Из офиса вышел около шести. Щелкнул брелком, ему ответила машина, охранник предусмотрительно обмел с нее снег. И дорожку к парковке ему облизали, и прочистили выезд от порога до самой трассы. Особой необходимости в этом не было, бульдозер, который обслуживал территорию, чистил подъезд два раза в день, но специально для шефа охранник решил пройтись еще разок, хотя его об этом не просили. Сережа был здесь главным, ему прислуживали добровольно.
Три овчарки выскочили из-за угла и кинулись к нему. Все дали голос, тоже для показухи. В двух шагах от шефа собаки остановились. Две суки легли на снег и повернулись животами кверху, кобель присел на хвост и стал ловить снежинки, клацая зубами. Собаки тоже признавали в Сергее начальство. Не за жратву, он никогда их не кормил, просто в его глазах была власть, ее замечали и люди, и собаки. Все замечали, кроме собственной жены. «Ты у меня маленький котик, – говорила она ему, – все думают, что ты монстр, и никто не знает, какой ты у меня беззащитный».
Охранник вышел попрощаться и зачем-то сообщил прогноз погоды.
– Сергей Петрович! На завтра двадцать пять обещали…
Он не ответил, сел в машину и дернул. По трассе растянулись фонари, реклама всех автомобильных брендов светилась на пару километров, заправка, пост ГАИ, развязка, поворот на город… Он пролетел все это за минуту, перед своим мостом снова разогнался и вовремя притормозил, на глаз определяя расстояние до бетонной опоры: десять метров. Он поежился, на скользком шоссе даже его идеальная тачка удлиняла тормозной путь.
Он забыл, что ему не нужно сворачивать в свой поселок, а нужно ехать прямо в город, к Аннушке, но он уже свернул и увидел свой коттедж. Дом радостно светился, огонечки разбегались так приветливо, как будто в этом доме всю неделю шло веселье. Он снова вспомнил, что нужно отключить гирлянды, и тут же об этом забыл. «Сука! Истеричка! Шалава! Потаскуха! Пьянь! Тварь! Ненавижу!» – обругал он жену и развернулся, выплевывая снежные комья из-под колес.
А в это время Аннушка стояла перед зеркалом и не знала, что делать. Как встречать крутого мужичка? Как себя вести с чужим еще пока мужем? Что надеть и нужно ли вообще переодеваться?
«Возможно, это шанс, – предполагала она, – да, хоть и маленький, но шанс хорошо устроить свою жизнь. Тогда нужно взять кофточку белую а-ля рюс и юбочку длинную? Встретить его в домашнем, как хорошая девочка? А может быть, лучше то самое красное платье на тонких бретельках? Так сказать, с места – в карьер. Тогда с чулками или без?»
Аннушка бросилась натягивать на свои длинные ножки черные чулки с красными резинками, но вовремя остановилась. «Нет! Это смешно! – Она все спрятала обратно в шкаф. – Я не собираюсь подменять ему жену! Меня уже достало это все!.. “Звезда! Звезда! Моя Звезда!..” Я знаю, почему она звезда! Потому что у нее есть крутой мужик. А без Сережи она – говно!»
В дверь позвонили. Аннушка замазала свой покрасневший нос тональным кремом и открыла дверь, такая как есть – в своей обычной юбке до колена, и водолазочка опять была под горлышко.
Он стоял на пороге, от пальто веяло холодом, пушистый воротник блестел, снежинки таяли… Аннушка погладила мех и пошутила, чтобы спрятать неловкость:
– Чи енот? Чи не енот?
Улыбочка получилась вороватой, в душе ей казалось, что она немножко подворовывает у Звезды. Конечно, это было совсем не так.
8
Он обнял ее сразу, с порога, как собирался. Прижал к стене, оперативно залез под юбку и погладил. Рука его была холодной, но Аннушка терпела, а он агрессивно внедрялся к ней в рот языком, и когда она ответила, взяла его язык губами, он раздвинул ей ноги коленом… И тут логично было продолжать, не важно где: в прихожей или в комнате, а можно было и на кухню переползти на маленький диванчик. Но Аннушка переползать не стала.
– Я не могу так сразу… – Она отстранилась.
– Почему? – Он тоже удерживать ее не стал.
Аннушка объяснить не смогла, она отправила волосы за ушко и сбежала на кухню.
– Проходи! Раздевайся! – кричала оттуда. – У нас тут жарко.
Он не спешил проходить, он остался в прихожей, где его оставила Аннушка. Он остыл моментально. Он всегда остывал очень быстро ко всем игрушкам, которые ломались, к своим уволенным сотрудникам, которые не выполняли его задачи, к друзьям, которые не успевали за ним угнаться… Почему она не может «так сразу» – его уже не интересовало. Он спросил по привычке. «Почему?» – это был любимый вопрос его жены. Звезда никогда не утруждала себя анализом чужих комплексов, она всегда возвращала все проблемы их владельцам, как глупые письма отправителю, не читая.
Лампочка в прихожей светила тускло, захотелось уйти, но идти было некуда. Он посмотрелся в зеркало и пригладил волосы к затылку. Аннушка накрывала легкий ужин в главной комнате, которая ей служила и гостиной и спальней. Принесла кастрюльку, сказала нежным голосочком:
– Есть супчик. Диетический.
А сама вдруг стала одеваться, накинула дубленку, прыгнула в сапожки.
– Ты кушай, отдыхай… А я за сыном сбегаю… Я быстро, он тут рядом, у соседки.
Захотелось выпить. Тогда он только и вспомнил, что приехал с пустыми руками и совсем забыл по дороге заскочить в магазин. Он достал кошелек, вытащил деньги.
– Пожалуйста… – попросил он Аннушку, – если не трудно… купи что-нибудь… выпить… и еще что-нибудь… все равно.
Дверь хлопнула. Он снял пиджак. В комнате было душно и тесно. Детская кровать, диван и шкаф занимали почти все пространство. В углу стояла елка, она казалась слишком большой для этой тесноты. Дом был старым, высокие потолки намекали на минувшую роскошь, к чему-то обязывали, но будуар из коммуналки не получился. Нагромождение вещей сделало комнату похожей на гостиничный номер, в котором надолго не остаются. Большой желтый чемодан был заброшен на шкаф, Аннушка была готова собрать его в любую минуту. Осталось только дождаться того мужчину, который скажет: «Поехали ко мне».
Он снова вспомнил про жену. Звезда не ждала приглашения, она сама пришла в его первую съемную хату, села в драное кресло, закинула ногу на ногу и заявила: «Мне здесь нравится. Я буду сюда приходить». Нет, это была не наглость, как могла бы подумать Аннушка, это был выбор, в котором Звезда не сомневалась.
Супчик Аннушка сварила вермишелевый, без вкуса и без красок. Не еда, а питание. Но он был голоден и всю тарелку съел. Как только в желудке потеплело, в груди опять началось неприятное жжение. Приступы всегда так начинались, без предупреждения. За неделю он к ним привык. Лошади догоняли его быстро, сбивали в снег и начинали бить. Тогда он сжимался и начинал ругать жену: «Кобыла! Овца! Эгоистка! Звезда! Да кто ты такая?! Жопа и сиськи! Так взял бы тебя, суку, за шкирку – и раздавил».
Аннушка вернулась быстро, привела ребенка. Мальчик подошел здороваться, протянул по-мужски маленькую руку. Сергей ему улыбнулся: «Дружище, привет!» – но никак не мог припомнить этого ребенка. Да, он знал, что малыш регулярно появлялся в его доме, возился где-то там в игрушках с его детьми, но он его не замечал. Чужие дети его не умиляли. Хотелось выпить.
