– Такая классная погода на улице, ребята, – сказал он мягко. – А вы тут в духоте сидите…
Плачущая девушка выпрямилась, с изумлением открыв глаза.
Она медленно вытерла слезы, и губы ее тронула неуверенная улыбка.
Юноша, не отрывавший взора от грязной стены, встал на ноги и глубоко вздохнул, словно очнувшись от гипноза.
– Я хочу домой, – прошептал кто-то из них.
Стараясь скрыть выступившие слезы на глазах, Карина и Артем принялись выводить ребят наружу.
Через некоторое время все подъезды к заброшенной больнице были заставлены машинами силовых структур и «Скорой помощи». Приезжали и частные автомобили – это были переполошившиеся родители тех самых пятерых подростков, которые еще несколько минут назад приехали сюда, чтобы умереть…
Роя обнаружили возле лифтовой шахты, и после неудачной попытки сопротивления его, согнутого пополам и закованного в наручники, затолкали в полицейский автомобиль.
Артем сел на заднее сиденье машины Соломина, где уже находилась Карина. Колени ее джинсов были перепачканы в грязи, руки в царапинах, но несмотря на все это, а также усталое и бледное лицо, женщина выглядела спокойной и умитротворенной.
– Ты сошла с ума, когда решила сюда приехать, – сказал Павлов, осуждающе глядя на нее. – Мы ведь договаривались?
Карина вздохнула, положив свою ладонь на руку адвоката:
– Прости, Артем. Но я места себе не находила. Ты ведь понимаешь, как это – знать, что где-то произойдет беда, а ты не в состоянии ничего сделать… Я не выдержала и приехала сюда ночью. Бродила с фонариком. Я слышала, как вы возились с баллонами, но не рискнула себя раскрыть. Решила, что смогу чем-то помочь. Я слышала, что у них ничего не получилось с газом, и поняла, что это ваша работа. Но когда зашла речь о канистрах…
– Ладно. Карина, успокойся. Все самое страшное позади. Дети спасены. Преступники схвачены. Сейчас Юра отвезет тебя в больницу, – сказал Павлов.
– Я в порядке, – попыталась вяло возразить Карина. – Поверь, я…
– Без возражений, – сурово прервал ее Артем. – Я позвоню тебе. Больше никакой самодеятельности, хорошо? Мне нужно заехать еще по одному адресу. На этот раз вместе со следователем.
– Будь осторожен, Артем! – попросила Карина.
Молча кивнув, Артем вылез из машины и уже снаружи махнул ей рукой на прощание.
Арест
Около одиннадцати часов утра на столе Пастора зазвонил внутренний телефон. Он не спеша взял трубку, прислонил к уху:
– Да, Ким, слушаю.
– У ваших ворот полиция, Олег Михайлович, – раздался вежливый голос охранника. – А также машина Следственного комитета.
– Впускай всех, – спокойным голосом велел Пастор. – Ты все равно не сдержишь их.
После секундной паузы Ким отключился.
Пастор откинулся на кресле, с удовлетворением глядя на абсолютно пустой стол, на котором, кроме телефона, ничего не было. Красота!
И хотя с момента акции прошло уже почти четыре часа, никаких известий ни от Роя, ни от Дельфина, ни от Ольги не было. Сам же Пастор звонить кому-либо из них не решался. Смущало то, что и в СМИ отсутствовала какая-либо информация – он буквально пятнадцать минут назад мониторил новости в Интернете.
Но зато он чувствовал, что за ним придут. Ощущение, что развязка близка, не покидало его всю минувшую ночь, которую он почти не спал.
Причем Пастор не выглядел уставшим или утомленным, наоборот. Угольки глаз, запрятанные глубоко в глазницах, сверкали в каком-то неизъяснимо-безрассудном веселье.
Все равно они опоздали, думал он, с улыбкой прислушиваясь, как незваные гости торопливо поднимались к нему на второй этаж.
«Даже если Елагин еще жив, они ни за что не найдут его», – мысленно произнес Пастор.
Он заметил Сильвера, который сидел на ковре и, щурясь, сонно смотрел на аквариум.
Аквариум с малюсенькими китятами из стекла, которые усеивали дно затейливо-радужным ковром. Пастор запоздало подумал о том, что аквариум тоже следовало бы убрать, но сейчас уже было поздно.
– Поди сюда, Сильвер, – позвал он, и кот лениво повернул голову в сторону хозяина.
В этот момент дверь отворилась, и внутрь зашли несколько человек – двое в штатском и трое в форме полицейских.
– Здравствуйте! – произнес один из тех, что был в гражданке, доставая из нагрудного кармана пиджака удостоверение. – Следственный комитет, Обухов Дмитрий Алексеевич.
– Весьма приятно, – засиял Пастор. – Чем обязан столь внезапному визиту? Может, чаю? Кофе?
– Представьтесь, пожалуйста, – холодно потребовал следователь.
– Соболев Олег Михайлович, – сообщил Пастор. – Если не верите – паспорт лежит на полочке, там, где ваза. Видите?
– Пожалуй, будет лучше, если вы сами его продемонстрируете, – сказал Дмитрий Алексеевич.
Заскрипев колесами инвалидной коляски, Пастор выехал из-за стола:
– А мне кажется, это все-таки лучше сделать вам. Мой помощник, который встретил вас внизу, совершил оплошность, положив его во время уборки так высоко. А я все забываю ему напомнить вернуть паспорт на нижнюю полку.
Один из полицейских взял паспорт в кожаной обложке и передал его следователю. Полистав документ, Дмитрий Алексеевич взглянул на второго визитера в штатском, который был не кем иным, как Павловым.
– Мне кажется, или… – тихо начал следователь, но Артем его перебил:
– Все верно. Они как две капли воды, и это понятно. Игорь Соболев по прозвищу Рой и Олег Соболев, называющий себя в Сети Пастором, – братья-близнецы.
Пастор, внимательно прислушивающийся к разговору, посчитал своим долгом вмешаться:
– Прошу прощения, что влезаю не в свое дело, но я не слышал ни о каком Рое. И тем более Пасторе. Было бы глупо и несерьезно нарекать себя таким пафосным прозвищем. Да, у меня есть родной брат Игорь, и он очень помогает мне. Только я не вижу связи между моей родословной и вашим странным визитом в мой дом.
– Ваш брат совершил преступление, – ровно произнес Артем, усаживаясь в кресло. – Его вину еще предстоит установить суду, но доказательств его вины хватит с лихвой, чтобы он надолго отправился в места не столь отдаленные.
Пастор выдавил напряженную улыбку:
– Вам придется обосновать свои слова. Кстати, кто вы?
– Адвокат Артемий Павлов, Московская коллегия адвокатов, – ответил Павлов. – Оснований для предъявления обвинений вашему брату, как и вам, более чем предостаточно. Правда, это уже компетенция следователя.
С этими словами адвокат сделал жест рукой в сторону Дмитрия Алексеевича.
– В чем же заключаются эти обвинения, позвольте спросить? – вкрадчиво поинтересовался Пастор. – Очень хочется послушать, в чем можно обвинить инвалида, который с трудом передвигается в собственном доме. Который ранее не был замечен ни в чем предосудительном. Который и мухи не обидел, и даже занимается благотворительностью.
