За хлопотами весна наступила, посевная. Несколько раз приезжали потенциальные покупатели. Смотрели земли, дом. Потом за стол усаживались, для переговоров. Деловые разговоры вёл Никита. Цену назначал высокую. Когда покупатели требовали снизить, называл выручку за год – от продажи льна, канатов. Споры прекращались. Производство за десять лет окупало приобретение дачи.
Когда покупатели уходили, Анна Петровна сетовала Никите:
– Дорого, надо бы цену снизить.
– Не раньше осени. Получим доход, выплатим налоги. А кроме того, покупатели дозреть должны, как огурцы на грядке. У нас не горит, спешка ни к чему. А потом и снизить можно.
В первых числах сентября, когда отметили праздник урожая, из Москвы известие пришло о венчании Годунова на царство. С этих пор Борис обретал официальные права. Царствование его не было спокойным. Через два года в течение трёх лет подряд страшные неурожаи по всей стране. Зимы были долгие, морозные, многоснежные, летом шли дожди, и урожай гнил на корню. Цены на хлеб поднялись в 18 раз. Начались голодные бунты. Народ стал умирать. В Москве только в трёх братских могилах были похоронены 127 тысяч человек, по всему царству Московскому умерла от голода третья часть жителей.
Селяне убрали урожай, Никита получил десятину от «инициативщиков», как он называл Трофима, Андрона, Михаила и Тихона, Пафнутия и Матрёну, да ещё десяток других. Благополучно заплатили налоги, оставшись с хорошей прибылью.
– Деньжищи-то какие! – радовалась барыня.
– Как волнения по стране пойдут, цены на имения и дома рухнут. Вот тогда покупать будем.
Анна Петровна ахнула.
– Зачем?
– Запас на чёрный день. Каждое вложение денег отдачу приносить должно, хоть небольшую. Тогда у тебя жизнь безбедная будет, сытая. В шелках ходить будешь и песни петь. Но притом о людях забывать нельзя. О крепостных, о слугах. Тогда бунтов не будет, тебе уважение и почёт. А ещё свободные люди, у кого руки из нужного места растут, сами к тебе напрашиваться будут. Лет пять пройдёт – и богата будешь, дворяне за честь почитать будут знакомство с тобой.
Анна Петровна от таких планов онемела на несколько минут.
– Да ты дьявол-искуситель!
– Разве тебе плохо? Вспомни годы, когда вдовствовала. Сладко жилось? А теперь и шуба соболья, и сарафанов полные сундуки.
– Есть такое дело.
К осени барыня ещё года сбросила благодаря эликсиру и выглядела лет на тридцать с небольшим хвостиком. Никита решил – пусть ещё месяц зелье попринимает, и всё. А то превратится в девочку-подростка.
Он же понемногу, не торопясь, с людьми разговаривать стал, кого называл «инициативщиками». Исподволь о переезде. Согласились только четверо, но самых толковых. Михаил с Тихоном, что коноплю сажали, да Игнат с Пафнутием, выращивавшие лён. Как раз те, кто больше всего прибыли приносил. Получив согласие, попросил Анну Петровну вольные подписать.
– Это ещё зачем?
– Крепостные при имении остаться должны. Ты же не только землю продашь, но и крепостных. А вольные с нами пойдут. Самых толковых уговорил.
Подумавши, барыня на бумагах подпись поставила. Но Никита о том мужикам не говорил, решил – в последний момент. По зиме снова покупатели явились, что прежде переговоры вели.
– Сбросите маленько цену, так возьмём.
– Предлагайте.
– Десять рублей долой.
Остановившись на восьмидесяти, ударили по рукам. Следующим днём в Старицу поехали, купчую подписали. После Никиту покупатель отвёл в сторону.
– Прости за вопрос. Ты супружник Анны Петровны али полюбовник?
– Даже не родня. Управляющий имением. Человек вольный, как и ещё восемь человек из имения.
– О! Я на тебя рассчитывал. Сказали, больно толковый, хозяйство поднял. Если останешься, хорошее жалованье положу.
– Это сколько?
– Рубль серебром в год.
Никита улыбнулся.
– Нет, я вместе с хозяйкой уеду и со мной четверо вольных.
– Даю три дня на сборы, – нахмурился покупатель.
Купчая вступала в силу с завтрашнего дня. Но Никита не был настроен тянуть резину. Личных вещей не так много, а сундуки и столы с лавками везти ни к чему, проще купить на месте.
В Старице договорился с биндюжниками – извозчиками на санях, что прибудут в Губино послезавтра. Конечный пункт назвал, двое сразу отказались – далеко. Никита предложил хорошую цену – рубль каждому, за постой и пропитание он платит, и желающие сразу нашлись. Зимой с работой худо.
У Никиты всё имущество в узел поместилось. Внутрь, обложив одеждой, четверть с эликсиром уложил, чтобы не разбилась. У Анны Петровны узлов на полные сани набралось. Никита успел ещё вечером, в день продажи поместья, вольные вручить тем, кто с барыней переезжать решился, предупредил о прибытии санного поезда.
Саней прибыло много, Никита рассчитал – на каждую семью по двое саней и на него с барыней двое, да про запас один биндюжник. Получился целый обоз. Деревенские собрались на проводы, бабы плакали, мужики стояли хмурые. При Никите в имении новая жизнь началась, про голод забыли, а каково при новом хозяине будет?
У обоза скорость всегда меньше, чем у одиночной упряжки. И с постоялыми дворами не просто. А ну расположи сразу почти полсотни человек. Потому ещё до сумерек сворачивали с реки к постоялым дворам, чтобы комнаты занять. В полтора месяца переезд уложился, да денег ушло много. Поперва в имение новое, прямо с реки, в город не заезжая. Тесно получилось, в одной избе по две семьи. Но Никита заверил – до весны. А как подсохнет, наймёт ватажку плотников, новые избы быстро поставит, благо лесов вокруг много. Подъёмные деньги тем, кто с ним прибыл, раздал. Переезд, он как пожар. Не всё с собой возьмёшь, да в дороге что-то в негодность приходит. Сами обустроились. Никита с барыней в каменном доме, а небольшой флигель во дворе присмотрел для опытов. Давно Никита хотел алхимией заняться, да не в смысле поиска философского камня для получения золота. Если голова на плечах есть, серебро заработать можно. А деньги свободу дают, комфорт.
От Антипа он готовый эликсир получил и секрет его приготовления, но волхв сказал, что это ещё не всё. Эликсир действеннее может быть. Вот только растолковать и показать не успел. Стало быть, самому опыты ставить надо, а главное, древние трактаты читать. Для этого сначала книги раздобыть надо. И ещё одно беспокоило. Антип прочитать сумел. Но понял не всё, как волхв пояснил. Язык плохо понял или между строк читать надо? Пояснение может быть завуалировано, иносказательно, для догадливых. А осилит ли он? И не потому, что тупой, нюансы знать надо, вот как волхв их знал. Или волхва искать? С началом гонений на язычество, на жрецов, они в дальние углы ушли – на север, на Урал, а то и за него. Но если и найдёшь, пойдёт ли волхв на контакт, откроется ли, как Трувор? А то и запасной вариант есть – ехать на Онежское озеро, в Выговскую пустынь. Настоятель его Луллия на кириллицу перевёл. Всё облегчение, чужой язык не учить.
