– Мама один раз приезжала сразу после того, как меня в первый раз повысили до Пятого уровня. Она тогда была относительно рядом. Участвовала в какой-то конференции в Лас-Вегасе.
– А твой отец приезжал?
– Нет. Он дипломат. Работает в ООН, и у него много командировок. Сейчас мама сюда точно не приедет. Во всяком случае, после случая с Алекс родительские посещения Ред-Рока полностью отменили.
– А кто такая Алекс?
– Ты что, правда не знаешь?
– Нет, не знаю.
– Алекс училась здесь. Она искренне ненавидела Ред-Рок, как и мы с тобой. Так вот, она написала родителям письмо, сообщила, как с ней плохо обращаются, что тут грязно, сотрудники грубят, лечения никакого нет и так далее и так далее. И ее родители ей поверили. Представляешь?
– Дичь какая! Родители поверили своему ребенку! Просто нереально!
– Ну да. Так вот ее предки сюда приехали, но предварительно не известили об этом администрацию. Ее отец на все посмотрел и стал орать о судебном иске. Они в тот же день взяли и увезли дочь домой.
– Просто сказка. Об этом можно только мечтать.
– После этого родительские посещения жестко отменили. Теперь в контракте есть пункт о том, что у родителей не будет никаких претензий, даже если нас здесь убьют.
– Да ладно!
– Понятное дело, эта мысль выражена немного другими словами, но суть остается прежней. По контракту родителям не разрешается посещать Ред-Рок без разрешения администрации.
– Откуда ты все это знаешь?
Ви загадочно улыбнулась, однако нас разогнали в разные углы площадки до того, как она успела все объяснить.
Конечно же, родители могли видеть своих детей в то время, когда те проходили исправительный курс в Ред-Роке. Более того, семейные визиты являлись серьезным мотивирующим фактором. Даже те девочки, которые лютой ненавистью ненавидели своих родителей, через пару месяцев пребывания в Ред-Роке начинали мечтать снова увидеть их. Поэтому за отдельную плату администрация устраивала долгожданные встречи, которые здесь назывались «семейными интенсивами». Эти интенсивы проводили четыре раза в год в расположенном неподалеку отеле. Родителям устраивали короткую экскурсию по Ред-Року, после которой кормили обедом, приготовленным не на местной кухне (его заказывали в кейтеринг-службе). В общей сложности родительские визиты укладывались в полтора часа. За несколько недель до этого знаменательного события нас снимали с работ по перетаскиванию шлакоблоков, чтобы наши руки стали нормальными. Перед визитами мы до блеска драили полы, стены и туалеты. Так что посетители получали определенное представление о заведении, но это представление не соответствовало реальному положению дел.
Родители Кейси один раз навещали ее в Ред-Роке. Она даже жила с ними в отеле, смотрела ТВ и купалась в бассейне.
– Мы ходили в кафешку «Фрайдейс», – сказала Кейси.
Незадолго до этого администрация объявила имена девушек, чьи родители приедут на следующий «семейный интенсив» в марте. Понятное дело, мы в число этих счастливцев не вошли. Кейси рассказывала, как обычно проходят эти интенсивы.
– Во время лекции сотрудники Ред-Рока описывали, какие мы плохие, сколько у нас проблем и как нами занимаются. Все предки аж прослезились.
– И никто и словом не обмолвился, что сами родители своим поведением могли довести нас до такого состояния. И никто из девушек не жаловался, – заметила Биби, которая все еще расстраивалась из-за того, что ее мать так и не доехала до Ред-Рока.
– Ну а что ты хотела? Чтобы я стала обвинять родителей во всех смертных грехах? Они, черт возьми, чуть ферму не продали, чтобы оплатить мое пребывание здесь, – ответила Кейси.
– Ты что, на ферме живешь? – с удивлением спросила Биби.
– Да не, просто выражение такое есть, – пробубнила Кейси, но по выражению ее лица было видно – она немного смутилась.
Родители Кейси были готовы на все, чтобы их дочь не выросла лесбиянкой. Однажды во время отдыха на море они увидели, как их дочь целуется с девушкой-спасателем. После отпуска они нашли ей психиатра, но оказалось, что тот занимается главным образом транссексуалами, поэтому ей «выдали» нового врача, специализирующегося на исправлении детей с гомосексуальными наклонностями, который потом и направил Кейси в Ред-Рок.
– Мне кажется, во многом это вина самих родителей, – заметила Биби, – Мама не уделяла тебе достаточно внимания, папе тоже было некогда, вот ты и стала лесбиянкой.
– Не, это не так, – сказала Кейси, – Я вот совершенно не уверена в том, что я лесбиянка. Мне кажется, я би, как и все остальные люди. К тому же я еще до конца не поняла, кто я.
– Ну, не знаю. Меня вообще дамы не привлекают. Ты же целовалась с девушкой-спасателем. По мне, это значит, что ты лесбиянка.
– А ты трахалась черт знает с кем, но при этом я не считаю тебя шлюхой.
– Перестаньте спорить, – сказала я.
– Не выступай, Золушка.
– Ты злишься на мать и поэтому наезжаешь на Кейси. У тебя нет никакого права осуждать ее.
– Я имею право говорить то, что думаю.
– Хватит, тебе уже не десять лет, – я чувствовала, Биби расстроена, но это не давало ей права отыгрываться на Кейси.
– Не надо меня затыкать! Думаешь, ты бунтарь-одиночка, но на самом деле ты такая же, как и все мы.
– Послушай, я не вижу необходимости что-либо доказывать.
– Перестань, ты только и делаешь, что что-то доказываешь!
– Заканчивай. Не надо психоаналитика из себя корчить.
– Тебе явно нужна помощь хорошего психоаналитика.
– Может быть, да, а может быть, и нет. Я знаю, ты злишься, и предлагаю закончить этот разговор.
– Значит, ее ты готова пожалеть, а меня нет? Хорошо. Посмотрим, как ты запоешь, когда твой собственный отец не захочет тебя видеть!
– Дорогая Биби…
– Что?
– Иди к черту!
После этого мы с Биби целый день не разговаривали. Я очень на нее разозлилась, хотя понимала, что это совсем уж лишнее. Когда кругом одни враги, не надо ссориться с друзьями. Видимо, Биби тоже это поняла. Когда я проснулась утром через день, то нашла в кармане рубашки записку.
«Прости. Я вела себя как идиотка. Подруги? Биби».
Я ее прекрасно понимала. Атмосфера стояла напряженная, и все мы оказались на грани срыва. Иногда было даже полезно сорваться и спустить пар, и безопаснее всего это было сделать на близком тебе человеке. Кроме этого, я понимала, что Биби не хотела меня ранить. Тем не менее, мне было очень неприятно услышать то, что она сказала. В письмах отец сообщал, что очень хочет меня увидеть, и обещал приехать навестить. Он расписывал, как устроит семейный выезд в Ред-Рок вместе с Билли и мачехой. Я, конечно, точно не стремилась ее увидеть, но мне очень хотелось, чтобы отец до меня доехал. Впрочем, на Третьем уровне я не имела права на посещение родителей. Даже несмотря на то что я сделала вид, что «исправляюсь».
