— Не очень веришь Олегу?
— Береженого бог бережет, — хмуро пробормотал Дмитрий.
Войско шло споро, никто не ворчал, с каждым днем становясь все более сосредоточенными. Тревожное ожидание было разлито в воздухе.
Лето заканчивалось, по ветру уже полетели первые паутинки, желтели листья, выгоревшая на солнце трава уже не радовала глаз яркой зеленью. Отовсюду доносились птичьи крики, на каждом малом озерце, каждом затончике реки или речушки слетывались перед дорогой утки и гуси.
Им не до людской беды, не до Мамая или Ягайлы, не до того, успеет ли на Дон Дмитрий Иванович со своим войском, одолеет ли рать поганую. Для них нет ничего важнее поставить молодняк на крыло, чтоб уверенно перенес дальнюю дорогу и смог выжить зимней порой, а по весне вернуться и дать новое потомство на родных берегах в родных зарослях.
Но в эту мирную жизнь ворвались с железным лязгом и грохотом, со своим гомоном люди, переполошили птичье население. И не только птичье, но все лесное. Стремились удрать подальше все, кто смог это сделать. Движение большого войска вычищает земли не хуже пожара. Бежали белки и трусливые зайцы, унеслись тонконогие косули, ушли, недовольно оглядываясь на ненужный шум, сохатые, побежали подальше даже жадные до любой добычи волки… Непорядок на земле Русской…
На реке Непрядве, на поле Куликовом…
Московский князь Дмитрий Иванович вел свои полки к Дону, к тому месту, где в него впадает небольшая речка Непрядва. Приближалось 8 сентября 1380 года…
Ягайло должен крепко подумать, прежде чем на что-то решаться.
А ведь как заманчиво напасть на русские полки сзади, особенно после того, как их серьезно потреплет Мамай! Но как сказал Киприан? «Тогда от тебя отвернутся все русские!» Киприан точно блаженный, Дмитрий его и в темную сажал, и голым-босым прочь из Москвы гнал, а он все одно — болеет за Москву. Объясняет просто: Дмитрий не только московский князь, за ним ныне вся Русь стоит.
Ягайло однолеток с Дмитрием. И сродич с московским князем, сестра Елена-Евпраксия замужем за братом Дмитрия Владимиром. И в Твери тоже родичи через мать Ульянию, великая княгиня Евдокия племянница ей, а через нее и Тверь с нижегородскими князьями. Литва с русскими княжествами родством связана тесно, кого ни копни, всюду русские корни найдутся, то брат, то тесть, то зять, то свояк… Сам Ягайло наполовину русский, и земли, что под ним, тоже русские, это дядя Кейстут, тот на литовские метит…
Дмитрий Московский молодец, сумел многие русские княжества то ли объединить, то ли подмять под себя. И что, все против Мамая пойдут? Даже Олег Рязанский, который всегда в стороне держится? Киприан глянул строго:
— Олег и ныне в стороне держаться станет.
Как он сможет стоять в стороне, если через его земли Орда пойдет? Хотя сидел же в своей Рязани, пока московские рати на его земле на Воже бились, точно и не ведал, что под боком творится. Но Мамая много раз одинаково обмануть не удастся. Он больше русским не верит. Если над Дмитрием возьмет верх, то придет очередь того же Олега и самого Ягайлы.
Так что ж, он должен в угоду ордынскому темнику русских со спины бить? Мелькнула мысль: а если как Олег Рязанский? Нет, не сидеть в Киеве, а выйти, но не дойти. Или обойти ордынцев и ударить сзади не Дмитрия, а Мамая? Очень заманчиво, да только Мамай не один, это лишь часть Орды. В Сарае силу набрал Тохтамыш, осилит Дмитрий Мамая, завтра более сильный хан Тохтамыш на Русь пойдет.
По розмыслу им с Дмитрием договориться бы, тогда и Орда не страшна, но вот беда — в спину самого Ягайлы жарко дышит дядя Кейстут. И сын его Витовт своего часа ждет не дождется. Литовцы с Кейстутом не простят сговора с Москвой, сразу свою часть отделят. Нет, Ягайле ослабнуть и на миг нельзя, в него тут же вцепятся, и не Русь порвут, а Литву!
Тяжелые раздумья закончились решением по уговору с Мамаем выйти, а там как Бог даст.
Он знал, что Дмитрий прошел границей между его и Олеговыми землями, чтобы не задевать ни того, ни другого, и уже почти на Дону, а там дожидается самого Ягайлу Мамай. До Непрядвы, где уже и Дмитрий, и Мамай, всего день пути, а если спешить, то и того меньше. В самом литовском войске явный разброд, есть такие, что хоть сейчас назад поворачивай, бить в спину русским супротив ордынцев душа не лежит. Но много и тех, для кого полки князя Дмитрия не русские, а просто москали, которых надо примерно наказать за заносчивость и хорошо пограбить.
Трудный выбор у князя Ягайло, очень трудный. Для Дмитрия Ивановича трудна сама битва, если не выдюжит, то ни ему не быть, ни Руси, а для литовского князя труден выбор.
К стоящему перед шатром Ягайле подошел воевода:
— Олег Рязанский на пути стоит, разведка вызнала.
— На чьем пути?
— На нашем.
Брови Ягайлы поползли вверх:
— Биться изготовился?
— Нет, просто встал. Нас ли ждет?
— Нас… да только зачем?
— Вместе к Мамайке спешить. Русские небось уже у Дона встали. Завтра Мамай его вброд перейдет и ударит, а мы бы сзади поспешили, а?
— Так чего же Олег не подходит на помощь к Мамаю?
— А пес знает, что у него на уме. Олег Рязанский всегда норовит в стороне остаться.
— Его не кори, у него княжество так лежит, что то слева бьют, то справа, не успевает Рязань из пожарищ поднимать. Станешь тут каждому гусю пролетному кланяться, не то Мамаю с его войском. Нам-то что делать?
— Как что? — изумился Федор. — Спешно к Дону идти и сзади бить московские полки!
Ягайло долго смотрел вдаль на краснеющее закатное солнце, потом вдруг вздохнул:
— У тебя мать русская?
— Русская, — подивился воевода.
— И у меня тоже…
Глядя вслед скрывшемуся в шатре Ягайле, Федор почесал затылок:
— Русская-то русская, а как же сговор с Мамаем?
Утром князь отдал приказ: готовиться к выходу! Коней… перековать, оружие привести в порядок, латникам просмотреть все кольчуги, чтоб в порядке были!
Воевода ахнул:
— Да на это, Ягайло Ольгердович, и дня не хватит!
— Пусть делают, что сказал! Я не спешу.
И своего коня князь вдруг тоже повелел перековать. Слуга поразился:
— Ведь кован неделю назад!
— А ты снова перекуй!
К середине дня наметом примчался гонец: русские полки ночью тайно переправились через реку, поутру битва началась!
— А рязанцы где?
— Стоят на месте, может, нас ждут?
— Пусть ждут.
— Поторопиться бы, Ягайло Ольгердович?
— Куда?! Кони не кованы! Лошадей сгубить хочешь?!
Князь весь день не находил себе места, то и дело поглядывая в сторону Дона и Непрядвы. Что там происходит?
