Елагину показалось, что он ослышался.
«Ты встаешь на табуретку…»
Он почувствовал, как на голове зашевелились остатки волос.
– Нет, – прохрипел Елагин.
– Знаешь что? – спросил Пастор. – Собственно, я этот подвал выкопал специально для тебя. Когда все закончится, сегодня или через два месяца, я просто залью его бетоном. Залью каждую щелочку. Залью вместе с тобой. И напрочь забуду о том, что здесь когда-то произошло.
Голос Пастора плавал и растягивался, как тающий воск, и Сергей Викторович уже с трудом соображал, что ему говорят. Впрочем, все эти слова уже не играли никакого значения. Елагин понял только одно – в любом случае живым ему отсюда не выбраться. И от этой дикой, ошеломляющей мысли вся его кровь в венах смерзлась в хрустальные нити и иглы льда.
Но самое жуткое было еще впереди. Рой быстро разрезал ножом скотч, хлопнула железная дверь, и Елагин остался в камере один. Вскоре громко щелкнул рубильник, и помещение озарилось прохладно-голубоватым светом, который излучали флуоресцентные лампы.
В самом углу подвала висело чучело, наряженное в женское платье. И когда Сергей Викторович трясущимися руками развернул куклу, на него глянуло лицо Нины, той самой Нины, из-за которой он сейчас находится здесь.
Лицо, конечно, нельзя было назвать лицом в прямом смысле слова. Это была лишь аккуратно вырезанная по контуру фотография, пришпиленная к материи манекена степлером.
Ноги мужчины подкосились, и, обхватив виски руками, он издал душераздирающий вопль.
Слежка
Покинув кабинет следователя, Павлов и Мия вышли из здания межрайонного отдела следственного комитета и направились к «Ягуару» адвоката.
– Хорошо, что наконец-то все сдвинулось с мертвой точки, – сказала Мия, когда они сели в автомобиль. – Часа два меня мурыжил твой капитан. Но я все равно не ожидала, что они пойдут нам навстречу.
Она взглянула на хранившего молчание Артема:
– Ты чем-то недоволен?
Некоторое время Павлов медлил с ответом, затем произнес:
– Да, дело сдвинулось. Только уж как-то медленно и неуклюже, словно два задохлика пытаются на десятый этаж сейф втащить. Наша правоохранительная система иногда мне напоминает сонную черепаху, которая долго соображает, куда ей, собственно, вообще нужно ползти.
– Я видела, ты следователю передал какие-то бумаги, – сказала Мия.
– Это заявление о твоей защите. В рамках действующей программы защиты свиделей в уголовном производстве.
– Уголо… – Мия запнулась, и в ее глазах мелькнул испуг. – Ты думаешь, что после возбуждения уголовного дела они попробуют высунуться?!
Павлов бросил на девушку сочувственный взгляд.
«Наивная девчонка!» – подумал он.
– Мия, то, что маховик следствия закрутился, можно назвать удачным стечением обстоятельств, и слава богу, что нам попался вменяемый следователь. Повторяю, нам нужно действовать на опережение. Не забывай о шести счетчиках, которые должны сработать в это воскресенье.
Запиликал мобильник Мии, и она торопливо полезла в карман потертой «косухи», извлекая его наружу.
– Сестра, – определила она, глянув на дисплей.
Поговорив несколько минут с сестрой, а затем и с матерью, убедившись, что ее родня благополучно добралась до санатория, она вновь убрала сотовый в карман.
– Тебе бы тоже не мешало уехать, – сказал Артем.
Мия недовольно наморщила носик.
– Ты прогоняешь меня?
– Я просто не хочу, чтобы какой-нибудь псих решил воплотить в жизнь свои угрозы. У меня есть дача, наше товарищество под надежной круглосуточной охраной. Я разговаривал с Юрой Соломиным, он предложил услуги личого телохранителя. Если скучно, возьми подругу. Там есть Интернет, можешь взять свой ноутбук. Только умоляю, больше никаких сомнительных групп. Посидишь там недельку, свежим воздухом подышишь. Охранник на первом этаже, ты с подругой на втором. Провиантом я обеспечу.
– У меня нет подруг, – пробурчала Мия. – Был приятель Витька, да вот только под статью загремел.
Артем пожал плечами.
– Только не говори, что я тебя не предупреждал.
– Предупреждал, – вздохнула Мия. Заметив, что Артем то и дело поглядывает в зеркало заднего вида, она не выдержала:
– Ты чего там интересного увидел?
– Ничего, – коротко ответил адвокат, вновь устремив взор на шоссе.
– Мы сегодня к тебе поедем? – осведомилась девушка. Поразмыслив, Артем качнул головой:
– Нет. Сегодня мы останемся у тебя. Ты ведь не против?
Мия казалась удивленной.
– Да мне по фигу, – протянула она. – Только… Что тебе в моей конуре приглянулось? Пыльной и пропахшей лекарствами?
Павлов едва сдержал усмешку.
– Помещения в квартире можно проветрить, а пыль вытереть. Не называй свой дом конурой.
– Слушаюсь, – зевнула Мия, равнодушно поглядывая в окно. – Только у меня есть почти нечего. Сосиски, кажется, должны остаться, и картошка. Да и готовить я не мастер…
– Я все купил, – сказал Павлов. – Уж что-нибудь сварганим.
Когда они приехали домой, Павлов потребовал фартук. Выгрузив продукты на стол, он заявил, что Мия может быть свободна, после чего деловито занялся стряпней, словно девушки уже не существовало. Не ожидавшая столь активной инициативы изумленная Мия послушно вышла из кухни.
Почистив картошку, Артем поставил ее вариться в кастрюльке на плиту. Затем промыл мясо, нарезал его тонкими ломтями, выложил его на раскаленную сковороду, добавил толстые колечки лука. После этого настругал соломкой сладкий перец, порезал на половинки шампиньоны, натер морковь на крупной терке и вывалил все это сверху мяса. Добавил томатной пасты и немного воды. Пока блюдо тихонько тушилось на медленном огне, Павлов быстро убрался на кухне, оставив лишь разделочную доску, на которой зеленела горка рубленого укропа. Перед тем как выключить конфорку, он открыл крышку и аккуратно посыпал укропом готовящееся кушанье. Кухню наполнил одуряюще-сочный запах тушеного мяса с овощами.
Добавив кусочек сливочного масла в вареный картофель, Артем слегка посолил его, залил полстаканом теплого молока, после чего хорошенько раздавил и размешал все это специальной «толкушкой».
– Ужин готов, – вслух произнес Павлов, снимая с себя фартук. Он шагнул к окну, осторожно отодвинув занавеску. Солнце уже садилось, но ему было хорошо видно все, что происходило во дворе. Взгляд адвоката остановился на худощавом мужчине с короткой стрижкой. Незнакомец, облаченный в темно-синюю куртку и черные джинсы, бесцельно слонялся вдоль детской площадки, изредка поглядывая в телефон, который не выпускал из руки.
Павлов отошел от занавески. Он уже видел сегодня этого мужчину. Когда выходил утром из гипермаркета с продуктами, тот вертелся возле грязно-бежевой «Мазды».
