Девушка вздохнула.
«Я чувствую себя лишней на этом свете. Кстати, я прочитала все, что ты мне прислал. Классно. Очень интересно», – призналась она.
«Я знал, что ты оценишь. Кстати, мне сегодня снился мой друг. Мой пес Блэр. И знаешь что? Мы убили всех уродов, которые его отравили. А потом я ушел вместе с Блэром. Он позвал меня на скалу. И я прыгнул. А он стоял на вершине и смотрел на меня…»
«Ты очень любил его… жаль, у меня никогда не было такого преданного друга», – ответила Вика.
«Я сейчас тебе кое-что пришлю. Только обещай, что удалишь это, как только увидишь».
«Конечно. О чем разговор!» – поклялась Вика.
Спустя минуту раздался звук падающей капли, и она, сгорая от нетерпения, кликнула на изображение, которое прислал ей Дельфин.
Это была фотография обнаженной голени, на которой чем-то острым был вырезан силуэт дельфина, окруженный разводами крови.
«Это твоя нога?» – написала Вика, чувствуя, как чьи-то ледяные пальцы медленно прикоснулись к ее шее. Она догадывалась, каким будет ответ ее приятеля, но все равно считала, что просто была обязана задать этот вопрос.
«А чья же? Не Пушкина же, – ответил юноша. – Тебе слабо так?»
Вика задумалась, глядя в окно. Близился вечер, снаружи слышались веселые голоса детворы, чирикали птицы. Она торопливо встала и, шагнув к окну, резким движением задвинула занавески. Теперь в комнате стало совсем темно. После этого она склонилась над клавиатурой.
«Наверное, слабо, – честно написала она. – Я вообще трусиха. У меня сегодня ночью из носа кровь пошла. Страшно было… А когда сам себя режешь… Больно было?»
«Конечно, больно. Я что, с наркозом буду это делать? А насчет боли… Боль помогает. Она очищает и заставляет задуматься».
«А что скажут твои родители?» – задала вопрос Вика.
«Им по фигу на меня, Луна. Послушай…»
Несколько минут Дельфин молчал, и все это время девушка сидела в полной неподвижности, изредка моргая покрасневшими глазами. В комнате было так тихо, что она слышала звук собственного сердца – быстрый, захлебывающийся, и она почему-то подумала о машине с раскаленным двигателем.
«Ты могла бы сделать то же самое для меня? Во имя нашей дружбы. Ну?»
Вика оторопела. Она непроизвольно отодвинулась назад, будто через мгновение Дельфин затащил бы ее через монитор прямо к себе в «Затишье».
Она долго думала над ответом. Наконец, тяжело вздохнув, девушка принялась печатать.
«Зачем тебе это?! Разве тебе недостаточно, что я с тобой откровенна? Разве мало того, что я тебе верю?! У меня друг умер! А ты хочешь такого подтверждения дружбы? Чтобы я резала свое тело?!!»
Ответ пришел очень быстро. От него так и веяло холодным презрением.
«Видимо, я в тебе ошибся. Прости, что отнял у тебя так много времени. Удачи».
Вика изумленно таращилась на высветившийся текст на экране, не в силах поверить своим глазам.
Кап!
Она с надеждой приникла к экрану. Письмо было от модератора группы, и оно было еще хуже, чем послание ее виртуального приятеля:
«Дельфин больше не хочет быть вашим другом».
Вот и все.
Он удалил ее из друзей. Теперь она совершенно одна.
Вика всхлипнула, чувствуя, что еще немного, и она заревет во весь голос.
Она встала и на негнущихся ногах подошла к неубранной кровати. Как была, в кроссовках, упала на смятое одеяло, беззвучно плача.
Булочка, которую она извлекла из упаковки, так и осталась лежать на краю стола. Близился вечер.
Она не помнила, как пришел отец. Просто в очередной раз хлопнула дверь, глухие шаги по коридору – и все.
«Он даже не заглянул ко мне, – отрешенно подумала Вика. – Ну и пусть. Плевать».
Она встала с кровати, поморщившись от нахлынувшей боли. Казалось, в череп запустили пчелиный рой, и теперь внутри все гудело и раскалывалось на части.
– Только, пожалуйста, без крови, – прошептала она. – Потому что она и так скоро прольется…
Спотыкаясь, девушка снова села за стол. Она сделала это так неуклюже, что локтем свалила на пол булочку, но даже не заметила этого.
Где-то в глубине души Вика еще тешила себя надеждой, что, пока она отсутствовала в «Затишье», Дельфин пришлет ей что-нибудь. Ну… что-нибудь утешающее. Но все было тщетно. Он был в Сети, но ничего не написал.
«И не напишет», – с убийственной простотой шепнул ей чей-то чужой голос, и Вике показалось, что она сползает в пропасть. В черную, бездонную пропасть, откуда веяло могильным холодом.
Отбросив в сторону гордость, она принялась сама набивать письмо Дельфину. Главное, чтобы он не занес ее в «черный список».
«Прости меня. Я подумала и поняла, что готова».
– Он не ответит, – шмыгнув носом, с отчаянием сказала она. – Все меня бросили… Даже в группе… Я никому не нужна!
Девушка вздрогнула, услышав до боли знакомое «кап».
Ответ Дельфина был лаконичен.
«Докажи».
Вика вылезла из-за стола.
– Доказать? – прошептала она. – Не вопрос, Дельфинчик.
Крадучись, на цыпочках девушка прошла на кухню и, выбрав из стойки острый нож, быстро вернулась в комнату.
– Я не трусиха, – сквозь зубы проговорила Вика. – Понял ты? А если не понял, ты не Дельфин, а… а селедка. Тухлая селедка. Я тебе докажу!
«Что ты хочешь? Чтобы я изобразила на коже? Предупреждаю, что рисовать я не умею», – написала она, и в этот раз ее пальцы не дрожали, с первого раза попадая на нужные клавиши.
«Не проблема. Вырежи на коленке крест. А на тыльной стороне ладошки напиши «луна». Потом сфоткай это все и вышли мне. Тогда я поверю, что ты одна из нас».
Вика посмотрела на нож. Затем перевела взгляд на свои ноги.
– Бедные мои коленочки, – прошептала она. – Вы только недавно зажили. Простите меня.
Словно во сне девушка сняла с себя кроссовки, затем джинсы. Взяла нож, зачарованно глядя, как в свете настольной лампы сверкает лезвие.
– Всего лишь крестик. Только вот какая нога, правая или левая?
Она задрала голову вверх, как если бы на потолке был бы ответ на такой сложный для нее вопрос.
– Левая, – решила Вика, и, прежде чем она успела что-то осознать, лезвие вошло в кожу…
Когда все было готово, она взяла ручку и принялась выводить на ладони «луна». Кожа была влажной, и ничего не получалось. Вика выругалась.
«Тыльная сторона», – подсказал ей внутренний голос.
Точно. Как она сразу не догадалась?
Сфотографировав «крест» рядом со своей рукой, Вика отправила фотографию Дельфину. Лишь после этого она спохватилась и занялась раной, залепив порезы ватными тампонами. Тем не менее несколько капель крови все же испачкали ковер. Одна из них алой кляксой шлепнулась на булочку.
