– Не сомневаюсь, что ты в это веришь. Я уже говорила, мне все равно, с кем и где ты включишь твое обаяние, главное, не посвящай меня в подробности. Благословляю тебя.
После этой беседы Кайро с удивлением понял, что не имеет ни малейшего желания прикасаться к какой-либо женщине, кроме Бриттани. Он пытался убедить себя, что это оттого, что она оказалась хорошим партнером в его пьесе, разыгрываемой перед публикой ради собственной выгоды. Да, девушка блестяще играла свою роль. Но факт оставался фактом: других женщин отныне для него не существовало. В первую же ночь, когда Рикардо ввел ее в гостиную, она спросила:
– Зачем тебе это? Что ты надеешься получить?
– Мне нужно представление, ты правильно предположила. Причины не имеют значения. А тебе все это зачем?
– Я хочу уехать на остров Вануату и жить на пляже, где никто и никогда не сможет сфотографировать меня.
И через несколько недель после того разговора с ним рядом идеальная партнерша, прекрасно одетая, правильно себя ведущая, всегда готовая сыграть обожание и подогреть интерес, когда рядом репортеры. Она просто создана для этой роли.
Наверное, оттого Кайро потерял интерес к прежним привычкам – виски и женщинам, не важно каким. Его слишком увлекло представление.
– Почему ты так на меня смотришь?
Сбрасывая театральный костюм, Бриттани становилась собой. Кайро лишь диву давался, так ему нравилось, как она выглядит даже в такие моменты. Низко сидящие спортивные брюки высокого качества, плотно обтягивающие соблазнительную фигуру, футболки с длинными рукавами из легкой мягкой ткани. Еще одна неизменная деталь – большой кашемировый шарф, обмотанный вокруг шеи несколько раз. Ему нравилось все – блестящие рыжие волосы, собранные в высокий пучок на затылке, открывающие аккуратные ушки и шею, к которой он не терял надежды когда-нибудь прижаться губами.
– Прости. Мне пришло в голову, что ты единственная женщина, которую я видел в повседневной одежде. Мой стиль жизни до сих пор исключал подобные маленькие радости жизни.
Бриттани заморгала. Вместо презрительно-холодной маски появилось нечто, задевшее самые глубокие струны его души.
– Ты очень стараешься, играя роль. Но под напускным туманом, за зеркалами и кулисами ты совсем другой человек, не так ли?
Ему не понравились эти слова. Слишком долго он старался сделать так, чтобы все принимали его поведение за чистую монету. Истина намного непригляднее. И почему именно эта женщина отличалась от других?
– Для меня нет понятия кулис. Лишь сцена. Так я выживаю, Бриттани. Поверь, больше ничего нет.
Наверное, это самые честные слова.
– Иногда мне кажется, что ты чудовище. Наверное, хочешь, чтобы я думала именно так. А иногда я считаю тебя самым одиноким человеком из всех, кого встречала.
Сердце дрогнуло, Кайро готов был проклясть Бриттани, эту идиотскую ситуацию и свою глупую, искалеченную жизнь.
– Все сироты и политические беженцы такие, – тихо заметил он.
Не стоило этого делать. Нужно обратить все в шутку, рассмеяться, сказать что-нибудь непристойное или глупое. Но он не мог отвести от нее глаз и вздохнуть, не понимал, что с ним, почему он не в силах себя обуздать. Во всем мире, казалось, не осталось ничего, кроме ее прекрасного лица и тени сочувствия в темно-карих глазах.
– И все это про меня. Все, чем я живу и буду жить, это спектакль.
Темные глаза девушки задержались на его лице.
– Говорят, генерал плохо себя чувствует, – заявил Рикардо несколько дней спустя. – Даже ваши самые преданные сподвижники считают, что эта интрижка в то время, когда страна так нуждается в вас, выходит за рамки дозволенного.
Кайро даже не поднял глаза от ноутбука. Мало кто из репортеров мог бы даже предположить, что он вообще обладает деловой хваткой. Все в его жизни соответствовало образу, старательно создаваемому долгие годы. Сейчас он сидел за полированным столом, тем самым, за которым в разное время сиживали представители самых знаменитых династий Европы в парижской резиденции. Стол, как и все, унаследованное от родителей, был призраком из далекого прошлого, данью ностальгии. Кайро и себя считал призраком.
– Я-то думал, что перешагнул все рамки дозволенного и годам к восемнадцати стал самой скандальной сплетней в мире. В конце концов, мы к этому стремились. И что теперь со мной сделают? Приговорят к смертной казни?
Он внимательно смотрел на Рикардо, своего преданного друга, и знал, что тот будет рядом до самого конца, даже если финал будет мрачным.
– Монархисты утверждают, что вас подставили, сир, и вы можете очутиться в тюрьме. Сомневаюсь, что к этому стоит стремиться.
Сказать ему, что он и так давно пленник? Родившись в одной тюрьме, он после революции отправился в другую. А жизнь, которую приходилось вести с юности, тоже темница, как бы элегантно ни выглядела. Он знал, что заслужил все это.
– Ты прав. Пожизненное заключение – не совсем то, чего я хочу.
– Скандальные газеты состязаются в красноречии, все больше людей задевает ваше дерзкое поведение. Боюсь, громче всех выражают недовольство не самые преданные ваши фанаты. Кажется, они полагают, что пора действовать, прежде чем вы совершите преступление.
– Я же не собираюсь никого убивать. Просто женюсь. Говоришь, генерал нездоров?
В его сердце жила и разъедала душу жажда мести. И очень хотелось, чтобы генерал умер. Наиболее мучительной смертью. Это бы стало неплохим стартом.
– Его окружение старается скрыть правду, но мои источники утверждают, что все серьезно. Монархисты думают, что ваша интрижка с мисс Холлис – отвлекающий маневр, игра в ожидании смерти узурпатора.
Монархисты, истинные сторонники, после переворота, совершенного генералом, встали у Кайро за спиной и за тридцать лет набрались сил. Чем отчаяннее генерал пытался заткнуть им рот, тем громче они становились, умоляя Кайро вернуть трон. Они не понимали, что этот шаг окажется очередной кровавой расправой. Неужели ничему не научились? Генерал Эстес кровожаден, особенно сейчас, когда власть его покидала.
– Монархисты могут считать, как им нравится.
– Дело в том, что они просили меня поговорить с вами, сир. И сказать, что Бриттани – неприемлемый выбор для вас. Оскорбительный выбор. Отношения с ней – пощечина всему славному роду Санта-Домини.
– То есть тот факт, что род Санта-Домини закончится на мне, не пощечина? Позор для монархии. Ах, о чем это я. Нет никакой монархии вот уже тридцать лет.
– Они хотят встретиться с вами.
Кайро понимал, что за этими на первый взгляд невинными словами кроется нечто другое. Более практичные хотят получить конфискованные земли и деньги. Идеалисты желают вернуть страну праотцов, сказочное «поднебесное королевство», коим были Санта-Домини прежде. Кайро для них такая же ключевая фигура, как и для врагов. А лидерами частенько жертвуют ради блага общества. Как эти люди не понимают, что отправятся на плаху вместе со своим кумиром? Кайро всеми силами старался избежать подобного исхода с тех пор, как генерал уничтожил его семью. Пока Эстес жив, никто из дорогих людей не может быть в безопасности.
