— Он тебя бьет? — Том ощетинился. — Мы с этим покончим!
— Послушай, не дури. Я сама могу за себя постоять. Давай не будем тратить время на разговоры о Гае. Я не могу оставаться долго. Меня хватятся и пошлют на поиски слуг.
— Сара, нам о многом нужно поговорить.
При мысли о столь скором расставании Том ощутил странную печаль.
Ее рука в его руке была сильной и теплой. Сару окутывал исходящий от нее легкий аромат, бередивший в душе Тома что-то глубоко запрятанное.
— Знаю. Я слышала, как ты говорил с Гаем о маленьком Дориане. Мы все любили Дориана. Я хочу помочь ему.
Она быстро соображала.
— На юге острова есть старый, разрушенный монастырь иезуитов. Встретимся там завтра в две склянки полуденной вахты. — Она рассмеялась. — Видишь? Я помню все морские тонкости, которым ты меня учил. Придешь?
— Конечно.
Она выпустила его руку, повернулась к Аболи и обняла его.
— А ты помнишь, как мы играли в лошадку, Аболи? Ты катал меня на спине.
Лицо Аболи преобразилось в улыбке.
— Мисс Сара, вы выросли и стали прекрасны.
Она взяла у него узду.
— Подсади меня!
Он подставил широкую ладонь и, когда Сара поставила на нее ногу, легко усадил девушку в седло.
Она в последний раз улыбнулась Тому.
— Не забудь, — предупредила она.
Повернула лошадь и ударила ее пятками по бокам.
Том смотрел ей вслед.
— Не забуду, — негромко сказал он.
— Эфенди, султан, мой господин, болен. Он не принимает посетителей, даже столь важных, как ваша милость.
Визирь насмехался над Томом. Гавань полна кораблей франков, все капитаны добиваются аудиенции у его хозяина, всем нужна его милость, разрешение на торговлю, позволение навестить запретные земли на севере.
— Когда он меня примет? — спросил Том.
Визирь неодобрительно поджал губы, услышав такой прямой грубый вопрос. Он знал, что этот молодой неверный командует маленьким кораблем, который не может перевозить много товаров, и золотом тут не пахнет.
Этот капитан не стоит серьезного внимания. Но в то же время он не похож на других — говорит на хорошем арабском и понимает деловой этикет, ведь он предложил ценные подарки, чтобы поскорее попасть к султану.
— Все в руках Аллаха. — Визирь неприметно пожал плечами. — Через неделю… Через месяц… не знаю.
— Я приду утром и буду приходить ежедневно, пока султан меня не примет, — заверил Том.
— Я буду каждый день ждать тебя, как земля, пораженная засухой, ждет дождя, — вежливо ответил визирь.
У ворот крепости ждал Аболи. В ответ на невысказанный вопрос Том поднял брови.
Он был слишком сердит и раздражен, чтобы говорить. Они пошли обратно через рынок пряностей, где витают ароматы гвоздики и перца, мимо места для наказаний на невольничьем рынке, где была прикована какая-то неисправимая (плоть на ее спине свисала кровавыми лоскутами), по улице торговцев золотом и к каменному причалу гавани, где их ждала шлюпка.
Усаживаясь на корме, Том взглянул на небо, чтобы определить угол склонения солнца, потом достал из кармана томпион
[18] и открыл крышку.
— Подвезите меня к южной оконечности острова, — приказал он. Накануне вечером он сверился с картой и нашел обозначенные на ней развалины старого монастыря иезуитов. Рядом была удобная для причаливания небольшая бухта.
Шлюпка шла на веслах по проливу совсем рядом с коралловыми рифами, скалившими зубы сквозь пенный прибой, и Том чувствовал — от веселого солнечного света и перспективы свидания с Сарой его дурное настроение рассеивается.
Впереди, перед носом шлюпки, он видел, как волны открытого океана с силой бьют в незащищенную южную оконечность острова. Поднявшись и посмотрев на остров, он увидел русло ручья, обозначенное роскошной растительностью; пресный ручей впадал в лагуну. Там, где пресная вода мешает росту кораллов, в рифах всегда образуется проход. Минуя ручей, Том заметил глубокий проток и направил шлюпку в него. Берег пустынен, на песке ни следа киля. Том, не замочив ног, спрыгнул с носа на плотный белый песок.
— Вернусь примерно через час, — сказал он Аболи. — Ждите.
Он нашел заросшую тропу, идущую вдоль ручья, зашагал по ней в глубь острова и наконец вышел из рощи пальм. Впереди виднелись развалины монастыря. Том пошел быстрее и, когда оказался под обвалившейся стеной, крикнул:
— Сара, ты здесь?
С ветвей дерева хо, корни которого разорвали каменные глыбы, с резкими криками снялась стая попугаев, но других звуков не было.
Том пошел вдоль стены и услышал впереди ржание. Тогда он побежал, не в силах сдерживаться, и увидел кобылу, привязанную у развалившихся ворот. Седло лежало в нише стены, но всадника не было видно.
Том хотел было снова позвать, но передумал и осторожно прошел в ворота. Здание было без крыши и все заросло молодыми побегами пальм из упавших кокосовых орехов. Между камнями бегали ящерицы с синими головами, а над цветами висели бабочки с яркими разноцветными крыльями.
Том остановился посреди старинного двора и подбоченился. Он помнил, какой озорницей была Сара. Совершенно ясно, что она не изменилась и прячется от него.
— Раз, два, три, четыре, пять, — крикнул он, как бывало, когда она была совсем маленькой, — я иду искать.
Когда-то этой угрозы было достаточно, чтобы Сара с сестрой бросились на поиски убежища.
— Раз! — начал он, и тут сверху послышался ее голос.
— Гай говорит, ты бесчестишь юных девственниц.
Он повернулся и увидел Сару высоко на арке ворот. Она сидела свесив длинные ноги; из-под юбок видны были голые икры и босые ступни. Том остановился под ней.
— Он говорит, что ни одна христианская девушка не может быть в безопасности, когда ты выходишь на охоту. — Она наклонила голову набок. — Это правда?
— Гай дурак.
Том улыбнулся.
— Гай не очень тебя любит. Ни капли братской любви в его сердце.
Сара начала опускать ноги. Том смотрел. Ноги были гладкие и красивые.
— Кристофер правда твой сын?
Том едва не упал.
— Кто тебе сказал?
Он старался скрыть замешательство.
— Каролина, — ответила Сара. — Она плачет не переставая, с тех пор как вчера тебя увидела.
Том смотрел на нее. Несколько фраз девушки привели его в полное смятение. Он не знал, что сказать.
