– Я понял, Карл, что вы хотите мне сказать. Все только начинается. Верно?
* * * Основное альтернативное русло * * *
«…Жил отважный капитан,
Он объездил много стран,
И не раз он
Бороздил океан.
Раз пятнадцать он тонул,
Погибал среди акул,
Но ни разу
Даже глазом не моргнул!..»
– Заткнись.
«…Но однажды капитан
Был в одной из дальних стран
И влюбился,
Как простой мальчуган…»
Хоаххин потянулся рукой к пульту, который лежал рядом с процессорным стеллажом связанным толстым витым кабелем с матовым шаром яйцевидной формы. Верхний блок кодирования интерактивного интерфейса заморгал целой гирляндой красных индикаторов, все восемь камер, подключенных к блоку, сфокусировались на этом движении руки Хоаххина, и голос из динамиков жалобно заныл:
– Ну, перестань, ну что ты как ребенок в самом-то деле. Это же покушение на свободу слова. Нельзя калеку обижать. И так ни почесаться, ни чая попить, ни подраться по-человечески, так хоть поболтать дай. Не лишай последнего.
Хоаххин погрозил камерам кулаком и опять взялся за двухпудовую гирьку, подкинул ее на плечо, пару раз подбросил вверх, потом, отложив железо в сторону и привычным движением бросив тело животом вниз, упал на кулаки. Шкаф радостным голосом продолжил:
– Раз, два, три, четыре… сорок пять… Хочешь в шахматы сыграть? Поэзия – великая сила!
Хоаххин задрал ноги к потолку, встал на руки и продолжил отжиматься.
– Ну вот. А обещали, что не будут дергать нас целых пять дней!
Хоаххин прекратил разминку и повернулся лицом к шкафу, уставился вживленными ему в височные кости микрокамерами на говорящий жестяной «предмет интерьера».
– Что, опять?
– У меня «спина» чешется, когда над нами на низкой орбите крейсер-стратег зависает.
– Понял. Пойду душ приму…
Слабый ветерок на поляне перед входом в грот Храма Веры притих и спрятался за жирными лианами, нахально выползающими из джунглей к самой кромке скалы. Черная высокая фигура Ярла, мягко и уверенно ступая по плотному травяному ковру, словно тень от падающего метеорита, скользнула в грот.
– Ну что, алкоголики, тунеядцы, хулиганы… гостей встречать будете?
Хоаххин вышел ему навстречу и крепко обнял Учителя. Два Георгиевских креста на его парадном кителе тихонько звякнули друг об друга, а новенький вензель капитана третьего ранга на лацкане поблескивал золотом. Мужчины вместе прошли вглубь грота, пахнувшего на них прохладой, и остановились перед железными стеллажами.
– Это кто это здесь алкоголик?
Ярл стукнул по толстой металлической стойке кулаком в черной перчатке, приветствуя «калеку».
– И тебе здравствовать, Пантелеймон! Ну, как обживаешь новый биосинхронный ретранслятор, как там его бишь называют Могущественные, умножитель? По-моему, наа превзошел самого себя. Зеленой трапеции такая продвинутая вещь даже и не снилась.
Шкаф фыркнул и замигал теперь уже зелеными огоньками.
– А морду набить? А чая попить?
Хоаххин шлепнулся задом на потертую деревянную табуретку, приглашая тем самым гостя также присесть с дороги.
– Да не боись. Через две с небольшим тысячи оборотов у Могущественных закончится очередной цикл. Мы с ними договоримся и запихнем тебя в тело Алого Князя.
Хоаххин, не утерпев, прыснул от смеха и покосился на железного отца-настоятеля. Шкаф от негодования завертел в разные стороны обзорными камерами.
– Да я! Да ни в жись!!! Да лучше в углу простоять до морковкиного разговения с одним яйцом…
Горячий, ярко-оранжевый чай дымился в граненых стаканах с металлическими подстаканниками. Друзья, смакуя ароматный кипяток, негромко переговаривались. Так получилось, что после возвращения из «командировки» Хоаххина у них не было ни одной свободной минуты, чтобы пообщаться накоротке. Черный Ярл делился новостями от Совета Адмиралов Детей Гнева. Хоаххин слушал, вставляя иногда короткие реплики.
– Какая победа? Ведь не получилось ничего изменить. Все, что было сделано Черным Стражем, полностью вписалось в уже прожитую реальность.
– Здрасьте-нате! В какую реальность? Кем прожитую? Тобой, капитаном третьего ранга прожитую? Если бы не получилось, не осталось бы от нашей «альтернативной» реальности камня на камне. Я бы здесь сейчас с тобой не сидел, а мотался на каком-нибудь ободранном фрегатике, охраняя торговые караваны между Зовросом и САК. Ты бы нянчил свое «четвертое поколение» под неусыпным оком своей «благоверной», а то и еще хуже того… Ты что, до сих пор не понял, какая из этих двух вероятностей является измененной? Ну, ты меня удивил, разведчик недобитый!
Хоаххин нетвердой рукой поставил стакан обратно на стол.
– Ну и в каком тогда времени и месте произошел разрыв?
– Для тебя это имеет значение? Ты столько раз умирал, а продолжаешь оставаться таким же любопытным, как тогда, когда бегал по ледяной пустоши. Может, лучше следовать старой поговорке «Меньше знаешь – лучше спишь»?
– Спасибо, Учитель. Я уже «выспался». Мне этого хватит на всю оставшуюся жизнь.
– В каком месте и времени…
Зрачки глаз Ива замерли, и Хоаххину показалось, что он смотрит через них в черную холодную пустоту космоса. А глаза эти, только что искрившиеся теплым светом, превратились в черную дыру, призывно распахнувшую свою беззубую пасть.
– В каком времени…
Хоаххин «заглянул» под плотную завесу, надежно скрывающую от него мысли Учителя, которая как бы случайно, на мгновение, приподняла краешек своего непроницаемого покрывала, словно юная застенчивая девушка, поправляя пышные юбки на бедрах. Перед ним скользнул образ огненной реки и плоского каменного пика, нависающего над ней…
«Расшифровыватель зашифрованного»
Центры, города, планеты, конгломераты
Граст – научный центр на планете сауо
Гранд-Петербург – столичная планета конгломерата Российской империи
Светлая – одна из пограничных планет конгломерата Российской империи, базовая планета Детей Гнева
Луковый Камень – одна из пограничных планет конгломерата Российской империи
Мир Изгнания Зоврос – планета, на которой произошло первое столкновение между людьми и Могущественными
Реларум – планета, входящая в зону влияния Могущественных, родной мир змееподов
Неста – планета, входящая в зону влияния Могущественных, родной мир пернатых полезных и последнего ее жителя, историка Энкарнадо
САК – конгломерат Содружество Американской Конституции
