А самое ужасное то, что Кайро с нескрываемым удивлением наблюдал за ней.
– Бриттани, ты не хочешь мне ничего рассказать?
– Нет.
Он рассмеялся, хотя глаза оставались серьезными и еще больше потемнели.
– Это вообще возможно? Неужели правда?
Стыд и смущение разливались горячим клубком. Бриттани не знала, что делать, лишь понимала, что если будет вот так стоять, то взорвется. Отойдя на пару шагов, она прислонилась к древней, как время, каменной стене. Кайро последовал за ней через комнату.
Слишком поздно что-либо менять.
Он наклонился к ней, точно вдыхая трепет, исходивший от ее тела. Положив руки на холодные каменные стены по обе стороны от головы невесты, прижал ее к стене.
– Не лги мне.
Ясно, возражений он не потерпит.
– Мы вот-вот поженимся, это брак по расчету, на потеху публике. Я думала, ложь – неотъемлемая часть этого фарса.
– Бриттани, ты самая скрытная и самая удивительная из всех девственниц мира.
Глава 6
Дрожь пробежала по телу. Надо это остановить, как-то его отвлечь. Нельзя раскрывать правду о себе. Она сможет пережить эту церемонию, только если он будет считать ее равнодушной опытной щучкой, которой она притворялась долгие годы так, что даже отчасти поверила в эту сказку. Нельзя быть слабой, особенно сейчас, с ним.
Кайро единственный мужчина, рассмотревший ее совершенно в ином свете. Но ведь они не должны показывать друг другу свое истинное лицо. Фарс затевался ради ярких масок.
– Я не девственница. Неужели вообще это слово еще используется? Мы что, в семнадцатом веке?
Его это не убедило. Бриттани понимала, что убедить его прямо сейчас необходимо, иначе станет поздно. Хотя, наверное, уже стало. В тот самый момент, когда она приехала в Монте-Карло, пути к отступлению оказались отрезаны. Кайро смотрел на нее так, словно видел насквозь и знал, что она лжет, и маленький секрет, который сама Бриттани считала несущественным, рассказал ему все, что он хотел знать о девушке. Нельзя, нельзя этого допустить, нельзя раскрыть правду. Иначе конец всему.
– Невозможно. Все же знают, что я шлюха. Кайро, об этом трубят все газеты. И они правы.
– Да, я помню. И твоя мать не исключение в этом хоре голосов.
Бриттани хотела сказать, что ее давно не трогают прозвища матери в ее адрес, а раны давно затянулись. Однако что-то в душе отозвалось резкой болью. Но она проигнорировала ее и усмехнулась. Она же в маске.
– Да, и особенно моя мать.
Голос немного окреп. В конце концов, сейчас она не врет. Кое-кто из ее семьи искренне полагал, что некоторые музыкальные стили могут так повлиять на неокрепшую девичью психику, что из-за них недалеко и до разврата. Так утверждала мать.
Кайро сменил позу, провел пальцем по щеке Бриттани. Его взгляд был уже не просто опасным, а победным, ликующим. Взгляд мужчины.
Бриттани вновь ощутила трепет в теле. Какая-то ее часть хотела сдаться на милость победителя, рассказать правду, которую он и так угадал. Хоть на миг прекратить лгать о себе. Сейчас, здесь, ради него, мужчины, чьи поцелуи разбудили в ней женщину. Но это граничило с безумием, а она не любила рисковать. И уж тем более глупо подвергать себя опасности. Кайро Санта-Домини – известный ловелас, испытавший, должно быть, самые изощренные удовольствия. Да для него, наверное, близость – это возможность три раза на неделе устраивать сексуальные оргии. Боже, о чем, о чем она думает?
Это все платье, белоснежное платье принцессы, благодаря которому она ощущает себя женственной. Словно фея, сошедшая со страниц сказки. Вместо Золушки, выросшей в трейлере, явилась красавица Бриттани во всем великолепии вновь обретенной красоты. Но жизнь не раз учила не поддаваться на подобные уловки.
Потому она решила вновь солгать. Призывно и лукаво улыбнувшись Кайро, накрыла его ладонь своей, прижалась к нему всем телом, откинув назад голову, чтобы смотреть в глаза. Огонь в теле стал жарче, но Бриттани игнорировала это.
– Я могу быть для тебя и девственницей. Меня не удивляет, что самый известный плейбой Европы любит ролевые игры.
Возбуждение Кайро усилилось. Казалось, воздух в комнате стал тягучим и клейким, обволакивал и увлекал.
– Мы что, играем?
– Такой брак, как наш, просто обязан быть игрой. Так почему бы не поиграть в постели?
Бриттани надула губы. Кайро не сводил с нее пристального взгляда, точно пытался прочитать ее мысли. Слегка изменил позу, задев ее, и пламя в теле вырвалось наружу и обожгло. Все труднее и труднее было стоять спокойно и играть.
– Ты мне говорила, что в нашем браке не будет секса. – Его взгляд был прикован к ее губам.
Сердце Бриттани затрепетало, точно птичка.
– А ты говорил, что это не в твоем стиле.
Когда он успел прижать ее к стене? И почему она не чувствует ярости, досады, злости? Глаза Кайро казались сейчас темным янтарем. Бриттани не могла перевести дыхание, глядя на него. Ощущая теплую и твердую ладонь на своей щеке, она чувствовала, как тепло распространяется по телу до самых кончиков пальцев, грудь наливается ноющей болью, а при одном взгляде на твердую линию его рта начинает кружиться голова и что-то мучительно тянет внизу живота.
– Я уже говорил тебе, Бриттани, что хочу овладеть тобой. Ничего не изменилось.
Она прижалась к нему теснее, обвила его шею руками. Пульс был бешеным, отстукивая в венах, висках, горле, запястьях и между ног, где разливалась ноющая приятная истома.
Бриттани забыла о том, что играет роль. Забыла обо всем, кроме того, что хочет Кайро. А поскольку весь мир думает, что они уже были близки миллион раз, отчего бы не сдаться на милость этому мужчине?
– Почему этого до сих пор не произошло?
Кайро замер. Опустил руку, но не отвел пытливых глаз.
– Почему ты до сих пор не овладел мной, когда весь мир знает, что ты не из тех, кто сдерживает подобные порывы? Почему до сих пор мы проводили время так скучно? У тебя репутация ловеласа или все это плод больного воображения переработавшего репортера?
В его глазах загорелись огоньки, которых она никогда не видела раньше. Ошибки быть не может, это желание, горевшее и в ее теле, порождая самые порочные мысли.
– Так давай ответим на этот вопрос вместе. – Его голос обволакивал сладостью.
Он снова слегка сдвинулся, опустил руки и принялся поднимать тяжелый белый подол платья Бриттани, не сводя с нее глаз. Она не смогла бы сказать и слова, даже если бы попыталась. На сей раз, поводя пальцами по ее бедрам, Кайро не остановился на достигнутом. Найдя шелковые трусики, скользнул рукой под мягкую ткань. И прикоснулся там, где не касался никто и никогда.
Он издал тихий одобрительный возглас, подействовавший на нее не хуже ласки, точно жар ее тела возбуждал и его. Бриттани подумала, что не имеет ни малейшего желания противостоять ему. Он ласкал ее, темные глаза поблескивали, губы приоткрылись. Она же прислонилась к стене, умирая от удовольствия от его прикосновений, порой двигаясь в такт, точно он учил ее изысканному танцу. Впрочем, так и есть, это самый прекрасный танец на свете.
