– Да, парень. Можно и так сказать. По крайней мере, иногда это отверстие использовали как дымоход. Даже спустя много лет после того, как Лихо был связан, а маленький народец вымер, на этом самом месте слабые и глупые люди приносили жертвы Лиху. Дым через дымоход поднимался в его берлогу наверху, а цепи использовали для того, чтобы поднять обгоревшее подношение. И с некоторыми из этих людей он потом расправлялся по-свойски – расплющивал их за все труды!
Между тем что-то начало происходить – я почувствовал, как из дымохода потянуло холодом. Подняв взгляд, я увидел, как оттуда медленно вытекает и заполняет верхнюю часть помещения что-то вроде дыма. Как будто здесь совершалось новое жертвоприношение!
Но нет, это был не дым, а что-то гораздо более плотное. Что-то вроде воды, вроде черного водоворота, кружащегося над нашими головами. Спустя несколько мгновений он остановил свое движение и теперь напоминал полированную поверхность темного зеркала. В нем можно было разглядеть наши отражения: я, а рядом Ведьмак, вскинувший над головой посох с нацеленным вверх клинком и готовый нанести следующий удар.
Дальше все произошло так быстро, что я толком не успел ничего разглядеть. Поверхность черного зеркала вспучилась в нашу сторону, оттуда что-то выскочило, и вот уже Ведьмак, распростершись на спине, лежит на полу. Он грохнулся со всей силой, посох отлетел в сторону и с треском раскололся на два неравных куска.
В первый момент я замер в полном оцепенении – не в состоянии ни соображать, ни пошевелить хотя бы пальцем. Наконец, дрожа всем телом, я пересек комнату и подошел к Ведьмаку, чтобы посмотреть, как он.
Он лежал на спине, с закрытыми глазами, из носа стекала струйка крови. Дышал он ровно, глубоко, и я мягко встряхнул его, пытаясь разбудить. Никакой реакции. Я подобрал с пола меньший обломок посоха – тот, из которого торчал клинок. Он был длиной с мое предплечье, я засунул его за пояс и встал у цепей, глядя вверх.
Кто-то должен попытаться помочь Алисе, уничтожив демона раз и навсегда. И кто же, кроме меня, может это сделать? Я не хотел отдавать ее Лиху.
Для начала я постарался опустошить свой разум – чтобы в нем не осталось ни единой мысли, которую мог бы прочесть Лихо. Ведьмак, наверно, учился этому не один год. А мне оставалось лишь попытаться сделать все, что в моих силах.
Я стиснул конец свечи зубами и крепко обхватил руками свисающую цепь, стараясь по возможности не звенеть ею. Потом поставил ноги на крюк и зажал цепь коленями. По веревке я лазил хорошо, вряд ли по цепи окажется труднее.
И я начал со всей возможной быстротой карабкаться по холодной, жесткой цепи. Добравшись до слоя дыма, я сделал глубокий вдох, задержал дыхание и просунул голову во мрак. Ничего видно не было, и, хотя я не дышал, дым проникал в рот и нос, а в горле возник едкий вкус, напомнивший о подгорелых сосисках.
Внезапно голова вынырнула из дыма, и я подтягивался до тех пор, пока плечи и грудь не оказались выше его. Это была круглая комната, почти в точности такая же, как нижняя, с одной лишь разницей – то, что там выглядело как дымоход, здесь напоминало уходящий вниз ствол шахты, и дым стлался в нижней половине комнаты.
В противоположной стене во тьму уходил туннель, а на каменной скамье, тоже точно такой, как внизу, сидела Алиса. Дым доходил ей почти до колен. Левую руку она протянула Лиху. Мерзкий монстр склонился над ней, стоя на коленях в клубах дыма. Его изогнутая дугой обнаженная спина вызвала в памяти образ огромной зеленой жабы. Прямо у меня на глазах он сунул руку Алисы в свой большой рот. Она вскрикнула – Лихо начал высасывать у нее из-под ногтей кровь. Это был уже третий раз, когда он подкармливался кровью Алисы, и, когда с этим будет покончено, она полностью окажется в его власти!
Я был холоден как лед, а мой разум пуст – никаких мыслей в голове. Подтянувшись еще выше, я слез с цепи на каменный пол. Лихо слишком увлекся, чтобы заметить мое присутствие. В этом отношении между ним и потрошителем из Хоршоу не было никакой разницы: когда он ел, то ничего вокруг не видел и не слышал.
Я подошел поближе, вытащил из-под пояса обломок посоха Ведьмака и поднял его над головой, целясь клинком в зеленую чешуйчатую спину. От меня требовалось одно – с силой нанести удар и пронзить сердце Лиха. Сейчас он уже облекся плотью, и, значит, ему конец. Он умрет. Однако в тот самый миг, когда я уже напряг руку, мною овладел страх.
Я понимал, что произойдет дальше. Высвободится такое огромное количество энергии, что я умру тоже. Стану призраком, как бедняга Билли Бредли, который погиб, когда домовой откусил ему пальцы. Он тоже был учеником Ведьмака, вполне успешным учеником, но теперь похоронен за оградой кладбища Лейтонской церкви. Эта мысль была невыносима.
Мысль о смерти ужасала меня, и я затрепетал – сначала затряслись колени, потом дрожь распространилась по всему телу, и в конце концов ходуном заходила рука, сжимавшая посох.
Лихо, по-видимому, почувствовал мой страх, потому что внезапно повернул голову. Пальцы Алисы все еще были у него во рту, по загнутому вверх подбородку стекала струйка крови. И тут, когда еще немного – и было бы поздно, мой страх просто взял и растаял. Я вдруг вспомнил, зачем оказался здесь, вспомнил слова из письма мамы: «Иногда в этой жизни приходится жертвовать собой ради блага других».
Она предупреждала меня, что из нас троих живыми покинут катакомбы лишь двое, но я почему-то все время думал, что погибнет Ведьмак или Алиса, и только сейчас до меня дошло, что это могу быть я! Мне никогда не закончить ученичество, никогда не стать ведьмаком. Однако, пожертвовав сейчас жизнью, я спасу их обоих. Внезапно я совершенно успокоился. Просто принял свою судьбу, смирился с тем, что произойдет.
Это случилось в самый последний миг, когда Лихо уже понял, что я намерен сделать. Однако вместо того, чтобы расплющить меня на месте, он повернул голову к Алисе, и она ответила ему странной, таинственной улыбкой.
Я со всей силой нанес удар, целясь в сердце. Клинок прошел сквозь плоть Лиха, будто ее и не было, но вдруг в глазах у меня задрожало и потемнело. Все тело с головы до ног затрясло крупной дрожью, так что я перестал быть хозяином своим мышцам. Свеча вывалилась изо рта, я почувствовал, что падаю. По всей видимости, я не попал Лиху в сердце!
На мгновение мелькнула мысль, что я умираю. Все вокруг затопила тьма, но я сердцем чувствовал, что Лихо исчез. С трудом нашарив на полу свечу, я снова зажег ее, жестом велел Алисе молчать и прислушался к доносившимся из туннеля звукам. Впечатление было такое, что там убегал, шлепая лапами по полу, очень большой пес.
Я снова засунул обломок посоха за пояс, достал из кармана куртки мамину серебряную цепь и намотал ее на левое запястье. Взял в правую руку свечу и без промедления ринулся в туннель.
– Нет, Том, нет! Оставь его в покое! – закричала позади Алиса. – С ним все кончено, ты можешь возвращаться в Чипенден!
Она бросилась ко мне, но я с силой оттолкнул ее, так что она едва не упала. Однако тут же выпрямилась и снова устремилась ко мне. Я вскинул левую руку, демонстрируя ей серебряную цепь.
