— Его милость нездоров. Помогите мне, ребята. Надо перенести его в постель.
Даже мастер Уэлш взялся за ручку кресла, и вчетвером они подняли Хэла по лестнице.
Уложив отца, Том отправил Аболи в Плимут, за доктором Рейнольдсом на его городскую квартиру. Потом отпустил Неда Тайлера и остальных и попросил подождать внизу. Когда все вышли, он запер двери спальни и остался наедине с отцом. Отбросил простыни и со страхом начал снимать повязки с культей.
К этому времени Хэл горел в жару и что-то бессвязно бормотал в бреду. Сняв повязку, Том увидел, что края шва снова разошлись и из открытой раны течет желтый гной. Знакомый липкий запах разложения заполнил комнату, и Том сразу понял, что началось глубокое воспаление, на этот раз гораздо более опасное, чем раньше. Вся культя покрылась красными полосками, словно ее высекли бичом. Доктор Рейнольдс предупреждал об этом симптоме, и теперь Том дрожащими пальцами притронулся к паху отца, боясь того, что может обнаружить. Железы разбухли и затвердели, как каштаны, и Хэл застонал от боли, когда Том коснулся их.
— Газовая гангрена, — подтвердил его опасения приехавший доктор Рейнольдс. — На этот раз я не могу его спасти.
— Разве нельзя это отрезать? — закричал Том. — Разве нельзя, как раньше, выкачать гной?
— Гангрена зашла слишком далеко.
Доктор Рейнольдс прощупал кончиками пальцев нижнюю часть живота Хэла; прямо у них на глазах там появились новые красные полосы.
— Но вы должны что-нибудь сделать! — умолял Том. — Его тело горит, как сухая трава на пожаре.
— К утру твой отец умрет, — просто сказал Рейнольдс. — Ты должен послать за старшим братом, чтобы он оказал отцу последнее уважение.
Том послал Аболи на поиски Уильяма, но тот находился в главном стволе оловянной шахты в Восточном Рашволде. Аболи до вечера ждал, пока старший сын Хэла поднимется на поверхность.
Услышав о внезапном ухудшении состояния отца, Уильям поскакал домой. Он вбежал в спальню Хэла с выражением такой озабоченности, что Том подумал: это даже можно принять за искреннее выражение тревоги.
— Как он? — спросил Уильям у доктора Рейнольдса.
— К сожалению, вынужден сообщить, что его милость умирает.
Не обращая внимания на Тома, Уильям прошел к противоположному краю кровати и наклонился.
— Отец, это Уильям. Ты меня слышишь?
Услышав его голос, Хэл пошевелился, но не открыл глаз.
— Скажи, — настаивал Уильям, но Хэл дышал мелко и часто.
— Он умирает, — объявил Уильям.
Том внимательно посмотрел на брата. Ему показалось, что он услышал в его голосе нотки удовлетворения.
— Ждать осталось недолго, Билли, — сказал он без выражения. — К утру ты станешь лордом Кортни.
— Ты презренная, ничтожная жаба! — рявкнул на него Уильям. — Я заставлю тебя дорого заплатить за эту насмешку.
Они молчали целый час, потом Уильям неожиданно встал с колен.
— Уже восемь часов, и я умираю с голоду. Весь день во рту ни крошки. Пойдешь ужинать?
— Я останусь здесь, — ответил Том, не глядя на него. — Он может проснуться, и мы ему будем нужны.
— Рейнольдс позовет нас. Сюда от столовой всего минута.
— Иди, Билли. Я тебя позову, — пообещал Том, и Уильям вышел.
Он вернулся полчаса спустя, вытирая губы салфеткой.
— Как он сейчас? — спросил он с ноткой опасения в голосе.
— Тебя не спрашивал, — ответил Том. — Не волнуйся, Билли. Он не лишит тебя наследства за то, что ты хорошо поужинал.
Сидя по обе стороны кровати, они начали долгое бдение. Доктор Рейнольдс, не раздеваясь, лег в гостиной и негромко захрапел.
Большой дом, казалось, затаил дыхание, а снаружи ночь была такой тихой, что Том слышал, как отбивают время часы на церкви на холме.
Когда пробило час, Том взглянул на Уильяма по другую сторону большой кровати на четырех столбиках. Тот положил голову на кровать и похрапывал.
Том коснулся рукой лба отца. «Кажется, немного холоднее, — подумал он. — Может, лихорадка отступает, как не раз в прошлом?»
Впервые за ночь он увидел проблеск надежды.
От его прикосновения отец зашевелился и открыл глаза.
— Ты здесь, Том?
— Здесь, отец, — ответил Том, стараясь говорить бодро. — Ты выздоровеешь. И мы отправимся в плавание, как собирались.
— Без меня. — Хэл наконец признал то, что Том знал уже давно. — В это плавание тебе придется уйти одному.
— Я хочу… — начал Том, но отец ощупью нашел его руку.
— Не перечь, не трать времени, — прошептал он. — Слишком мало его осталось. Дай слово, что найдешь для меня Дориана.
— Клянусь — как дал торжественную клятву Дориану.
Хэл вздохнул и снова закрыл глаза. В тревоге Том подумал о худшем, но отец снова открыл глаза.
— Уильям? Где Уильям?
Звук собственного имени разбудил Уильяма, и он поднял голову с постели.
— Я здесь, отец.
— Дай руку, Уильям, — просил Хэл. — А ты, Том, дай твою. — Они дали ему руки, и он продолжал: — Уильям, ты знаешь, какая ужасная участь выпала твоему младшему брату?
— Да, отец.
— Я обязал Тома найти Дориана и освободить его. Том принял эту обязанность. Теперь я обязываю тебя. Слышишь, Уильям?
— Да, отец.
— Я возлагаю на тебя обязанность сделать все, что в твоей власти, чтобы помочь Тому в его поисках Дориана. Ты предоставишь ему все, в чем будут нуждаться его корабли. Ты заплатишь экипажам, оплатишь припасы и все остальное. Ты, не скупясь, используешь все то, что добыли мы с Томом.
Уильям кивнул.
— Мне понятно твое желание, отец.
— Тогда клянись, что выполнишь его, — настойчиво сказал Хэл, голос его зазвучал громче. — Осталось мало времени.
— Клянусь! — сказал Уильям искренне и ровно.
— Спасибо, Господи, — прошептал Хэл. Он немного полежал, словно собираясь для последнего усилия. Но руки сыновей держал удивительно цепко. Потом снова заговорил:
— Вы братья. Братья не должны враждовать. Забудьте старые споры, которые развели вас. Хочу, чтобы ради меня вы стали братьями в полном смысле этого слова.
Уильям и Том молчали, не глядя ни на Хэла, ни друг на друга.
— Таково мое последнее желание. Выполните его, — просил Хэл.
Том заговорил первым.
— Я готов забыть старое и в будущем относиться к Уильяму с уважением и любовью, каких он заслуживает.
— Не прошу о большем, — выдохнул Хэл. — Теперь твоя очередь, Уильям. Клянись.
