— И ты сам видел, как его продали в рабство? Что же ты не помешал?
— Не помешал? Ах ты, надутый выскочка! — крикнул Том. — Я знаю, что его захватили мусульманские пираты, что он не погиб и не утонул. Я также точно знаю, что его продали в рабство.
— Какие доказательства… — начал Гай, но Том подошел к столу и так стукнул по нему кулаком, что чернильница опрокинулась и чернила залили документы.
— Показания арабов, захваченных нами на Флор-де-ла-Мар и свидетельства моих собственных глаз и ушей. Говорю тебе: твой долг как брата и англичанина — помочь мне отыскать его.
Гай вскочил. Лицо его побледнело, глаза сверкнули.
— Как ты смеешь с прежней наглостью являться ко мне в дом, в мои владения, и диктовать мне, что я должен делать! — закричал он, брызгая слюной.
— Боже, Гай, довольно искушать меня. Я спущу с тебя шкуру, если ты не выполнишь свой долг перед нашим младшим братом.
— Эти дни давно миновали, Томас Кортни. Я здесь хозяин, я представитель его величества и Компании. И если ты будешь говорить со мной таким тоном, то окажешься в тюрьме, а корабль у тебя отберут. — Он дрожал от гнева. — Не смей поучать меня, после того как ты обошелся с Каролиной!
На этом имени его голос сорвался на визг, и Том отшатнулся. Его словно ударила в грудь пуля из мушкета.
Сам Гай сделал шаг назад. Он тоже пришел в ужас от того, что в гневе позволил себе сказать. Упрек поверг Тома в смятение. Он попал в цель. Братья молча смотрели друг на друга, и в этой тишине легкий звук от двери, ведущей в сад, заставил их обернуться.
У двери стояла женщина. На ней было светло-зеленое платье из китайского шелка, с разрезными рукавами и высоким воротником.
Юбки скрывали ее щиколотки, виднелись были только носки ее туфель. Одну руку она прижала к горлу, другой держала за руку стоявшего рядом с ней ребенка.
— Что ты здесь делаешь, Каролина? — взревел Гай. — Ты знаешь, что не должна приходить сюда, когда у меня посетители.
— Я услышала голоса, — Каролина запнулась. Ее волосы были высоко зачесаны и кольцами спускались на щеки, но Тому показалось, что она худа и бледна, как будто только-только оправилась от болезни. — И свое имя.
Каролина по-прежнему не отрываясь смотрела на Тома.
Ребенок был в детском костюмчике с лентами. Его голову покрывали светлые кудри, а его личико с прекрасными розовыми губами показалось Тому ангельским.
— Кто этот? — спросил ребенок и со смехом показал на Тома.
— Уведи отсюда Кристофера! — закричал Гай. — Сию минуту!
Но Каролина словно не слышала.
— Том? — спросила она удивленно. — Я думала, что никогда больше тебя не увижу.
Кристофер тянул мать за руку, пытаясь шагнуть к Тому, но она мягко удержала его.
— Как ты, Том? — спросила она.
— Здоров, — неловко ответил Том, — чего и вам желаю.
— Я болела, — прошептала Каролина, по-прежнему не сводя с него глаз. — С рождения нашего… — Она замолчала, покраснела и смутилась. — С рождения Кристофера.
— Бедняжка.
Тень сожаления промелькнула на лице Тома.
— А твоя семья? Как твои родители и сестры? — Он попытался вспомнить их имена. — Агнес и Сара?
— Отец назначен губернатором Бомбея. Он выхлопотал для Гая должность здесь, на Занзибаре.
Она нервно покосилась на мужа, который сверлил ее взглядом.
— Мама умерла от холеры год назад.
— Соболезную, — сказал Том. — Она была замечательная.
— Спасибо.
Каролина печально склонила голову.
— Агнес вышла замуж в Бомбее.
— Но она еще совсем молода! — возразил Том, вспомнив двух маленьких девочек на «Серафиме».
— Она давно не ребенок. Ей семнадцать, — возразила Каролина.
Они снова замолчали. Гай опустился в кресло, больше не пытаясь проявить свою власть над женой.
Том невольно взглянул на мальчика, который цеплялся за юбки Каролины.
— Какой прекрасный ребенок.
Он посмотрел в лицо Каролине.
Та кивнула, словно отвечая на незаданный вопрос.
— Да, — сказала она. — Похож на отца.
Том испытал почти неудержимое стремление подойти к улыбающемуся мальчику и взять его на руки. Но, чтобы помешать себе, сделал шаг назад.
— Каролина! — снова, яростнее прежнего вмешался Гай. — Я занят. Изволь увести Кристофера.
Каролина поникла, в ее глазах появилось отчаяние. Она посмотрела на Тома.
— Приятно было снова встретиться, Том. Возможно, ты зайдешь к нам на Занзибаре? Поужинать как-нибудь вечером с нами в консульстве?
Вопрос прозвучал печально.
— Вряд ли Томас пробудет здесь достаточно долго, чтобы ходить в гости.
Гай снова встал и мрачно посмотрел на жену, словно желая заставить ее замолчать.
— Какая жалость, — сказала Каролина. — Тогда я прощаюсь.
Она подхватила мальчика на руки.
— Прощай, Том.
— Прощай, Каролина.
С Кристофером на руках она, шелестя юбками, исчезла за дверью. Ребенок через плечо матери оглянулся на Тома.
После их ухода братья долго молчали.
Потом Гай холодным сдержанным тоном сказал:
— Держись подальше от моей семьи. Я не потерплю твоих новых разговоров с моей женой. Однажды я вызвал тебя на дуэль и вызову снова, если не уймешься.
— Мне не доставит удовольствия убить тебя. Ты никогда не был фехтовальщиком, Гай, — сказал Том и вспомнил Уильяма. Чувство вины острой болью отозвалось в животе. — Я не намерен вмешиваться в твою частную жизнь. Отныне мы будем говорить только о делах. Согласен?
— Как мне ни гадко якшаться с тобой, я согласен, — ответил Гай. — И, возвращаясь к самому важному, повторю вопрос. Намерен ли ты заниматься какой бы то ни было торговлей в этих водах? Мне доложили из гавани, что твой корабль тяжело нагружен. У тебя есть торговая лицензия Компании? И товары на продажу?
— Мы в восьми тысячах миль от Лондона. Мы за границей, сэр, и я не признаю за английским законом права выяснять мои намерения. — Том с трудом сдерживался. — Моя первая забота — Дориан. Ты запрашивал султана Занзибара о его судьбе?
Гай вспылил:
— У меня нет причин обращаться с этим к султану, и я запрещаю тебе делать это! Мне удалось установить с ним сердечные отношения. Султан настроен к Англии и Компании благосклонно. Не хочу, чтобы это положение дел нарушали обвинения в адрес повелителя султана принца аль-Малика.
Том неожиданно изменился в лице.
