– Она не на Канарах, она в Турции. Гиссарлык. Там, знаете ли, вот такие...
Ирина Николаевна подхватила меня под руку и вытащила из кабинета в коридор. За спиной, кажется, что-то орали.
– Пойдем, – сказала мне Ирина Николаевна.
– Куда? – спросил я.
– Ко мне.
Ирина Николаевна взяла меня за руку, и пошагали мы по коридору.
Кабинет Ирины Николаевны уступал кабинету Зучихи. Ни компьютера, ни секретаря, коробки, пластмассовые стулья. Пыль. На стене буржуазный календарь – собаки разных пород сидят за столом и пьют чай. Временное пристанище.
Ирина Николаевна столкнула на пол какие-то коробки, сделала приглашающий жест.
– Садись, – указала Ирина Николаевна. – Где-то тут у меня был кипятильник... Ты, наверное, чаю не хочешь, да?
– Не хочу.
– Ну, как знаешь... Как отец?
– Нормально.
– Помню его...
– Как это?
– А я его учила, знаешь, так часто бывает. Дети ходят в школу, затем их дети ходят в школу, а учителя не меняются... Это называется время. Но твой отец – он не был драчуном... Он, кажется, в авиакомпании работает?
– Да.
– У нас в школе был телескоп, еще со времен войны, прежний директор из Германии вывез – трофей, так твой отец за ним просиживал целыми ночами, выгнать не могли.
– Он любил астрономию? – удивился я.
– А теперь, наверное, не любит...
– Не знаю.
Ирина Николаевна открыла ящик стола, долго смотрела в него, потом закрыла.
– С кем ты дружишь? – спросила Ирина Николаевна.
– Чего? – не понял я.
– С кем ты дружишь? Простой вопрос, можешь ответить тоже просто. С кем ты дружишь?
– С Шнобелем... дружил. С Носовым то есть. Только он гадом оказался, модельер вонючий...
– Модельер?
– Ну да. А вы что, не заметили? Весь такой... Как баба.
Ирина Николаевна задумалась и сказала:
– Ну, да, пожалуй.
– А теперь с Егором дружим... наверное...
– Которого ты зверски избил?
– Ну, да... Только мы подрались, я его не избивал. А потом помирились, как в кино совсем...
– Очень интересно. Знаешь, я хотела бы, чтобы Егор пошел в педагогику...
– Он математик вроде бы хороший...
– Ну и что. Мне кажется, он будет хорошим педагогом. Пять секунд подумай и ответь почему.
Я подумал и сказал:
– Он добрый.
Ирина Николаевна промолчала.
– А еще я с Ларой дружу, – сказал я. – Помните, тогда, я еще в диван провалился?
– Конечно, помню. Лара... Лара очень необычная девочка, ты не заметил?
– Заметил.
– В наше время таких детей не было, – с жалостью сказала Ирина Николаевна. – Мы все были какими-то одинаковыми, простыми... А сейчас... Это, наверное, все информационная революция. Плоды просвещения.
– Наверное.
– Ты не волнуйся, я попытаюсь насчет тебя поговорить...
– Спасибо, – сказал я. – А вы мне не скажете?
– Что?
– Что все будет хорошо.
– Скажу. Все будет хорошо.
– Спасибо еще раз.
– Пожалуйста. – Ирина Николаевна пнула еще какую-то коробку, пыль взлетела почти до потолка. – Ладно, иди.
Я вышел в коридор. В лицее было тихо, шли уроки, я прошел по этажу, спустился вниз. Заглянул в буфет. Взял булочку с яблоками. Никогда не брал булочку с яблоками, интересно было попробовать.
Вкус был дрянной. Если бы корицы добавить – еще туда-сюда, а так дрянной.
Я выпил еще кружку кофе, потом двинул к выходу. Лицо все-таки ныло, мечталось зайти в ближайший супермаркет, прикупить килограмм мороженого и распределить от ушей до подбородка.
На крыльце стоял Шнобель. Не знаю, мне показалось, он хотел мне что-то сказать. Но я не стал его слушать.
Я пересек двор. Вдоль забора прохаживался с метлой Киллиан. Здоровый. Раньше срока выписался. Наверное, это был знак. А может, и не знак. Я хотел подойти к нему и извиниться, но подумал, что лучше не стоит. Вряд ли мне понравился бы человек, едва не спаливший мне половину задницы. Поэтому я просто продолжил движение к выходу. Перед самым КПП оглянулся и увидел Зучиху, она стояла у окна и глядела в мою сторону. Непреклонным педагогическим взглядом.
За воротами меня ждал Гобзиков, Гобзиков сильно волновался, смотрел по сторонам, ходил туда сюда, потирал руки.
– Ну, как дела? – поинтересовался Гобзиков с формализмом.
– Нормально. Будут подавать документы на исключение. Хорошо хоть, пропуск не отобрали. А ты чего за воротами околачиваешься?
– А, так... Нечего лишний раз светиться.
– А вообще чего здесь делаешь? – спросил я.
– Мне утром звонила Лара, – сообщил Гобзиков.
– И что?
– Сказала, что завтра.
– Что завтра?
– Завтра мы отправляемся.
– Куда?
– Не прикидывайся, а? Конечно же, в Страну Мечты.
– Ты же вроде... сомневался...
Гобзиков покраснел.
– Всем бывает страшно, – сказал он. – Все могут испугаться. Но теперь... я буду смелее. К тому же Ларе нужна будет наша помощь. Или ты уже передумал?
– Я... Нет, конечно, не передумал. Просто это... Завтра. Я думал, послезавтра, я хотел купить хорошую палатку...
– Успеешь, – успокоил меня Гобзиков. – Рассиживаться тоже не надо, надо готовиться.
В голосе Гобзикова прозвучала какая-то незнакомая мне металлизированность.
– Слушай, мне кажется, на бусе не стоит ехать, прогуляемся, ты не против? – предложил я.
– Не...
Мы пошагали к городу.
– Тут Антон проходил... – сказал Гобзиков. – Домой шел, ну, Баскетбол Игра для Черных который... Он сказал, что вчера... вроде как Чепряткова избили. Сильно очень избили. Он сейчас в больнице лежит...
– Что ж, – сказал я. – Бывает и такое. Кого-то все время бьют.
Глава 30 Апраксин Бор
Скандал – это еще мягко сказано.
Это был не скандал, это было хуже. Ледовое побоище и «холодная война» в одном шейкере, коктейль «Конец Света».
Высадка в заливе Свиней.
