Теперь возьмется за меня, задрожал Ластик. И уж готов был
выскочить из гроба, кинуться за дверь, а там будь, что будет.
Но преступник даже не взглянул в его сторону.
Сладко потянулся, захрустел суставами. Затем взял с лавки
поднос и вышел вон, прикрыв за собой створку.
В комнате стало темно и до того тихо, что Ластик услышал,
как клацают его собственные зубы.
Кое-что проясняется, но от этого не легче
В каморке было холодно, и Ластик совсем замерз, но зубы у
него стучали не от озноба – от потрясения. Шестиклассник раньше только по
телевизору видел, как убивают людей, но то ведь понарошке, не по-настоящему. А
тут совсем рядом лежат два мертвеца. Два человека, которые еще пять минут назад
были живы…
Но трястись и ужасаться сейчас было некогда. В любой момент
с самим Ластиком могло произойти то же самое.
Он приподнялся и увидел в темноте маленькую яркую точку,
светившуюся посреди противоположной стены. Дырка?
Хватит дрожать, приказал себе Ластик. Надо что-то делать –
пока не вернулся убийца.
Первым делом проверил Райское Яблоко. Слава Богу, на месте.
Потом залез на лавку и подсмотрел в дырку.
Комната. Большая. Стены обиты тканью с узорами. Большой
стол, около него резное кресло и несколько массивных табуретов. Подсвечники.
Людей не видно.
Ладно.
Теперь самое время получить ответы хотя бы на самые насущные
вопросы.
Он сел на скамью, вытащил из-за пазухи уни-бук, раскрыл на
78 странице и шепнул:
– Календарь!
На дисплее высветилось странное:
7113 год, неделя жен-мироносиц.
А?!
Что за год такой? Неужели это далекое будущее? Непохоже.
Правда, в одном фантастическом романе Ластик читал, как на
Земле произошла катастрофа, от которой цивилизация погибла, а немногие
уцелевшие позабыли все научно-технические достижения, и человечество начало
развиваться заново: сначала первобытное общество, потом рабовладельческое, за
ним феодальное и так по полной программе.
– Не понял, – сказал Ластик унибуку. – Как это 7113-ый? И
причем тут жены?
Экран мигнул, дал подробную справку.
В старой Руси летоисчисление велось не от Рождества
Христова, а от Сотворения Мира, которое, согласно расчетам средневековых
богословов, произошло за 5508 лет до Рождения Христа. Эта система
летоисчисления использовалась в Византийской империи начиная с 6 века и позднее
утвердилась на восточнославянских землях. С 1 января 1700 года, по указу Петра
I, Россия перешла на хронологию по европейскому образцу.
До 17-18 веков в Европе не существовало единой
договоренности о том, с какого числа начинается отсчет нового года. Например, в
России в 9-15 веках год начинался 1 марта, а в 1492 – 1699 г. г. – 1 сентября.
День обычно определяли по церковному календарю.
Неделя жен-мироносиц (мироносицкая неделя) – третья неделя
после Пасхи, в продолжение которой чествуются женщины, приносившие благоуханное
миро к гробу Иисуса Христа.
– Про Новый год и про жен ясно. Но какой год сейчас
по-нормальному? И число? Ну, если не по-церковному? – нетерпеливо спросил
Ластик.
Точное время: 4 часа 59 минут 11 секунд 13 апреля (по
западному календарю 23 апреля) 1605 года.
Четыреста лет назад – вот куда, оказывается, закинула
хронодыра шестиклассника Фандорина!
Он попытался вспомнить, что там такое происходило в начале
17 века. Этот период они в школе еще не проходили. Во Франции три мушкетера, а
у нас-то что? В 4 классе читали «Рассказы по истории отечества». Кажется,
кто-то с кем-то воевал. Наши с поляками, точно. Минин и Пожарский, Иван
Сусанин. Или это позже было? Эх, попасть бы сюда семиклассником – всё бы про 17
век знал!
Хотел Ластик задать унибуку следующий вопрос, но в это время
из-за дверцы донеслись голоса.
Один был уже знакомый, мурлыкающий. Второй – неторопливый и
какой-то мокрый, будто человек собирается отхаркнуться, да никак не соберется.
Слышалось каждое слово, только вот смысл был малопонятен.
– Пожалуй-ста, князь-батюшко, сам узришь.
– Годи, Ондрейка, годи.
Вон оно как! Убийца называет собеседника «князем-батюшкой»,
а тот его попросту, «Ондрейкой». Выходит, этот мокроголосый и есть главный!
– Речешь, годящ отрок-то? – сказал князь. – Собою личен, не
смердяч?
Это про меня, сообразил Ластик и спохватился – ведь можно
включить режим перевода!
Шепнул в унибук: «Перевод», и почти сразу по дисплею
поползли строчки:
– Говоришь, мальчик подходящий? Хорош собой, не протух?
– По-моему, то, что нужно. Да ты, Василий Иванович, сам
посмотри.
Василий Иванович! Значит, хозяин дома, тот самый, на букву
«Ш».
– Не подгоняй. Дай собраться с мыслями. Раздался скрип – это
князь, наверное, уселся.
– Ох, рискованное дело мы затеяли, Ондрейка.
Унибук подчеркнул имя и разразился обстоятельным
комментарием : «в допетровской Руси обращение старшего к младшему в
уменьшительной форме не имело оскорбительного или фамильярного оттенка, поэтому
правильнее было бы перевести «Ондрей».
– А куда деваться? С каждым днем вор(Точное значение этого
термина вне контекста непонятно; слово «вор» часто употреблялось не в значении
«человек, незаконным образом похищающий чужое имущество», а в значении
«государственный преступник») все сильнее. Кругом шатание и смута, царь Борис
совсем пал духом, а прежде какой орел был. Хоть и не люб он мне, но лучше уж
он, чем невесть кто. Новый царь своих бояр назначит, а нас, прежних, истребит.
Уж меня-то первого, после той истории, с дознанием… Оно конечно, выставить
нетленные мощи – это сейчас очень помогло бы. Слух про то, что мощи царевича в
Угличе творят чудеса, мы уже распустили. Если и в Москве произойдет несколько
исцелений, все поверят. Чернь доверчива и любит сказки. Сразу перестанут
болтать, будто царевич Дмитрий жив. И не станут слушать призывов Самозванца.
Тут Василий Иванович замолчал, из-за стены донесся странный
треск.
Ластик снова вскарабкался на лавку, прижался глазом к
отверстию.
