Вот почему Лидия Машкова так испугалась, когда увидела Африкантыча на опознании! Алексею стало не по себе. Он же заметил этот взгляд! Почему сразу не допросил? Что за «старушенция» звонила?
– На какой телефон тебе звонили? – строго спросил он.
– В смысле?
– Ну, куда звонили: на мобильный, на домашний? – А, это? На работу, в клуб. Я сразу отпросился, домой ехать побоялся и решил в гостиницу, а денег нет. В общем…
– Так, собирайся, поедешь со мной. – А пожрать?
– Ладно, корми его, Андрей, и поехали.
Африкантыча повезли сразу в прокуратуру. И старушенция нашлась, которая ему угрожала – все та же гражданка Машкова. Выпустил ее все-таки следователь Михайлов, пожалел. Теперь надо было прояснить ситуацию с ее дочерью – Лидией. Кого это она «погубила»? Или спьяну насочиняла?
– Миша, а привези-ка ты мне гражданку Машкову. Лидию, – уточнил Алексей.
Лейтенант Некрасов по-военному повернулся кругом и, печатая шаг, вышел из кабинета. Тоже детский сад. Кстати, утром на летучке хвалили их отдел – вчера по горячим следам взяли вооруженного бандита, который ограбил запозднившегося гражданина в пешеходном переходе и собирался ограбить еще одного. Быстро взяли, без шума. Граждане бдительные помогли. Так что сегодня все чувствовали себя немножко победителями и могли пошутить с начальством.
Лидия опять была посажена на допросный стул. Опять долго устраивалась, открывала и закрывала сумку – в общем, все, как в первый раз.
– Ну что, Лидия Ильинична, на этот раз правду будем говорить или опять лгать?
Она опешила, или, по крайней мере, талантливо сыграла недоумение.
Алексей повторил:
– Говорить будете или сразу в камеру по подозрению в убийстве?
– В каком убийстве?
– А что, было несколько убийств с вашим участием? – Я вообще не понимаю, о чем вы говорите.
Она повела плечами, снова открыла и закрыла сумку и стала с независимым видом смотреть в сторону. Алексей нажал кнопку. Зашел конвойный.
– Забирайте, я больше не буду с ней возиться.
– Куда? Куда забирайте? Вы еще ничего у меня не спросили. Мне домой надо, у меня мать болеет.
– С вашей мамашей я уже имел несчастье пообщаться, не так уж она больна.
– Кто вам сказал, что она здорова? У вас есть заключение врачей?
Она практически сорвалась на крик. Конвойный переминался с ноги на ногу, не зная, что ему делать: забирать или подождать, может, это такой психологический прием у майора.
– Да тут и врачом быть не надо, – добродушно ответил Алексей, – актриса ваша мама никакая, да и вы не блещете актерскими талантами. Так что, если будете говорить правду, я вас слушаю, если нет, добро пожаловать в СИЗО, там сейчас ужин будет.
– О чем говорить, я вообще ничего не понимаю.
Алексей жестом отпустил конвойного и другим, официальным, тоном пояснил:
– Помните, как вы приехали к Михаилу Коваленко, а он, оказывается, квартиру поменял? О чем вы тогда каялись? Кого вы погубили?
Она закусила губу и почти зарычала:
– Вот гад какой! И зачем только я к нему пошла? Думала, он человек, а он тискаться полез. Сволочь!
– Так, гражданка Машкова, выбирайте выражения, вы еще не в тюрьме.
Она затравленно посмотрела на него:
– Конечно, нашли крайнюю, вам бы только на когонибудь убийство повесить. Я! Никого! Не! Убивала! Я вообще не помню, о чем тогда говорила, потому что напилась. И Африкантыч меня точно спаивал. Но я от него быстро уехала.
– Так, допустим, что не вы убили семью ювелира. Тогда скажите мне, что это за претензии на наследство? С чего вы решили, что вы – внебрачная дочь Ильи Ивановича Горчакова? Кто вам такое внушил?
Она успокоилась и попыталась вальяжно устроиться на стуле. Это ей не удалось, и она вновь открыла и закрыла сумку.
– Повторяю свой вопрос, – начал Алексей, но она его перебила:
– Я слышала. Ладно, так и быть, скажу. Короче, я – его племянница.
– Чья? – уточнил Алексей.
– Ильи Ивановича. Я дочь Глеба Ивановича. Он ухаживал за матерью, сделал ей ребенка и смылся за границу. Это все знакомые могут подтвердить.
– А как же генетическая экспертиза? Насколько я знаю, результат был отрицательный?
– Подкупили, – быстро ответила она.
– Насколько я знаю, у вас и группа крови не совпадает?
Он сверился с записями, которые ему предоставил Сергей Пестров, который плотно занимался этим семейством.
– Значит, смотрим: у вашей матушки группа крови первая, у Глеба Ивановича – вторая, а у вас – третья. Никак вы не можете быть его дочерью. Если бы вы были с ним в кровном родстве, то группа крови у вас была бы либо первая, как у мамы, либо вторая, как у отца. Я понятно объяснил?
– Что вы мне про какие-то группы заливаете? – она теряла самообладание, это было очень заметно. – Я – его дочь, и все тут.
– Нет уж, дорогуша, никакая ты ему не дочь, и к наследованию состояния его брата никакого отношения иметь не можешь.
Лидия как-то сразу подурнела и сгорбилась, Алексею на мгновение даже стало ее жаль.
– Так, значит? – спросила она тихо. – И все это напрасно?
– Что «напрасно»? Облегчи душу, расскажи.
– Да нечего рассказывать. Просто я столько лет мечтала о том, что буду богатой и независимой. Заведу себе ребеночка, куплю квартиру и буду его за ручку в детский сад водить. Сама буду покупать себе, что захочу, есть, что хочу и мужиков иметь таких, какие нравятся, а не тех, что меня из жалости имеют. Понимаешь? Ты! Ты меня понимаешь?
– Давай по делу, – устало попросил он, – а то я не обедал сегодня.
Она выпрямилась на своем неудобном сидении и заявила:
– А не буду я тебе ничего рассказывать. Ищи, ты за это деньги получаешь.
– Ну, не будешь, так не будешь, – согласился он. – Тогда тебе быстренько предъявят обвинение в организации нескольких убийств. Это понятно?
Она подумала.
– А если я все расскажу, отпустишь? – Это смотря что расскажешь.
– Да нечего, на самом деле, рассказывать, повторила она уже менее уверенно.
– Ничего, ты рассказывай, что знаешь, а я послушаю.
Она поерзала на стуле и, приняв решение, громко, как на уроке, начала.
– В общем, мне мать все детство пела, что я дочь очень большого человека. Будто папаша не может с нами встречаться, потому что он чуть ли не министр или что-то в этом роде. Я, пока была маленькая, в это верила и играла, будто я – принцесса, а папа у меня заколдованный король. Потом, уже в школе, поняла, что все это чушь. Но тут появилась Алиса Семеновна.
