Книга Эта тварь неизвестной природы, страница 5. Автор книги Сергей Жарковский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Эта тварь неизвестной природы»

Cтраница 5

– Дойдём – сам всё увидишь. Не поймёшь – объясню дома. В Зоне – без вопросов, забыл? Вроде ты не первоход, Вася, – выразив в последней фразе удивление, сказал Петрович.

– Так там особо опасное что-то, я не понял? Приказ-то у нас выжить…

Петрович прекратил терпеть.

– Прапорщик Башкало, отставить базлать! Задача поставлена, ясна. Выполнять поставленную задачу. Тут везде особо опасно. И советскому народу ты, Вася, полторы тысячи в месяц по двести рублей за каждый выход отработать должен. Салага у нас, похоже, идейный, я по уставу живу, а ты что-то слишком много про деньги говорить стал последнее время. Всё, вопросов нет. Равняйсь, смирно. Вперёд, контрактничек. До моей команды порядок движения уставной. Шагом марш.

Вадим шагнул и упал в реку.

В реке было хорошо. И мир, через который текла она, был хороший. Тёплый, безопасный, навсегда домашний. О галлюцинациях новичков предупреждали неоднократно. Предлагалось всё происходящее в них запоминать и по возможности считать секунды объективного времени. Миссисипи-раз, миссисипи-два, миссисипи-три… А потом в обязательном порядке воспоминания описывать в отчёте. Медленная, не очень широкая река в джунглях. Тягучая река, мощная река, течёт издалека, давно, долго. Амазонка? Что это за джунгли? Откуда я знаю, сказал Бубнилда, что я тебе, специалист по джунглям, что ли? Река течёт величаво, как манная каша. Ощущение покоя и безопасности, мира во всём мире. А крокодилы и пираньи? Нет их здесь. Уж очень вода чистая и вкусная. Вверх по течению, в полукилометре от Вадима, река делала поворот (он воспринимал это как «река вытекает из-за поворота»), и из-за поворота вдруг показались какие-то доски, спасательные круги на стенах, удочки и открытые двери, всё сверкающее на солнце, белое, какое-то чеховское, дачное, как в театре. Вот так так, сказал Бубнилда, плавучий дом. Квадратный, как коробка, дом на плоту, с верандой, плетёными стульями, занавески в дверном проёме… Кто там сидит на веранде? Двое? Или один сидит, а второй у перил, в воду поплёвывает?

С поверхности непонятно.

Миссисипи-двести восемьдесят пять, миссисипи-двести восемьдесят шесть, считал Вадим прилежно.

– Свержин, стоп!

Вадима бросило обратно. Он остановился и сильно хлопнул себя ладонью по глазам, пытаясь протереть их.

– Стоп была команда! – всё-таки повторил Петрович. – Внимательней на треке. – Вадим слышал его шаги, вот Петрович приблизился и встал рядом справа. И только тут зрение словно прочистилось от речной манной каши, и Вадим понял, что чуть было не уткнулся в фирменный туман Зоны. Атмосферное сгущение.

А я увидал его ещё давно, секунд пятнадцать назад, сказал Бубнилда. Но ты заставляешь меня считать там, смотреть здесь, друзья с друзьями так не поступают! «Ой, заткнись!» – чуть не сказал вслух Вадим.

– Ну ты, бампер, как тебя, Свержин, внимательней нужно, – произнёс Петрович негромко и неожиданно незлобиво. – Видишь старую «риску», лежит? Бросаю рядом.

Небольшая гайка, на десяток метров лёту, с привязанной марлевой полоской, не очень длинной, прочертила пространство и вошла в туман. Туман мигнул, сразу, весь, всем своим телом исчезнув на мгновенье.

– Понял, как оно, фенимор?

Вадим полностью вернулся с реки. Исчез вкус воды на языке, стаяли острые телевизионные блики. Ещё секунду держалось автоматическое желание попрыгать на одной ноге, вытряхивая воду из ушей. (Кстати, да, набрал воды в ухо.) Полностью заработала краткосрочная память, и Вадим, сосредотачиваясь на реальности, сказал:

– Да. Вижу. Б-блин! Ну и дела. Тумана же нет на самом деле?

– Так точно. То-то. Вот этого, конкретного, – нет. Тут, короче, с глазами что-то делается. Вот такие места и подстерегают. Гитики, мать их. Врачи говорят – в мозгу скачок, что ли. Видим не так, иногда вообще не видим. Но чуйку у людей Беда проявляет особую, если повезёт. Если есть она – даже ты, первоходка, сразу отличаешь настоящий туман от… ну от того, что в мозгу. Но бывает и как сейчас – никакого тумана нет, ни в мозгу, ни в натуре, а всё равно дистанция реальной видимости – несколько шагов. И никакая чуйка не поможет. Вот отступи назад на шаг.

Вадим осторожно подчинился. Туман исчез.

– Нет тумана, а «риски» есть, правильно?

– Да.

– Даже не отступай, а так, телом назад отклонись на месте.

«Риски» исчезли.

– Понял? Обе нет. Фокус-покус. А они есть, я их отсюда вижу. Это называется «сморгнуть туман». Вот такая вот тварь неизвестной природы эта наша Беда-Матушка… Чуйка – чуйкой, а внимательность и осторожность – основное. Как на минном поле. Слушай, Свержин, – сказал вдруг Петрович, – ты ж женат, чего ты сюда попёрся, дурила? Дети есть? Сюда иди.

Вадим молчал. Петрович повернул к нему голову, взялся за козырёк и вздёрнул кепку так, что козырёк уставился в зенит.

– Есть. Дочка, – сказал наконец Вадим. Ну вот зачем ты, начальник? Чего ты вдруг доколебался?

Петрович покивал.

– Ты после дембеля пацан. Тут тащил, на полигоне. Лет тебе двадцать, двадцать два. Дитю годик-два? Ни жилья своего, ни помощи никакой, правильно?

– Товарищ старший прапорщик…

Петрович замотал башкой: молчать, щенок!

– С-слушай меня, дурак, – полушёпотом заговорил он. – Слушай, что тебе говорит старый старший прапорщик Петрович, я ж тебе в отцы гожусь. Вот что. Есть у меня знакомые в штабе карантина, давай актируем тебя по дурке, и в печку твой контракт, и бежи отсюда к дочке! Людей, бедованов, тут навсегда, пожалуй, заперли, а ты-то не местный! Беги отсюда, пока и вас не прописали навечно! Я тебе денег дам, пять тысяч! Я серьёзно. Если выйдем живые с выхода – беги со всех ног отсюда! Там, на Земле, такие дела завариваются, биржи, совместные предприятия, американцы тоже люди оказались, посмотрели мы на них тут… Голова на плечах у тебя есть, руки есть – проживёшь, и будет с чем начать тебе, с моей копейкой! Здесь – Зона, сынок, Матушка-Беда, смерть, без вариантов, или того хуже, тюрьма вокруг. Хуже войны здесь будет. Крови будет по локти. Дикий Запад, и вохра сверху.

По спине Вадима, под рюкзаком, прошло странное ощущение, как будто пальцем с нестриженым ногтем провели. Ощущение относилось к молчащему сзади Башкало. Молчаливый какой Башкало стал на этом маленьком «отнырке»… Почти даже деликатным.

– Ад здесь будет, – сказал Петрович. – Я по душе тебе советую, без подвоха. Жена, дитё, а ты сюда…

– Товарищ старший прапорщик… – опять сказал Вадим.

– «Николаич» мне говори… Ты не спорь! Ты не спорь! – Петрович сплюнул. – Морду кривит, смотри-ка. Я тебе дело говорю, парень, а ты морду кривишь… Я ж таких вот вас в Афгане только и делал, что хоронил, и в Зоне только и делаю, что хороню, а скоро стану сам вас убивать…

– Николаич, товарищ старший прапорщик. Спасибо. Я понял. Мне нужно быть здесь. Понимаете? Давайте дальше идти, товарищ… Николаич.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация