Выехали перед полуднем, осторожно пробираясь среди развалин гарнизона, привыкали к управлению транспортом с нагруженным прицепом. Солнце в этот день спряталось за серую кучевую хмарь, но парочку это не смущало. Квадроцикл бойко петлял между деревьями и уверенно пробирался по холмам за пределы национального парка, в ту область, где царили Пустоши, своим смертельным дыханием изгоняя любого забредшего.
Израсходовав содержимое бака, Треш залил из канистры новую порцию, утер потный лоб и перенастроил ПДА на коротком капоте, расширив диапазон определения аномалий.
– Даня, давай я поведу. Устал, поди? Уже вон сколько отмахали от схрона.
– Не-а, пока сам. Ты гляди в оба по сторонам и вперед тоже, чтобы аномалию какую не проворонили. Нарулишься еще. Дам, когда на равнину выйдем. Поехали, мадемуазель.
Транспорт снова затарахтел движком и, набирая скорость, двинулся по полузаросшему тракту Самара – Уфа. Мимо проплывали остатки жилищ, остовы техники, кучи строительного хлама, скелеты людей и животных, очищенные от мяса вороньем и земляными червями-мутантами, отшлифованные ветрами и кислотными дождями. Хоть и чахлая, но зеленая растительность постепенно сменилась сухостоем, голыми, колючими саксаулами и перекати-поле. Солнце упорно боролось с тучами, иногда одаривая путников ослепительными лучами. От негативного загара и вездесущего песка Избранных спасали «параллаксы» и самодельные арафатки.
Ни одной живой души – ни мутантов, ни птиц не встречалось по пути. Пустоши сожрали все, что могло их разнообразить. Остовы брошенной и сгоревшей техники, скелеты разрушенных зданий, руины коммуникаций – погребены под слоем коричневого песка, серого пепла и черных головешек. Во всей красе обнажилось страшное нутро Судного дня.
Скорость транспорта, предназначенного для гонок по пересеченной местности или преодоления сложных дорожных условий, оставляла желать лучшего из-за прицепа с грузом, которым можно было вооружить взвод ополченцев. Треш уже начал подумывать, что зря они столько всего набрали из схрона. Но события развернулись так, что он даже похвалил себя за это.
На половине пути до Белой, реки Южного Урала, близость которой обещала отдых, много воды и вид на предгорья, которые значились конечным пунктом маршрута, путники напоролись на дозор Харда.
Как «черные каратели» выжили в голых жгучих Пустошах, оставалось загадкой. Может быть, они и потеряли часть бойцов, но пятерка их разведчиков вышла в эти места вполне здоровой, учитывая то, что двигалась пешком. Треш пожалел о дроне погибшего Самоделкина, который бы заранее заметил врага, но сетовать было поздно. Противник, успевший первым обнаружить конкурента по растущей полоске пыли, рассредоточился на холме с выпирающим там и сям железом и открыл огонь. Осталось непонятным, зачем «каратели» стали палить по двигающейся мишени, если им желательно было завладеть транспортом для собственных нужд. Видимо, профи полковника Харда, узнав в оптику своего злейшего врага, решили быстрее покончить с ним и не дать вырваться вперед.
Так или иначе, пули штурмовых винтовок и снайперок точно поразили цель, сбив темп езды квадроцикла и воспламенив одну из его канистр в прицепе. Угодившая в бронежилет Златы пуля опрокинула ее чуть не под колеса, а другая срикошетила от крыла и попала Трешу в подмышку, не защищенную «Спецификом». «Скат» девушки, прихваченный из бункера, достойно выдержал попадание девятимиллиметровой пули, а вот сталкеру повезло меньше. Он дернулся от внезапной боли, крутанул руль и чуть не опрокинул квадроцикл. Позади взметнулось облако огня от взорвавшейся канистры, но пара оставшихся и боезапасы, укутанные брезентом, не сдетонировали.
Оба Избранных тут же остановились и засели за квадроциклом, готовя оружие.
– Я сбиваю пламя, ты снайперов. Живо!
Злата кивнула, сморщившись от вида крови родного человека, но понимая ситуацию, заняла позицию под днищем транспорта и стала прицеливаться. Треш прикинул направление ветра, бросил дымовую гранату и стал стягивать горящий брезент. Пули свистели мимо головы, звонко врезались в обшивку прицепа, поднимали фонтаны песка. Но сталкер сбил пламя, сбросил горелую ткань, затем припал к колесу и взялся за лечение. Сноровисто снял куртку и бронемодуль, вогнал иглу шприца в грудь, скинул перчатку, полез пальцами в рану. Кровь потекла еще обильнее, а боль стала просто невыносимой.
Злата успела уничтожить снайпера, всадив ему через разлетевшееся забрало шестнадцатиграммовую пулю СП-6. «Винторез» бил не далеко, но весомо. Жаль, не было с ней ее любимой СВД, изуродованной еще в опрокинутом «Урале», но бьющей в три раза дальше. Среди трофеев бункера из снайперок девушку не впечатлило ничего: привычные «Валы», «Винторез» и «Свищ» не интересовали опытного стрелка. Это Треш исходил слюной от моря патронов к любимому АС, Злату же прельщали дальнобойные винтовки.
«Каратели», вооруженные дробовиками, пистолетами, штурмовыми винтовками и гранатами, поменяли позиции, стали расползаться и расширять фронт. Доложив сталкеру об этом, Злата принялась перезаряжаться. В перестрелку вступил Треш, но его «Вал» на таком расстоянии оказался бесполезен, как, впрочем, и подствольные гранаты, РПГ и пулемет РПКМ «Гвалт», от которого неприятель мог легко укрыться за проарматуренной дюной.
– РПГ-100! – Треш встрепенулся, вспомнив ярлык на контейнере с гранатометами последнего поколения. – Сотка бьет далеко, правда, не уверен, что срежет холм. Попробую хотя бы напугать их.
– Их, поди, напугаешь… волкодавов хреновых! – бросила Злата, снова припадая к прикладу винтовки и открывая огонь.
– Вот сейчас и посмотрим!
Манипуляции по подготовке к выстрелу ничем не отличались от приготовлений «Мухи». Треш, часто кривясь от боли в подмышке, изготовился к стрельбе, в щель между бампером и днищем квадроцикла оценил дистанцию и цели, постоянно меняющие лежки. Резко высунулся из укрытия и сам себе приказал: «Пли!» Залп толстенного ствола оглушил стрелка, заставил сжаться и зажмуриться даже в специальных очках. Взметнувшееся облако песка и огня среди черных человеческих фигурок на коричневом фоне холма как минимум напугало дозорных.
Интенсивность вражеской стрельбы снизилась, это позволило сделать передышку и оценить ущерб. Кроме своей саднящей раны под насквозь пропитанной кровью повязкой, потерянной канистры с горючкой и одного пробитого колеса на прицепе, другого урона сталкер не обнаружил. Квадроцикл чудом остался в рабочем состоянии.
– Валим отсюда, дорогая! Нечего тир тут устраивать, ловить пули зубами. Кидай вон туда дымовушку, а я жахну еще разик. Понравилось, жуть как!
Треш выхватил из прицепа очередной гранатомет, привел в готовность и выстрелил по холму. О результатах можно было только догадываться – осколочно-фугасная граната РПГ-100 поражала в радиусе пятидесяти метров все живое.
Под завесой смоляного дыма квадроцикл рванул с места и, натужно ревя, понесся по выбоинам и холмам прочь. Вслед пару раз слышались хлопки, но ближайшая ложбина за дюной скрыла беглецов от вражеских глаз.
– Итак, форы у нас час-два, дозор быстро доложит Харду, и они пустятся в погоню, поэтому сейчас нужно выжимать из этого драндулета максимум. Держись, девочка!
