Мечи были острыми как бритва, но вместе с тем твердыми и гибкими. При необходимости мечом можно было наносить не только рубящие, но и колющие удары. Носили мечи в деревянных ножнах с подкладкой из шерсти или меха. Часто деревянный каркас ножен обтягивали сверху кожей. Ножны крепились к поясу ремешками и застегивались при помощи пряжки. В X–XI веках мечи стали носить и на перевязи через правое плечо. Иногда ножны подвешивали не вертикально, а наискосок, прикрепляя к середине дополнительный ремешок. Порой пояс с мечом носили под кольчугой.
Следующим по важности после меча для рыцаря выступало копье. В X–XI веках копье состояло из ровного ясеневого древка с насаженным на него листовидным или ромбовидным наконечником с длинной втулкой. На вышитом полотне из Байо конные рыцари используют копья как метательное и как ударное оружие. В XI веке копье уже часто держали жестко под мышкой, чтобы сосредоточить всю энергию и массу галопирующей лошади со всадником на острие оружия. Копья военачальников украшались маленьким флажком, прибитым гвоздями под наконечником.
Палицы (булавы) были менее популярны, чем мечи, и состояли из деревянной рукоятки с бронзовым или железным набалдашником с выдающимися в стороны и вперед выступами. Военачальники, например герцог Вильгельм, могли носить палицу-жезл (baculum) в качестве отличительного признака и символа высокого ранга владельца. Подобный предмет, вероятно, служил отголоском жезлов древнеримских военачальников. Несмотря на грубую и примитивную конструкцию, такое оружие выделялось и отличалось от прочих палиц на поле боя. Боевые топоры не заслужили особой популярности у всадников в ту пору, невзирая на скандинавское происхождение норманнов.
Боевые кони норманнских рыцарей назывались «дестриеры» (destra на старофранцузском – правая нога). Вероятно, название произошло от того, что сам конь шел, как бы выступая правой ногой, либо коня вели справа от хозяина. Дестриеры тщательно отбирались, воспитывались, вскармливались и обучались. Неудивительно, что в итоге они обходились покупателю очень дорого, стоя, как правило, в восемь раз дороже ездовой лошади, а то и более. Такие кони, что графически точно передает вышивка из Байо, являлись жеребцами, природная агрессия и натиск которых, конечно же, использовались в битве. Более поздние средневековые источники показывают, что подобные боевые кони обучались лягать противника, так что, возможно, норманны тоже использовали жеребцов как дополнительное оружие. По размерам такие кони были, наверное, под стать тяжелым гунтерам (верховая лошадь, тренированная для охоты) или немного меньше их и, скорее всего, походили на современных андалузских лошадей. И в самом деле, Вильгельм получал коней из Испании. Лошади отличались широкой грудью и мускулистостью, так что обладали должной выносливостью, при этом им хватало проворности быстро поворачиваться, если это требовалось всаднику во время боя.
Жеребцы слушались лишь сильного хозяина, и всадники пользовались мундштучными удилами и шпорами. К середине XI века процесс эволюции седла привел к появлению уже весьма приемлемых для ударного боя экземпляров с высокими луками и длинными стременами, позволявшими рыцарю сражаться, находясь почти в положении стоя. Такая посадка обеспечивала устойчивость всаднику в бою, высокая задняя лука служила упором при атаке с зажатым под мышкой копьем и в изрядной степени гарантировала от потери равновесия при ударе вражеского меча. Для большей надежности в упряжь ввели грудницу, а затем и подхвостник. Рыцарь мог иметь и второго боевого коня. Боевых коней рыцари берегли для боя, а в походах ездили на обычных верховых лошадях. Багаж перевозили на вьючных лошадях или мулах. Оруженосцы следовали за сеньором на вьючных лошадях или на дешевых верховых конях. Все ратное снаряжение, да еще и кони делали рыцарское ремесло дорогостоящим занятием.
Сеньор, принимая воинов на службу, обязывался снабжать их всем необходимым для ведения войны. Каждый рыцарь, как правило, имел меч и доспехи, доставшиеся по наследству от отца. Если все это по той или иной причине отсутствовало, доспехи и прочее снаряжение вручал воину сеньор, который посвящал его в рыцари, или же сеньор, который брал его на службу. Если отринуть всю утонченную романтику, необходимое ратное имущество – случалось – поступало как добыча после боя, в виде найденного там вооружения или же как форма выкупа за пленного рыцаря, а то и как приз на турнире. Оружие и доспехи, которые являлись военными трофеями, часто раздавались придворным сеньора, поскольку подобные дарения служили определенной формой благодарения и милости со стороны господина. Добытое в сражении могли, однако, продать и использовать вырученные средства на иные нужды.
Кольчуга, шлем и меч обладали большой прочностью, поэтому они служили достаточно долго. Особенной долговечностью отличались кольчуги, так как их можно было восстановить практически после любых повреждений. Соответственно, долговечность предмета определяла его цену. Напротив, щиты и копья служили недолго и нуждались в частой замене, особенно во время войны. Рыцари, состоявшие на службе у сеньора, получали дотации, а остальные рыцари покупали себе оружие за свой счет. Боевой конь обходился в состояние, но конь и возвышал – в прямом и переносном смысле – рыцаря над окружающими, потеря такого ценного животного из-за ран или болезни становилась тяжким ударом для рыцаря, особенно если он не располагал прочной финансовой базой.
Рыцари-землевладельцы получали все необходимое для жизни и войны со своих имений, тогда как придворное рыцарство и наемники ели и снаряжались за счет сеньора. Находясь на гарнизонной службе в замках и крепостях, земельные рыцари также кормились от щедрот господина. Сеньор должен был кормить своих воинов не только в своем замке, но и в походах. По возможности припасы брали с собой, перевозя их на вьючных лошадях и повозках. Однако везти с собой нужное количество запасов всегда, естественно, не представлялось возможным. Приходилось отряжать целые и довольно крупные отряды на заготовки всего необходимого по дороге. Как выход годились укрепленные замки – захваченные или построенные – на всем пути следования по вражеской территории, что, конечно, нельзя назвать быстрым решением, хотя оно и позволяло поддерживать в рабочем состоянии линии коммуникаций. Более дешевый вариант был послать войска грабить прилегающие территории, что давало источник снабжения, если только «заготовители» не слишком увлекались. Последствия в таком случае могли быть печальными. Так, когда половина франко-анжуйских войск вторжения бросилась грабить окрестности под Мортемером в 1054 году, норманны выследили их и перебили. Отряды сборщиков продовольствия часто имели и вторую, не менее важную задачу – уничтожать все, что нельзя унести с собой, чтобы ослабить врага и лишить его возможности вести заготовки в том же районе: отряды сборщиков продовольствия жгли селения и деревни, вытаптывали урожаи, рубили деревья, убивали или угоняли с собой крестьян. На «заготовки» обычно отправлялись оруженосцы, часто под эскортом рыцарей. Подобный способ ведения военных действий отличался куда меньшим риском, чем открытая конфронтация на поле боя, которая имела все шансы закончиться непредсказуемо. Разумеется, ни один владелец территории не сидел и не ждал, пока она превратится в пустыню. Лучшим способом предотвратить разграбление местности было держать свою армию рядом с армией противника, не вступая в бой и не давая ему посылать фуражиров далеко от лагеря. Разграбив округу, армия неприятеля начинала голодать и была вынуждена отступить.
