Глава 9
Рано утром из столицы Вануату Порт-Вила прилетел на вертолете Рикардо.
Кайро с неудовольствием смотрел на друга, направляющегося в их сторону по пустынному берегу, одетого в безупречно отглаженный костюм.
Одежда, уместная в Париже, здесь выглядела даже смешно. Неужели Кайро и вправду так отдалился от дел? Если да, его это более чем устраивает.
– Я что, звал тебя? Мне казалось, нет.
Он с трудом сохранял спокойствие. За долгое время Кайро отвык разговаривать с кем бы то ни было, кроме Бриттани, и надеялся продлить это удовольствие хотя бы еще на несколько дней. Он и не хотел общаться ни с кем больше, кроме нее, думать о том, что в скором будущем придется с ней расставаться. Всякий раз при воспоминании об этом в груди поселялась острая ноющая боль. Плохой знак.
– Вас не было на связи целый месяц, сир. До вас невозможно было достучаться. Пошли даже слухи, что вас нет в живых.
– Слухи есть слухи.
– Поверьте, эти выглядело весьма правдоподобно, да и ваших фотографий нигде не было.
– О, я бы не умер просто так, в забвении и тишине. Тем более я еще слишком молод. Уж если бы и решил погибнуть, то непременно театрально, где-нибудь в большом городе, чтобы дать возможность таблоидам порезвиться на моих пышных похоронах.
– Сир, несколько дней назад у генерала Эстеса случился обширный инфаркт. Он упал в обморок, его спешно привезли в больницу, но после многочисленных попыток реанимировать он умер. Его министры пытаются спасти положение и восстановить мир, но они всего лишь марионетки. Люди готовы, сир.
Время, казалось, замедлило ход. Кайро вдруг вспомнил, как туманным утром они с отцом шли к дальнему поместью и тот положил руку на его плечо. Отец казался ему тогда старым и мудрым, хотя на самом деле был атлетически сложенным человеком лет сорока пяти.
«Твой долг – всегда оставаться Санта-Домини, куда бы мы ни отправились, и не важно, вернемся ли мы домой. Ты должен служить королевству, словом и делом. Каждым своим шагом, Кайро. Это твое предназначение».
И мальчик не забывал этих слов. Даже когда дождливым зимним днем его вызвали с урока истории мрачные незнакомцы, чтобы сообщить, что все его дорогие и любимые погибли. Он понял тогда, что следующий в смертельном списке генерала, пусть все вокруг и говорят, что старик не имеет к гибели его семьи никакого отношения, а все это несчастный случай. В отчаянии он жалел, что не погиб вместе со всеми, и подумывал сдаться Эстесу. Это было бы легче, чем борьба за трон. Но тогда он подумал о королевстве.
«Остался в живых лишь принц», – сообщила репортерша в новостях. Кайро смотрел телевизор в охраняемой комнате отеля где-то в пригороде Бостона, пока велось расследование гибели членов его семьи. Ему даже не разрешили прийти на похороны, он только увидел скорбящих людей, повторяющих: «Он – это все, что осталось от нашей истории». Кайро решил выполнить свой долг перед королевством и выжить. Однако, даже оставаясь частью истории Санта-Домини, никогда бы не мог править страной. Сейчас Кайро снова задумался о королевстве, генерале, почившем наконец тиране с испачканными кровью руками. Душа его ликовала, но радость эта была похожа на разбушевавшегося дикого зверя, оставляющего всюду отметины острых когтей. Он думал о женщине, которая назвала его чудом и перед которой он предстал без маски. Сердце болезненно сжималось, и в душе поселилась пустота. Он сам себе придумал роль шута, а шут не может стать королем. Поздно что-либо менять, нельзя позволять посмешищу, которого бы презирал отец, взойти на трон.
Кайро посмотрел на Рикардо:
– К чему готовы? К похоронам? Уверен, люди генерала проводят его честь по чести. Знаешь, Рикардо, мне нельзя ступать на землю Санта-Домини. Даже спустя годы.
На лице Рикардо мелькнуло что-то похожее на недоверие, быстро сменившееся яростью. Никогда еще он не позволял выказывать столь откровенные эмоции в присутствии господина. Кайро возненавидел себя еще больше. Хорошо, отец не видит, что стало с сыном. Он бы его просто не узнал.
– Рикардо, как ты думаешь, в какую игру мы играем? Наша цель – напомнить миру, что я недостоин трона. Что-то изменилось?
– Я думал, сир, игра окончена, полагал, с ее помощью мы просто выигрываем время.
– Ты знаешь, как люди относятся к чересчур самоуверенным.
Рикардо поставил чашку, точно боялся выронить. Кайро хотел что-то добавить, усиливая неприятное впечатление, произведенное на верного Рикардо, но какой-то звук привлек его внимание. Прежде чем обернуться, он понял, что увидит. Уже научился отличать легкую поступь от других и ни с чем бы не спутал.
Бриттани стояла у входа на веранду в ярком платье с цветочным рисунком. Волосы небрежной волной расплавленной меди падали на плечи, темные глаза неотрывно смотрели на него. Кайро много раз говорил себе, что это всего лишь временное помешательство, однажды он проснется и обнаружит, что эта женщина ему надоела, как и многие другие до нее. Но вот прошел месяц, а страсть была по-прежнему сильна. Его интересовало все, что она скажет о книге, завтраке, погоде, облаках в небе. Он обожал истории об ее детстве, акцент, порой проскальзывавший сам собой, нежность в голосе, когда она рассказывала о бабушке.
О, почему, почему он сейчас не может к ней прикоснуться, а она так далеко от него и не подходит ближе?
– Ты все слышала? Эти новости никоим образом меня не касаются.
– Сир, – настаивал Рикардо, – слухи о вашей смерти чрезвычайно взволновали министров. Они хотят провести быструю кампанию и выбрать другого регента под надуманным предлогом.
– Тогда мне стоит остаться здесь. Что может быть забавнее заварушки? Пусть грызутся между собой, а меня не трогают.
– Не валяй дурака, – холодно и спокойно заметила Бриттани. – Тебе нужно вернуться.
Таким голосом она разговаривала с ним в Монте-Карло. И сейчас, как тогда, это возбудило Кайро. Правда, в ее тоне ясно слышались печальные нотки. Она грустила оттого, что теряет рай, в котором они жили до прилета Рикардо. Сожалела о том, что должно произойти, о чем они договорились заблаговременно до свадьбы. Но теперь она казалась ему такой далекой. Обруч, сжимавший ему грудь, наконец лопнул, и он буквально почувствовал мелкие осколки, полетевшие во все стороны.
– Ему нужно занять его надлежащее место, – обратился к девушке Рикардо в надежде найти в ней союзника.
– Думаю, место моего мужа в статьях желтой прессы, – резко ответила она, и слова эти были точно кинжал – безжалостная сталь.
«Так же действует любовь, – подумал Кайро. – Убивает наповал»:
Эта женщина знает его, как никто другой, и лишь она может его ранить. И ей это удалось. Интересно, это ответ на какую-то обиду, которую Кайро нанес ей невольно? Следующие слова сразили его наповал:
– Чем грязнее будут эти статьи, тем лучше. Ведь с их помощью мы зарабатываем деньги.
