Она проехала всего с полмили, и ей показалось, что кто-то преследует ее. Ей показалось, что она слышит за собой топот копыт; натянув узду, она повернулась в седле, чтобы посмотреть назад.
Тропу с обеих сторон окаймляла густая растительность, изогнутые ветви и блестящие листья. Сара видела ее только до последнего поворота, всего в нескольких шагах за собой.
— Том? — позвала она. — Это ты?
Ответа не было, и она решила, что ей послышалось в тишине.
«Не глупи», — сказала она себе и поехала дальше.
Добравшись до деревни, она купила у одной из местных старух корзину овощей — свое оправдание длительному отсутствию, и проехала почти до самого порта, чтобы вернуться в консульство по главной дороге.
Ей было о чем подумать. Ее настроение менялось от возбужденного волнения при мысли о предстоящих приключениях к глубокой печали, когда она смотрела в лицо необходимости покинуть Каролину и маленького Кристофера. Она горячо их любила. Каролина в своем несчастном браке с Гаем привыкла рассчитывать на ее силу и стойкость, а на Кристофера Сара смотрела как на родного сына.
И ее тревожило, как они будут жить без нее.
«Нельзя ли им отправиться с нами?» — подумала она и почти сразу поняла, что глупо даже думать об этом.
«Придется предоставить их самим себе. — Она собралась с силами. — Они очень дороги мне, но Том мой мужчина и я люблю его больше жизни, поэтому должна отправиться с ним».
Она была так занята своими мыслями, что подъехала к конюшне, не замечая Гая, пока он строго не окликнул ее из полумрака длинной веранды:
— Где ты была, Сара?
Она в смятении посмотрела на него.
— Ты меня испугал, Гай.
— Угрызения совести? — обвиняя, спросил он.
— Я покупала овощи. — Она коснулась корзинки, привязанной к седлу. — И собиралась сбежать с капустой.
Она весело рассмеялась, но Гай не улыбнулся.
— Ступай в мой кабинет! — приказал он, и Сара заметила в дверях конюшни его конюха. Это был приспешник Гая, хитрый коротышка с рябым от оспы лицом. Звали его Ассам. Ей он никогда не нравился, и тем более ей не понравилось, что он насмешливо и понимающе улыбался.
Предчувствуя недоброе, Сара пожалела, что была недостаточно осторожна, когда ходила на свидания с Томом; теперь ее еще больше встревожило ощущение, что за ней следили.
— Хочу принять ванну и переодеться к ужину, — сказала она Гаю, стараясь держаться независимо и развязно, но Гай нахмурился и хлестнул кнутом по сапогу.
— Много времени я не отниму, — сказал он. — И, как твой опекун, настаиваю, чтобы ты повиновалась. Ассам возьмет твою лошадь.
Сара покорно прошла за ним по веранде в прохладную полутьму кабинета. Гай закрыл за ними дверь и оставил Сару стоять посреди комнаты, а сам сел за стол.
— Ты встречалась с ним в старом монастыре, — без предисловий сказал он.
— С кем? О ком ты говоришь?
— Не пытайся отрицать, — сказал Гай. — По моему приказу Ассам следил за тобой.
— Ты шпионил за мной! — гневно воскликнула она. — Как ты посмел?
Она пыталась разжечь свое негодование, но чувствовала, что получается не очень убедительно.
— Я рад, что ты не оскорбляешь мой разум попытками отпираться.
— Почему я должна отказываться от мужчины, которого люблю?
Сара выпрямилась, высокая и разгневанная.
— Ты стала матросской девкой, — сказал Гай. — Он получит то, что у тебя между ног, надсмеется над тобой и уплывет. Так он поступил с твоей сестрой.
— Когда он уплывет, я поплыву с ним.
— Я твой опекун, и тебе всего восемнадцать. Без моего согласия ты с места не сдвинешься.
— Я уйду с Томом, — ответила она, — и что бы ты ни говорил и ни делал, меня это не удержит.
— Посмотрим. — Он встал. — Ты будешь сидеть в своей комнате и носу не высунешь оттуда, пока «Ласточка» не уйдет из Занзибара.
— Ты не можешь обращаться со мной как с пленницей!
— Могу. У двери будет стражник, а другие стражники — у ворот. Я уже отдал приказ. А теперь отправляйся к себе. Ужин тебе пришлют.
Том был так занят подготовкой «Ласточки» к выходу в море, что едва заметил корабль с прямыми парусами, вошедший в гавань после заката. Даже в сумерках было видно, что корабль серьезно потрепали штормы. В Индийском океане была пора циклонов, и, должно быть, корабль встретился с одной из этих дьявольских бурь.
На транце было название — «Апостол». На грот-мачте — потрепанный флаг Ост-Индской компании. Когда корабль встал на якорь, Том отправил Люка Джервиса в шлюпке за новостями.
Люк вернулся через час и зашел в каюту Тома, когда тот заполнял судовой журнал.
— Корабль идет из Бомбея с грузом тканей и чая, — доложил Люк. — Попал в бурю севернее Маскаренских островов. Собирается встать на ремонт, а уж потом отправится дальше.
— Какие новости?
— По большей части давнишние, потому что «Апостол» отошел от причала Компании несколько месяцев назад, но война с Францией идет успешно. Вильгельм выпорол французов. Он хороший офицер, наш Вилли.
— Приятно слышать! — Том вскочил. — Оповести экипаж, и пусть каждый матрос выпьет за здоровье короля Вилли.
Том не мог знать, что помимо новостей о войне «Апостол» привез от губернатора Бомбея адресованный консулу его величества в Занзибаре пакет с письмами и документами, с печатью в холщовом мешочке. На следующее утро капитан отправил пакет на берег, и за завтраком, сидя за столом на веранде консульства, Гай Кортни распечатал его. Напротив сидела Каролина, но Сары не было — она сидела под замком в своей комнате.
— Здесь личное письмо от твоего отца, — сказал Гай Каролине, взяв письмо из груды газет и документов с печатями.
— Оно адресовано мне! — возразила Каролина, когда Гай распечатал письмо и стал читать.
— Я твой муж, — самодовольно ответил он.
Неожиданно выражение его лица изменилось, и листок задрожал в руках.
— Клянусь Господом! Поверить невозможно!
— В чем дело?
Каролина положила серебряную ложку. Новость, похоже, была необычной, коль скоро так подействовала на ее мужа: Гай гордился тем, что сохраняет спокойствие и хладнокровие даже в самых трудных обстоятельствах.
А он смотрел на письмо, и выражение ужаса постепенно сменялось радостью.
— Теперь я его прижучу!
— Кого? Что случилось?
— Тома! Он убийца. Клянусь Господом! Он расплатится на виселице. Он убил нашего дорогого брата Уильяма, и здесь ордер на его арест. Я должен выполнить свой долг, и мне доставит величайшее удовольствие покончить с этим мерзавцем…
