Валентина Ивановна вышла меня провожать. Я махнула рукой на
прощание и поторопилась покинуть двор, чтобы не видеть ее сгорбленной фигуры и
ее глаз. Наличие у Светки подруги обнадеживало. Пока все дружно говорили лишь о
ее дурном характере, склонности к неумеренным фантазиям и откровенному вранью.
Может, подруга знает нечто, что поможет найти ту самую ниточку… Хотя… Милицию
подруга наверняка тоже заинтересовала, а с ниточками и у них, как видно, не
густо.
* * *
Светка купила квартиру уже после своего возвращения из
Питера, и я понятия не имела, где она находится, но выяснить это было делом
двух минут. Нужный мне дом располагался не так далеко от центра города, на
тихой улочке довоенной застройки. Дома особо глаз не радовали — штукатурка
обвалилась, во дворах покосившиеся сараи, дороги вокруг тоже требовали ремонта.
Правым колесом я влетела в лужу, которая оказалась глубиной с океанскую
впадину, и зло чертыхнулась. Машине нет и года, но таких испытаний она долго не
выдержит.
Дом был трехэтажный, выкрашенный розовой краской, с
палисадником, в котором еще лежал снег, и металлическими козырьками над дверями
подъездов. Подъездов было два, причем в котором из них семнадцатая квартира,
оставалось лишь догадываться. Рассудив, что квартир в доме двадцать с
небольшим, по четыре на каждом этаже, я направилась к подъезду, который сочла
вторым, и оказалась не права. Распахнула деревянную дверь и увидела почтовые
ящики — нумерация здесь начиналась с единицы. Пришлось возвращаться к другому
подъезду. Дверь здесь была металлическая, хотя кодовый замок и сломан. Однако
подъезд, несмотря на это, порадовал чистотой.
Я поднялась на второй этаж, неторопливо достала ключи,
вставила в замок. Дверь открылась с легким щелчком, и я вошла в прихожую,
нащупала выключатель. Вспыхнула слабенькая лампочка на длинном шнуре без
абажура. Прихожая была довольно большой, но захламленной, огромный шкаф занимал
чуть не половину площади. Старый, облезлый, он наверняка остался от прежних
хозяев. Заперев входную дверь, я сделала несколько шагов, заглянула в кухню.
Везде слой пыли, на столе забытая чашка, зеркало завешено черной шалью.
— Привет, — сказала я громко и толкнула дверь в
единственную комнату. Включила свет и присвистнула от неожиданности.
Надо сказать, Светкино жилище впечатляло. Стремление к
чистоте у Светки всегда отсутствовало, я это знала. Но назвать данную комнату
жилой мог бы лишь человек с очень большой фантазией. Шифоньер без одной
створки, письменный стол, заваленный книгами, диван под потертым покрывалом,
надувной матрац вместо кровати, на нем гора разноцветных подушек. На стенах
облезлые обои, и все свободное пространство стен исписано разноцветными
фломастерами почти от самого пола и до уровня вытянутой над головой руки.
— Оригинально, — пробормотала я и попробовала
прочитать надпись у двери.
Стихи. Светкины. И, как всегда, никуда не годятся. Последние
две строчки перечеркнуты. Рядом надпись карандашом: «Я знаю, кто ты». И ниже та
же фраза, повторенная четырежды, записанная столбиком: «Я знаю, кто ты». Я
присела на корточки и принялась разбирать Светкины каракули. «Дьявол появляется
в полночь, когда город спит. Спит душа, и дьявол на свободе». То ли стих, то ли
просто дурацкие мысли, которые ей пришло в голову записать на обоях. Еще
надпись. «Как тебе в моей роже?» — прочитала я и невольно усмехнулась. «Как
тебе в моей душе?» — прочитала я ниже.
— Полный бардак, я полагаю, — ответила и вновь
усмехнулась я.
Может, у нее были проблемы с бумагой? Я представила, как
Светка стоит у стены и пишет эти строчки. Чокнутая девка с моим лицом, которая
предлагает примерить свою душу… Слово «кладбище» в настенных надписях
встречалось очень часто. Взгляд выхватил еще одну: «Кто может противостоять
дьяволу? Святая Агнесса?» Святая Агнесса… Агнесса… Так зовут ее подругу.
Пожалуй, нам стоит встретиться. «Легкой поступью безумие подкрадывается в
темноте». Кажется, опять стихи. Если верить этим строчкам, Светка сходила с ума,
спрятавшись от мира за стенами своей квартиры, остервенело исписывала обои
фломастером, пока какой-то психопат не положил этому конец. «Когда мы
встретимся с тобой перед вечным судьей, ты не сможешь смотреть мне в глаза. Я
тебя прощаю. Я тебя люблю. Я знаю, кто ты». Это что, послание?
— Если ты хотела, чтобы я поняла, могла бы выразиться
яснее, — буркнула я, но строки вызвали смутное беспокойство. Может, они
адресованы не мне и был еще человек, которого она любила и простила?
У меня начала кружиться голова и от мелькающих перед глазами
надписей, и от духоты. Комнату давно не проветривали, от пыли слезились глаза.
Я прошла к окну, чтобы открыть форточку. На стекле губной помадой было
написано: «У твоих дверей стою я, прошлое, я друг твой, страж и тот, кто
предостерегает».
— Что-то знакомое, — пробормотала я, досадуя, что
не могу вспомнить, откуда эти строчки.
А вот еще — гелевой ручкой по подоконнику: «Блуждаю по
стране сухих камней, касаюсь их — они кровоточат».
— Элиот, — кивнула я, радуясь, что на сей раз
память не подвела.
«Кто-то стоит в темном коридоре и выкрикивает одно имя за
другим». Проехали. Опять губной помадой: «С.С. (или Л.А.?)». Надо полагать, это
обращение ко мне. «С.С.» — Светлана Старостина, в скобках под вопросом инициалы
моего нового имени — Лана Алексеева. «Имя, твое истинное имя знаю только я».
Может, таким образом Светлана хотела придать своему жилищу
оригинальность? Что ж, у нее это получилось. Следующая фраза на стене возле
окна трижды подчеркнута: «Все дороги ведут наверх, к кладбищу. Пройди за мной
мой путь, если хочешь вернуться».
— Почему бы вместо чистого листа в конверте не оставить
записку, кого или чего ты так боялась? — вздохнула я.
Возможно, она действительно была сумасшедшей? Я почти
уверена в этом. А если все-таки нет и эта чепуха губной помадой по стеклу
все-таки послание? Если послание, я отказываюсь его понимать. Для моих
неповоротливых мозгов вся эта кладбищенская лирика — просто бред. Но строчки
против воли вертелись в голове. Вдруг Светка предчувствовала свою гибель и
торопилась дать подсказку? О чем я? Должно быть, ее квартира так на меня
действует, и я тоже начала съезжать с катушек.
Я прошла в кухню, пошарилав шкафах, нашла банку с кофе и
поставила чайник. В этот момент в дверь позвонили. Громкий звонок разорвал тишину
квартиры, изрядно меня напугав. Я поставила банку на стол, но в прихожую не
спешила. Позвонили еще раз. Может, кто-то из соседей проявил беспокойство?
Глазок в двери отсутствовал, как и цепочка. Поколебавшись мгновение, я все-таки
открыла дверь. На пороге стоял мужчина в кожаной куртке. На меня он взглянул с
некоторым удивлением, спросил с заминкой:
— Вы что, ее сестра? Не знал, что у нее есть сестра.
