Антип в затылке почесал.
– Верно, пойду в Николаевский мужской монастырь. Немного дальше, но я там не был.
– Приготовь разумное объяснение, если спросят.
– Кому оно надо? Плати деньги и забирай.
Ох, беспечен Антип! Как бы боком не вышло. Среди монахов умных людей много, особенно среди настоятелей.
Антип ушёл, Никита в подвал спустился, запалил факелы, горн разжёг. Пока угли разгорались, он стал исследовать левый угол подвала. Не зря туда Антип смотрел, проверял – всё ли в порядке?
Никита каждый камень ощупал, даже простучал. И ничего подозрительного. Потом нажимать стал. Причём начал с верхних рядов. На четвёртом по порядку ряде щелчок. Но откинулась не дверца, а один камень. Никита факел поднёс. За камнем углубление в локоть, полотняные мешочки лежат. Никита вытащил один, горловину развязал. Блеснули серебряные монеты. На руке взвесил – килограмма полтора будет. Это сколько же в деньгах? Такой мешок час, а то и полтора пересчитывать надо. Пощупал другие мешочки. В трёх монеты, прощупывались хорошо. А в четвёртом склянка. Вытащил мешочек, склянку достал, притёртую пробку убрал, понюхал осторожно. Лёгкий приятный запах, не химии, скорее каких-то трав. От запаха слегка закружилась голова. Никита пробку на место вернул, склянку в мешочек. По памяти мешочки на место вернул. Тот, что со склянкой – поглубже, с деньгами поближе. У Антипа здесь нечто вроде тайника, сейфа. А и пусть хранит. Никита никогда чужого не брал, считал – непорядочно и постыдно. Но склянка его заинтересовала. Была бы какая-то кислота, Антип в тайнике её не прятал. Стало быть – секрет. А секретов в химии Никита не принимал.
Антип вернулся удрученный, вздохнул.
– Небольшой кусок киновари в монастыре купил. Иконописцы говорят, у самих мало осталось. И на торгу нет, заходил.
Киноварь добывали в рудниках Османской империи, Египте, на Балканах. На Руси залежей этого минерала полно, но все на Урале, и месторождения ещё не открыты. Ещё под посёлком Никитовка киноварь была, на нынешней Украине, под Горловкой.
– Хоть немного, да принёс, да ещё чуть вчерашней осталось, на одну плавку хватит.
Пока разогревался горн и мокла порода, отправились завтракать, потом снова в подвал. В перерыве между работой Никита спросил:
– А откуда породу берёшь?
Антип глянул хитро, промолчал, сделал вид, что не услышал. Опять секрет. Никита вопрос не повторил, настойчивое любопытство насторожит Антипа. Не засланный ли казачок?
К позднему обеду снова получили несколько граммов серебра и золота. Антип золото подбросил на ладони.
– Как говорится, мал золотник, да дорог.
И убрал в кожаный мешочек на груди. Присели на лавку дух перевести. Никита и спроси.
– Вот ты алхимиком назвался. А успехи есть? Ведь то, что мы делаем, не алхимия вовсе. Злато-серебро получили? Так из породы, не философским камнем.
– А с помощью меркурия! – Поднял палец Антип.
Каждый металл, использовавшийся в алхимии, имел свой знак и название. Ртуть называлась меркурием.
– По сути, ты перерабатываешь породу, такой же ремесленник, как кожевенник, купец, плотник.
– Я уже десять годков бьюсь! – Выпятил грудь вперёд Антип. – И кое-чего достиг!
Видимо, задело за живое сравнение с кузнецами и прочим мастеровым людом.
– Тогда покажи, – уцепился Никита.
Вдруг, чем чёрт не шутит, когда Бог спит, Антип действительно сделал изобретение важное? Сколько было таких самоучек, не поддержанных государством, опередивших время, открытия которых канули в Лету и были заново открыты через года и века?
Антип рот открыл, чтобы похвастать, да спохватился. Никиту он знает мало, вдруг конкурент? А хуже того – через Разбойный приказ до царя донесёт о волхвовании тайном и злобном. Хоть и нет инквизиции в прямом смысле слова в государстве Московском, а жгли людишек на кострах, рубили головы, сажали на кол и при меньших провинностях.
– Опосля покажу, а сейчас обедать пора, – отвертелся Антип.
Помылись у колодца, пообедали. Антип сказал:
– Дрова наколоть надо, а завтра с утра воду из колодца в баню наносить. Али забыл, что суббота? В воскресенье в храм идти чистыми на заутреню надобно.
Конечно, забыл. Никита число не помнил и день недели. Часы «Победа» старенькие в комнате, под подушкой, лежали.
– Как скажешь.
– Бельё чистое есть?
– Откуда ему быть, если ты денег в обрез только на одежду дал?
– Моё упущение! – кивнул Антип.
Из-за гашника мошну достал, выудил полушку.
– На порты и нижнюю рубашку хватит.
– Ой ли?
Антип добавил ещё полушку. Скуповат мужик на деньги. Никита помог за два дня граммов десять серебра добыть и граммов шесть золота. Уж всю одежонку и харч окупил, да раз десять, как не больше. С утра Никита на торг отправился, бельё купил, по рядам прошёл, просто так, для интереса. Уже на самом краю торга увидел то ли купца из небогатых, то ли корабельщика. Рядом мешки стоят.
– Чего продаёте?
– Ты скажи, что надобно. Мой товар редкий.
– Про киноварь слышал?
Мужик в широченных шароварах, как у казака, но без чупруна на голове, молча мешок развязал.
– Любуйся!
Никита заглянул. Киноварь, причём высокого качества, не коричневая, а красная.
– Сколько у тебя?
– Всё, что в мешках, в каждом по два пуда.
– Мой хозяин возьмёт всё, если цену не заломишь.
– Тогда зови.
Никита побежал к избе Антипа. Вроде не мальчик, чтобы бегать, но дело того стоило. Антип, как узнал, затрясся.
– Возьму, возьму. Погодь маленько, покажешь торговца.
А сам в подвал. Никита сразу догадался – за деньгами. Потом оба к торгу поспешили. Торговец на месте был. Антип торговался отчаянно, цену сбил, поскольку сразу оптом брал. По рукам ударили, Антип монеты отсчитал.
– Ты постой здесь, за товаром посмотри, я скоро.
Вернулся Антип с биндюжником. Так звали владельцев лошадей с грузовыми телегами. Груз ли подвезти, брёвна из леса – только нанимай да деньги плати. Мешки на телегу забросили, Антип и Никита сами уселись. По приезде стали мешки в подвал сносить. Антип чёрной работы не гнушался, мешки на горб взваливал наравне с Никитой.
Обмылись от пыли, завтракать уселись, время. А уж после Никита стал чурбаки колуном колоть, в баню сносить. Затем из колодца воду бадьями носил. Два больших котла в бане, для холодной и горячей воды. Для подогрева печь с дымоходом. В котле, по прикидкам Никиты, верных двести литров, как не более.
Вода согрелась, запузырилась. Никита Антипу доложил.
