Ее уверенный тон подействовал лучше, чем любое воззвание к человеколюбию. Их тут же препроводили в самый дорогой и роскошный номер, подав завтрак. Все с удовольствием помылись в ванной, в которой стояли коробочки с кремом и зубным порошком, флаконы с шампунем, одеколоном и массой других непонятных, но дивно пахнущих мазей и кремов.
Немного отдохнув, Айседора позвонила портье, осведомилась строгим голосом, не привезли ли их багаж. Выслушала ответ и очень рассердилась, узнав, что никаких посыльных не было и никаких грузов не привозили.
– Безобразие! – кричала юная импровизаторша. – Нам решительно не во что переодеться к обеду!
На что ее уверили, что, понимая безвыходность создавшегося положения новых постояльцев и возмущаясь вместе с ними работой службы грузоперевозки, им доставят обед в номер, и через минуту юный лакей уже накрывал стол.
Отобедав, таким образом, даже с вином, а после поужинав и позавтракав, семья Дункан тихо свалила мимо портье, воспользовавшись для своего бегства черным ходом. Теперь у них уже были силы для того, чтобы бороться, а не сидеть вместе с другими бездомными на паперти.
Желая убраться как можно дальше, они дошли до Челси, где за старым кладбищем располагалась крохотная церквушка. Решив, что во время утренней службы можно будет посидеть там немного на деревянных скамейках, они уже направились было вслед за прихожанами, но тут Айседора приметила на дорожке брошенную кем-то вчерашнюю газету. Девушка автоматически развернула ее на разделе светской хроники, где – удача! – располагалось объявление о приезде в Лондон одной из нью-йорских знакомых дам. Еще в самом начале сезона Айседора с компанией давали целое представление в загородном доме этой миллионерши, и теперь девушка смеяла надеяться, что дама вспомнит соотечественницу. В газете указывался адрес нанятого богатой американкой особняка, в котором, по словам журналиста, устраивались роскошные приемы. Судьба улыбалась своей юной избраннице!
Оставив семью дожидаться ее в церкви, Айседора побежала к своей знакомой, надеясь на чудо. Представившись лакею и заверив, что ей необходимо встретиться с хозяйкой прямо сейчас, Айседора была допущена в гостиную, где дама как раз завтракала. Понимая уже, насколько унизительна и невыгодна позиция просителя, изобразив беззаботную улыбку, Айседора без умолку болтала о том, как приятно бывает встретить на чужбине соотечественницу. Устроившись на диванчике рядом с хозяйкой и отведав горячий шоколад и сахарное печенье, Айседора рассказала о своем переезде в Лондон, сообщив между делом, что она выступает в местных светских салонах, имея громадный успех.
Услышав о том, что Айседора пришлась здесь как нельзя лучше, дама поинтересовалась, не занята ли она в ближайшую пятницу, и пригласила выступить у нее на светском приеме, выписав чек на 10 долларов аванса.
За время отсутствия Айседоры служба уже закончилась, но Дунканы не теряли времени, рассевшись на скамеечки возле здания костела, где Раймонд произносил перед матерью и Елизаветой вдохновенную речь о взгляде Платона на человеческую душу. Словом, эти люди отличались редкостной неизменностью интересов и жизненных принципов.
Обналичив чек, они отыскали крохотное ателье у Королевской дороги в Челси. Разумеется, без мебели, так что пришлось спать на полу, но зато под крышей и имея в руках ключ от запертой двери.
Оставшиеся от аванса деньги они употребили, купив ящик консервов и материал на непритязательный греческий костюм для Айседоры.
На вечере ожидался сам принц Уэльский, а также множество богатых и любящих развлечения снобов, так что Айседора уже не могла говорить ни о чем ином, как о представлении, которое перевернет их жизнь и повлечет за собой ее головокружительную карьеру.
Как всегда, Дора аккомпанировала своей гениальной дочери. Для пятничного выступления Айседора приготовила «Нарцисса» и «Офелию» Етельберта Невина, закончив представление «Весенней песней» Феликса Мендельсона. В промежутках между танцами, желая дать сестре отдых, Елизавета читала стихи Теокрита в переводе Андрью Ланга, а Раймонд предложил вниманию публики короткую лекцию о танцах и их влиянии на психологию будущего человечества. Танцы и стихи произвели большее впечатление, нежели лекция, но все равно гостям представление очень понравилось. Впрочем, все мало отличалось от Америки, никто не желал слушать о философии танца, допытываясь, откуда Айседора взяла свою изумительную пластику? что она хочет этим сказать? но да, сейчас ей было важнее другое – как-то зацепиться в этом обществе, получив новые предложения и деньги на жизнь четырех человек Так и произошло, выступление за выступлением Айседора не отказывалась ни от каких предложений, часто соглашаясь танцевать на безденежных вечерах. Так голодная и измученная Айседора неоднократно давала спектакли на благотворительных вечерах, весь сбор от которых шел в пользу того или иного общества. Тем не менее она не отказывалась, понимая, что на этих «праздниках жизни» сможет отыскать себе новые предложения, обзавестись полезными знакомствами, следовательно, все эти выступления нужны прежде всего ей самой.
У леди Лоутер она, к примеру, совершенно бесплатно танцевала перед приехавшей скоротать вечерок герцогиней, от которой вполне могли последовать приглашения, но… та так и не решила, нужны ли в ее салоне танцы Айседоры. Иногда за выступление их кормили, иногда наливали чая и выдавали бутерброд или какое-нибудь не сильно популярное блюдо со стола.
Как-то раз после четырех дней вынужденного голодания во время представления ей сделалось дурно. Желая подбодрить танцовщицу, устроительница предложила теряющей сознание девушке взбитые сливки с клубникой. Исстрадавшийся без пищи желудок отреагировал на жирную пищу правильно – тут же избавившись от нее, едва только Айседора попыталась подняться из-за стола. «.другая дама подняла целый мешок, наполненный золотом, показала его мне и сказала: “Посмотрите, какую уйму денег вы помогли собрать для нашего убежища для слепых девушек!”»
Тем не менее пусть по чуть-чуть, но деньги поступали, призрак голодной смерти отступил, и Айседора начала переосмысливать события последних месяцев. Выходило, что чем самоувереннее она себя вела, тем ей было проще получить место в гостинице или ангажемент. Да, лондонцы определенно избегали неудачников и нытиков, даже та самая первая дама, у которой Айседора получила 10 долларов и приглашение выступить в ее салоне, даже она польстилась не на прекрасные танцы соотечественницы, о которых знала не понаслышке, а купилась на вранье нашей героини относительно мнимой популярности танцовщицы. Все желали видеть у себя модных, признанных публикой, часто мелькающих в прессе артистов, только тех, кто уже блистал в самых престижных и влиятельных домах или которые имели, пусть косвенные, знакомства с королевской семьей. Да, один комплимент от какого-нибудь лорда, чашечка чая с посланником…
Айседора была вынуждена поставить свою семью перед непреклоннейшим ультиматумом: мы живем в строжайшей экономии, а все скопленные деньги идут на модную одежду и обувь. Несомненно, если в Америке она могла идти через весь город, для того чтобы выступить в том или ином доме, здесь требовалось подъехать к подъезду. Да, в Лондоне «принимали по одежке». Следовательно, Айседора и ее компания должны были выглядеть как успешные, респектабельные люди. Только на этом условии они могли рассчитывать на ангажемент.
