этих событий Сюркуф твердо решил стать корсаром. Для этого, помимо необходимых залога и поручительства, надо было прежде всего обзавестись быстроходным кораблем. И Сюркуф сменил свой тихоходный «Креол» на «Скромницу» с командой тридцать человек,
Сначала, правда, он не решился признаться матросам в своем намерении стать корсаром, то есть не пиратом-преступником, а как бы действующим по закону в соответствии с грамотой короля о праве нападать на вражеские торговые суда. Но, к его радости, никто не стал возражать, напротив, все поддержали капитана, хотя тогда у него еще не было патента на корсарство.
После этого решили пересечь Индийский океан и идти к острову Суматра, где надеялись хорошо поживиться за счет английских торговых судов.
Уже с первых шагов Сюркуф проявил себя как бывалый корсар: он действовал отважно и хитро, был безжалостен к побежденным. Ему удалось захватить несколько английских кораблей, направлявшихся в Индию, взял он и голландский корабль с грузом риса, перца, сахара и слитками золота. Все члены его команды по закону о корсарстве имели право на долю в добыче. За это сравнительно недолгое время сколотил приличное состояние и Сюркуф. Ему был всего двадцать один год, а стоимость его добычи исчислялась уже двумястами фунтами стерлингов. Но ему этого явно было недостаточно. Он задумал плыть на север к устью Ганга.
На пути к Калькутте удалось перехватить два торговых судна и бриг. Чтобы захватить бриг, Сюркуф пошел на хитрость, на что был вообще великим мастером. Случалось он делал вид, что его судно терпит бедствие, и т. п.
На этот раз он поднял английский флаг и спокойно подошел к каравану. Когда до брига оставалось несколько метров, с корабля Сюркуфа дали залп. Этого оказалось достаточно, чтобы весь караван тотчас сдался. Бриг был новым, крепким судном, и Сюркуф перенес на него пушки, решив дальше плыть на нем. Быстроходные качества нового судна скоро пригодились, когда пришлось догонять и брать на абордаж большой корабль «Диана» с грузом риса. А буквально на другой день Сюркуф увидел огромное судно «Тритон», вооруженное двадцатью шестью пушками.
И снова Сюркуфу повезло. На «Тритоне» сразу узнали бриг и, ничего не подозревая, сигналами предложили подойти ближе, чтобы узнать новости. Стояла жаркая погода, и команда «Тритона» пряталась от солнца в каютах. Подойдя к нему, двадцать человек перепрыгнули на палубу англичанина, обезоружили вахтенных и захлопнули люки, ведущие вниз, где находилась команда. Сто пятьдесят матросов попали в плен. Было захвачено много ценного груза. После столь удачных операций Сюркуф решил не искушать дальше судьбу и вернуться на Реюньон.
Когда он вошел в порт, его ждал сюрприз. Губернатор заявил, что все трофеи – корабли и груз – конфискуются в пользу правительства Франции, так как Сюркуф не имеет патента, то есть не является официально корсаром. Если же вздумает жаловаться, то вообще будет арестован и его осудят как пирата.
Но не таков был Сюркуф, чтобы безропотно подчиниться, а главное, смириться с потерей трофеев. Упорный и настырный, когда дело касалось денег, Сюркуф на первом же корабле, отправлявшемся во Францию, покидает остров, намереваясь искать справедливости в столице.
Прибыв в родной Сен-Мало, он не тратил времени на сентиментальные воспоминания, а сел в почтовый дилижанс и помчался в Париж. Напомню, что события, о которых идет речь, происходили в 1796 году во времена Директории. Здесь его встретили как триумфатора. Еще бы, он, можно сказать, явился кредитором нации. Его трофеи и обещания еще больших прибылей в будущем произвели сильное впечатление.
Когда же он посулил казначейству отдавать две трети добычи, ему без разговоров вручили патент на корсарство. К тому же присудили двадцать семь тысяч ливров из стоимости захваченных им товаров. Были награждены и другие участники экспедиции. Правда, все это произошло после судебного разбирательства, на котором, собственно, и настаивал упорный Сюркуф.
А пока шел судебный процесс, отважный моряк влюбился в дочь богача арматора, прекрасную Мари-Катрин Блез. Однако до свадьбы дело не дошло. Сначала он должен был, по настоянию папаши возлюбленной, сколотить себе приличное состояние. Сделать это он мог только одним способом – отправиться в поход за деньгами в море.
Сюркуф покинул Францию на «Клариссе», специально построенной как корсарский корабль. Это было очень быстроходное судно с четырнадцатью пушками и ста сорока членами команды – опытными и отчаянными моряками. С такими ребятами можно было хорошо послужить республике в качестве корсара.
Но первая же стычка с английским кораблем у берегов Африки не принесла желанной добычи. Англичанин оказался хорошо вооружен, и артиллерийская дуэль с ним кончилась для «Клариссы» потерей фок-мачты. Пришлось уходить. Курс взяли к берегам Бразилии. По пути захватили небольшой бриг. Его со своими людьми Сюркуф отправил во Францию, вручив им два послания: одно о том, что дела его идут хорошо, другое – возлюбленной с признаниями в любви.
Через год Сюркуф снова объявился у берегов Суматры, наводя страх на английских капитанов. Они знали, что встреча с этим корсаром не сулит ничего хорошего.
Соратник Сюркуфа по разбою, некто Луи Гарнере, сам художник, оставил нам такой словесный портрет своего главаря. По его словам, это был тщеславный и властный человек, в то же время умный и даже чем-то привлекательный. Рост – метр восемьдесят, телосложение мощное, лицо круглое, покрытое веснушками. Глаза маленькие, хищные, губы тонкие, нос слегка приплюснутый. Нельзя было не обратить внимание на белые зубы, когда он улыбался. Матросы любили его, хотя он и требовал на борту железной дисциплины. Луи Гарнере оставил книгу воспоминаний, в которой приводит, в частности, такой эпизод из корсарской войны тех лет.
Утром 7 августа 1800 года матрос, сидевший в «вороньем гнезде» – бочке на фок-мачте, сообщил, что впереди по левому борту видно судно. На вопрос, большой ли это корабль, последовал ответ: «Очень большой!»
Глаза Сюркуфа загорелись, предчувствуя богатую добычу. Через подзорную трубу он всматривался в неизвестный корабль. Вскоре уже знал, что это «Кент» (1500 т) с тридцатью восемью пушками. У «Мысли», на которой плыл Сюркуф, – всего двенадцать. Силы мало сказать неравные, только безумец способен лезть на рожон. Но матросы Сюркуфа, повинуясь боевому кличу своего капитана «На абордаж!», полезли на этот самый «рожон», который предстал перед ними в виде заманчивого богатого приза. Вот как проходил этот бой по описанию Гарнере.
После того как отдан был приказ «Боевая тревога», а за ним – «К бою!», началось сближение с противником. Происходило это медленно. Тем временем на палубе шла подготовка к сражению. У бортового ограждения укладывали мешки и гамаки, чтобы погасить скорость картечи, к пушкам подносили ядра и мешки с пороховым зарядом, ведра наполняли водой на случай пожара и т. д. Хирург готовил свой сундучок с инструментами. Матросы надевали чистое белье и ждали. Наконец, корабли приблизились на такую дистанцию, что можно рассмотреть пушки англичанина – двадцать шесть по борту, двенадцать на палубе.
Сюркуф обратился к команде: «Друзья, это судно принадлежит Ост-Индской компании. Немного усилий – и миллионы наши!»
