Терпя неудачу за неудачей, войско крестоносцев перестает быть единой военной силой. Первыми, обезумев от жажды, забыв о долге и дисциплине, бегут по направлению к озеру пешие воины. Пехота франков превращается в стадо людей, страдающих от жажды. Эту деморализованную толпу, столпившуюся у одного из Рогов Хаттина, быстро перебили мусульмане. Кто не был убит, тот попал в плен. Так войско крестоносцев потеряло пехоту.
На поле боя остались только рыцари. Король Иерусалима Гвидо де Лузиньян приказывает графу Триполи Раймунду с остатками авангарда (около 200 рыцарей) идти в атаку на выручку пехоте. Но и эта атака конных рыцарей не увенчалась успехом. Мусульмане, как всегда избегая ближнего боя, расступались перед противником, не забывая при этом осыпать его стрелами. Граф, видя, что битва уже окончательно проиграна, принимает решение с остатками своего отряда рыцарей покинуть поле боя. Вот как этот момент и последующий разгром войска крестоносцев описывается в мусульманской хронике: «Они попытались прорвать окружение, их отряды желали спастись, совершая отчаянные вылазки… Но все их попытки были отбиты, каждая из них влекла за собой либо смерть, либо плен и цепи. Дамасские клинки падали из их рук, а тяжелые доспехи не могли более защитить. Измученные градом дротиков, который оставлял большие бреши в их рядах, они, дабы избежать этого смертоносного вихря, начали отступать к холму Хаттина… Как только граф Триполи почувствовал скорое поражение, он упал духом и, отказавшись предпринимать какие-либо действия, стал искать способа скрыться. Это было до полного краха армии и до начала пожара… Когда франки узнали, что граф принял такое решение и бежал с поля боя, поначалу они почувствовали себя ослабевшими и униженными, но затем снова воспряли духом; они не только не сдались, напротив, они усилили натиск и проникли в наши ряды… Когда они увидели, что окружены, то решили стать лагерем на холме Хаттина. Но мы опередили их, и наши удары обрушились на их головы, прежде чем в землю были вогнаны первые колья их палаток. Затем бой возобновился с новой силой, и снова скрестились копья.
Франки были окружены со всех сторон; увидев, что военная удача от них отворачивается, они попытались улучшить положение, вступив в рукопашный бой; но наши сабли смели их словно поток, и нам удалось захватить их большой крест. Для них это было самым тяжелым ударом. Когда они увидели, что крест захвачен, то поняли, что смерть их близка, а поражение неотвратимо. Они пали, сраженные нашими яростными ударами; вокруг были только убитые или взятые в плен. Даже если они, ослабевшие и побежденные, пытались убежать, раны замедляли их шаг; мы подбирали их на поле боя, чтобы обречь их на плен. Так мы захватили короля Гвидо и князя Керака Рено. Мы взяли в плен короля, князя Керака, Жоффруа – брата короля, Гуго – сеньора Джебайла, Онфруа – сына Онфруа, сына сеньора Александретты и повелителя Мер Акьяха, тамплиеров и их предводителя, главного магистра госпитальеров, и большое число прочих баронов, избежавших смерти ради горестей плена. Демон был взят вместе со своими прислужниками, а король – со своими храбрецами. Поражение неверных укрепило мусульманский мир. Все были убиты или взяты в плен!»
Армия Саладина окружила войско крестоносцев. Гравюра на дереве Густава Доре
Тактика армии Саладина. Саладин в основном пользовался старинной набеговой тактикой арабов Ближнего Востока «раззиа», хотя и внес в нее некоторые изменения. Прежние монолитные армии смешанного состава, состоящие из пехоты и конницы, сменили элитные подразделения конных лучников-мамлюков, поддерживаемые вспомогательной конницей, использующие турецкую тактику быстрого маневра, рассредоточения и тревожащих набегов. Принципы боевых построений, расположения лагерем, маршевых построений, ведения осады и контросады во времена Фатимидов, Айюбидов и мамлюков были очень схожи. Осадная тактика Саладина почти полностью повторяла таковую у его предшественников Фатимидов, в то время как его конница пользовалась намного более гибкой тактикой, чем конница крестоносцев. Всадники Саладина, в определенных условиях, могли даже выдержать полномасштабную атаку латинских рыцарей, в связи с чем мусульманскому всаднику конца XII в. требовалось значительное мастерство. Восточные литературные источники в теоретических выкладках боевой тактики также отдавали предпочтение копью, удар которым наносился одной или двумя руками. Если копье бросали во врага, всадники доставали мечи. И только в турецких источниках много внимания уделялось лукам.
Тактические руководства по конному бою, разработанные в то время, регламентировали начало и ход атаки, притворное отступление, ведение боя в круговом движении, уклонение от противника и возобновление атаки. Конным лучникам давались наставления, как лучше управлять лошадью при стрельбе из лука на скаку и как при этом лучше стрелять. Приводились рассуждения о преимуществах луков той или иной конструкции и различных видов стрел, а также о применении наперстков на большой палец при стрельбе на дальние дистанции. Вспомогательные подразделения арабов-бедуинов специализировались на устройстве засад, особенно в знакомой местности. Лучшим временем для осуществления набеговых операций считались ночь, туманная, пасмурная или дождливая погода. Если противник обладал подавляющим преимуществом сил, рекомендовалось атаковать его расположение перед рассветом, захватывая сонного врага врасплох. Больших сражений в основном избегали, но если они происходили, то очень трудно сказать, насколько реально применяемая тактика Саладина соответствовала тактическим теориям.
Отборная гвардия султана, «джандарийя», держалась рядом с правителем, и, хотя Саладин обычно размещал лучшие полки халка в центре построения своей армии, эти войска могли действовать так же как самостоятельные формирования. Тяжеловооруженная конница использовалась для прямолинейных атак, действуя схоже с латинскими рыцарями, и, как и рыцари, делилась на небольшие отряды «талб». Однако наиболее эффективной считалась атака конных лучников, которые обстрелом с дальней дистанции могли расстроить боевые порядки противника, раня коней, всадников и пехоту. При стрельбе с ближней дистанции наиболее широко использовавшийся на Востоке составной лук мог пробить практически любой доспех XII в. Значение пехоты в армиях исламского Востока значительно уменьшилось уже в XI в., но тем не менее она до сих пор применялась во всех крупных сражениях. И уж никак нельзя преуменьшить роль пехоты при ведении осад. И хотя многие мусульманские хронисты отзывались о пехоте не иначе как о сброде (харафиша), султан Саладин, даже в сражениях с собратьями-мусульманами, придавал огромное значение отделению пехоты врага от его конницы. Особенности местности использовались исламскими тактиками в полном объеме. Ширку в 1167 г. спровоцировал рыцарскую кавалерию латинян на бесперспективную атаку вверх по склону, состоящему из рыхлого песка, а Саладин неоднократно использовал для укрытия своих резервов искусственные холмы из строительного мусора «таль», характерные для Ближнего Востока в местах длительного проживания людей. Утонченная восточная тактика требовала надежных средств связи на поле боя, и в этих целях мусульмане использовали музыкальные инструменты, сигналы флагами и глашатаев «джаваш» и «мунади».
