Уэлш и Гай для начала исполнили несколько старых песен, в том числе «Зеленые рукава» и «Испанок», чем восхитили всех, кроме Тома, которому стало так скучно, что он принялся вырезать кортиком на переборке свои инициалы.
— А теперь споют мисс Каролина Битти и мастер Дориан Кортни, — объявил Уэлш.
Каролина встала и с трудом пробралась по переполненной каюте туда, где сидел Том. Она бросила на него холодный взгляд, полуотвернулась и прижалась бедром к переборке; теперь она стояла лицом к Дориану, который устроился у другого конца переборки.
Начали они с арии Пёрсела. Голос у Каролины оказался чистым и приятным, хотя немного жеманным, а Дориан пел с природным мастерством. Божественные звуки, исходившие из горла мальчика, вызывали у слушателей слезы.
К этому времени Том ерзал, стремясь быстрее покинуть душную каюту, вызывавшую у него клаустрофобию. Ему хотелось на палубу, под звезды, спрятаться за орудийным лафетом с Аболи или Дэниелом — а может, с обоими — и слушать рассказы о диких странах и таинственных морях, которые ждут впереди. Но он не мог уйти.
Тут он заметил, что когда Каролина берет высокую ноту, она привстает на цыпочки; юбка ее приподнимается настолько, что открывает лодыжки и икры. Том мгновенно перестал скучать. У девушки оказались красивые ноги. Она была в темно-синих чулках, линия щиколоток изящно переходила в изгиб икр.
Почти помимо воли рука Тома выскользнула из кармана и устремилась к лодыжке Каролины.
«Ты с ума сошел? — спросил он себя. И с усилием остановился, не притронувшись к девушке. — Стоит мне к ней прикоснуться, и воплям конца не будет».
Том виновато осмотрелся.
Каролина стояла прямо перед ним, так близко, что закрывала его от остальных. Он знал, что все теперь смотрят на Дориана. Но Том еще колебался. Он начал убирать руку, чтобы сунуть ее в безопасность кармана.
И вдруг ощутил запах девушки.
Среди других острых запахов каюты — жареная свинина с капустой, винные пары и дым отцовской сигары — он уловил запах тела Каролины.
Сердце его словно стиснули в кулак, от желания заныло в животе. Он с трудом подавил стон, рвавшийся с губ.
Том наклонился вперед и коснулся ее лодыжки.
Всего лишь легчайшее прикосновение пальца к синему шелку чулок. Он тут же отдернул руку и выпрямился, готовясь принять невинный вид, если она повернется к нему.
Каролина, не пропустив ни такта, подхватила мелодию вслед за Дорианом, и Тома удивило такое ее безразличие. Он снова протянул руку и на этот раз коснулся лодыжки двумя пальцами. Каролина не шевельнула ногой, а ее голос продолжал звучать ровно и ясно.
Том погладил ее ногу, потом медленно обхватил пальцами лодыжку.
Она была такая маленькая, такая женственная, что у него сдавило грудь. Синий чулок был на ощупь гладким и скользким. Очень медленно, осторожно Том провел пальцами по изгибу икры, наслаждаясь мягкой выпуклостью, пока не достиг верха чулка с бантом на ленте, завязанной под коленом. Тут он помедлил, но в этот миг песня кончилась великолепным слиянием двух молодых голосов.
Недолгую тишину нарушил взрыв аплодисментов и крики «Браво!» и «Спойте еще!» Потом голос отца:
— Мы не должны затруднять мисс Каролину. Она и так была очень добра к нам.
Темные кудри Каролины задрожали на плечах.
— Это ничуть не затруднительно, сэр Генри. Мы рады, что вам понравилось. Мы споем еще, и с большим удовольствием. Споем «Моя любовь живет в башне Дурхема», Дориан?
— Можно, — без особой радости ответил Дориан, Каролина раскрыла хорошенький ротик, и полилась песня. Том не убрал руки, и теперь его пальцы переместились выше чулка и принялись гладить мягкую кожу под коленом. Каролина пела, и, казалось, ее голос только набирает силу. Уэлш, который аккомпанировал на флейте, одобрительно и восхищенно покачал головой.
Том поиграл сначала с одним коленом, потом с другим. Он приподнял край юбки и смотрел на блестящую кожу, такую мягкую и теплую под его пальцами. Теперь, когда стало ясно, что Каролина не закричит, не обвинит его перед всеми, он осмелел.
Он провел пальцами выше, добрался до обратной стороны бедра и почувствовал, как Каролина задрожала, но при этом ее голос оставался ровным, и она не пропустила ни слова из песни. Со своего места Том видел под столом ногу отца — тот отбивал ритм.
Сознание, что отец совсем рядом, понимание всей опасности своего поведения лишь обостряло и усиливало возбуждение Тома. Его пальцы задрожали, добравшись до бороздки, отделяющей бедро от круглой ягодицы Каролины. Под нижними юбками на девушке ничего не было, и он вел пальцами по ее заду, пока не добрался до глубокой вертикальной впадины, отделяющей одно полушарие от другого. Он попытался пальцами раздвинуть ей бедра, но они были плотно сжаты, все мышцы были напряжены и тверды, как камень. Раздвинуть ноги оказалось невозможно, и Том отказался от этой попытки.
Вместо этого он забрал в руку одну из маленьких упругих ягодиц и слегка сжал.
Каролина взяла высокую ноту в конце куплета и слегка изменила позу, чуть расставив ноги и придвинув к Тому зад. Бедра ее разомкнулись, и, когда Том повторил попытку, он нащупал гнездо шелковистых волос между ними. Каролина снова чуть подвинулась, словно хотела облегчить ему задачу, потом еще раз, направляя его. Мэри, посудомойка, показывала Тому, где найти волшебный бугорок твердой плоти, и он отыскал его и нажал.
Теперь Каролина мягко двигалась всем телом в такт музыке, раскачивая бедрами. Глаза ее сверкали, щеки раскраснелись.
Миссис Битти подумала, что ее дочь никогда не была такой красивой, оглянулась на кольцо мужских лиц и почувствовала гордость, увидев в глазах мужчин восхищение.
Песня достигла кульминации, и даже Дориан превзошел себя, чтобы не спасовать перед этой последней высокой, звонкой нотой, которая словно заполнила всю каюту и висела, мерцая в воздухе, даже после того как песня кончилась. Каролина расправила платье и нижние юбки, словно лепестки экзотической тропической орхидеи, и поклонилась так низко, что лбом едва не коснулась пола.
Все мужчины вскочили и зааплодировали, хотя им при этом пришлось пригибаться под потолочными балками. Когда Каролина подняла голову, ее губы дрожали, а щеки были мокры от слез, вызванных глубоким чувством.
Мать тоже вскочила и порывисто обняла дочь.
— О, моя дорогая! Как это было прекрасно! Ты пела словно ангел. Но ты так утомилась! Выпей полстакана вина, освежись.
Под всеобщие одобрительные и радостные выкрики Каролина вернулась на место. Она словно преобразилась, молчаливость и отчужденность исчезли, и она почти весело вступила в общий разговор. Когда миссис Битти решила, что пора удалиться, оставив мужчин с их трубками, сигарами и портвейном, Каролина покорно последовала за ней. Она попрощалась и вышла из каюты, даже не глянув в сторону Тома.
Том опять сел на свой стул в углу, глядя на палубу над собой и стараясь выглядеть беззаботным и спокойным, но ему пришлось сунуть обе руки глубоко в карманы и держать там, чтобы никто не заметил, что выросло у него в штанах.
