«Они пришли сюда за победой. И они её получат, Алерикс».
«Какие идеалы ими движут, Нейл? Что ты мог обещать ублюдкам с Голодных степей и Высшим Деусам, еще неделю назад обедавшим в моём дворце?»
Алерикс наклонился вперед, упершись ладонями о стену, закрыл глаза, теперь разряды пробегали по его рукам и лицу, переходили на плечи и шею, короткими вспышками освещая перекошенное от напряжения лицо.
«Идея революции хороша только до тех пор, пока длится сопротивление. Что потом ты предложишь этой разношерстной публике? Посадишь за круглый стол Высших и Низших, рабов и хозяев? Брось, Мортифер, ты далеко не юнец, тебе не идет быть идеалистом. Тем более в обществе, где одни – это еда для других».
Алерикс по-прежнему не открывал глаз, теперь уже молча впитывая энергию своих сторонников.
«Эта стена не спасёт тебя, Алерикс. Рано или поздно тебе придётся выйти из-за неё. Уже сейчас мои Деусы окружают вас, отрезая возможные пути отхода. Что будете делать, когда проголодаетесь?»
«То же, что и вы. Будем есть тех, кто слабее. И может, к тому времени, когда на поле останемся только мы с тобой, твою чёртову голову посетит грёбаная мысль о том, что ни одна шалава не стоит всех тех жертв, которые ты приносил во имя неё эти дни».
Рычание зародилось непроизвольно. Ублюдок намеренно дразнил, задевая каждым словом, точно зная, что они ранят острее любого оружия, куда больнее и безжалостнее.
«Где она?»
Алерикс стоял, всё еще не открывая глаз, слишком спокойный для того, кто сомневается в своей победе.
«Хм… а где должна быть женщина в минуты опасности, пока её мужчина сражается на поле битвы? Правильно, дома. А если у женщины на этом поле битвы сразу несколько мужчин? Неужели ты думаешь, я оставлю рядом с собой такую дрянь, рискуя получить очередной удар в спину?»
И сердце срывается вниз в отчаянной тревоге: что мог с ней сделать подонок, я отлично себе представлял. Единственное, в чём я был уверен, так это в том, что чувствовал – она жива. По крайней мере я не ощутил разрыва нашей связи. До сих пор. Тело как по команде инстинктивно сосредоточилось, стараясь уловить ее присутствие неподалеку. Но в Мрачном городе её не было. Как и в его окрестностях. Вашу мать, я не ощущал её нигде на Континенте. Напрягся, представляя нашу связь в виде красной нити, тянущейся от меня к ней, и едва не взвыл, когда отчетливо увидел, как она прерывается, как треплется на ветру ее тонкий конец.
«Где Лия, ублюдок?»
«Понял, да?»
«Где. МОЯ. Женщина?»
Алерикс резко открыл глаза, вскинув голову. Туман вокруг зашипел, зазмеился вверх, уплотняясь, всё больше скрывая противника и жаля острыми иглами открытые участки кожи.
Сзади раздавались уже проклятия и выкрики, предлагающие еще раз попробовать разнести грёбаную преграду.
– Ещё рано, – снова голос Герда. На этот раз в моей голове. – Еще минуты три, господин. Но меня волнует, чего ждёт император? Почему он не нападает?
– Он ждёт подкрепления.
И я знал, от кого. Мантелла. Только у него была возможность предоставить императору необходимое количество воинов. Если бы не одно но. Конкретно сейчас Мантелла проклинал тот час, когда пошел на поводу у императора и решил отомстить за свою сучку дочь. Приказ о его поимке и доставке на тренировочную базу был отдан еще за два дня до суда, но сам захват должен был произойти только после нашего наступления. Трудно было не догадаться, кого задействует Алерикс, кто с огромной готовностью предложит свою помощь правителю с целью выслужиться перед ним в очередной раз и в то же время в полной мере насладиться абсолютным триумфом надо мной.
Вот только так неосмотрительно владеть лучшими солдатами государства и тем не менее относиться недостаточно внимательно к их нуждам. Экономить можно на всём, кроме армии. И эту прописную истину со временем забывают те, кто достаточно долго ведет не бои, а праздную жизнь аристократа.
Впрочем, согласно сообщению второго сына Лиама, Маора, Мантеллу задержали лишь несколько суток назад, и он вполне мог успеть дать соответствующие распоряжения командованию своей армии.
– Две с половиной… – снова голос Герда, и я зарычал, оглянувшись на него. Парень явно нервничал. Один из немногих, кто знал, что будет дальше, но тем не менее его руки не просто тряслись, они ходуном ходили. Он поджимал губы, прищурившись и не отрывая взгляда от противника, однако туман сводил на нет любые попытки Низшего увидеть что-либо на той стороне долины. Казалось, я вижу, как отсчитывает секунды стрелка часов в его голове.
«Я достаточно долго с ней порезвился, чтобы по достоинству оценить твой вкус. И в очередной раз готов выразить свое истинное восхищение им».
Тихим шёпотом в сознание, смакуя каждое слово. Намеренное унижение, манипуляция эмоциями. Я видел не только его силуэт, но и выражение лица, с которым он говорил.
«Скажи, куда ты ее спрятал, и твоя смерть будет легкой. Обещаю».
Процедил сквозь зубы, сжимая кулаки, представляя, как размозжу череп самоуверенному мерзавцу.
«Она мертва».
Выплюнул эти слова, едва не зажмурившись от удовольствия, предвкушая мою боль, но я знал, что это ложь. Я не чувствовал её здесь, но готов был заложить собственную голову, что Лия жива. Я бы понял, если бы ее не стало. Дьявол меня раздери, я знаю, что почувствовал бы, если бы вдруг она умерла.
«Ты лжёшь! Куда ты спрятал её от меня?»
– Две минуты… – монотонный голос Герда.
«Хочешь увидеть, Нейл». Не вопрос, констатация факта. Император скалится, склонив голову набок и внимательно следя за моей реакцией.
«Как много ты готов сегодня увидеть, Мортифер? А впрочем, не важно. Будем считать, что это последнее желание приговоренного. Подойди ко мне, Нейл. Проклятая стена напичкана аурой настолько, что я переживаю за качество картинки и звука».
Что не мешало ему контролировать природу, однако. Но я шагаю вперед, понимая, что это очередная уловка ублюдка, и всё же не могу поступить по-другому. Я хочу увидеть её. Прямо сейчас. Пусть даже его глазами. Мне нужно это именно сейчас. В то время, как Герд отсчитывает последние мгновения. В то время, как носятся по долине голодные звери, добивая своих же раненых, под шёпот тумана, лижущего подошвы сапог и пробирающегося по спине вверх тысячами липких пальцев.
– Полторы минуты, господин…
«Обидно видеть тебя таким слабым».
Император пожимает плечами. Нас разделяют шагов пять-шесть.
– Одна минута…
Он не просит подойти ближе, и я останавливаюсь, ожидая, пока он не откроет мне часть своего сознания, глубоко вдыхая сгустки его воспоминаний. Его глазами её слёзы и истерический смех, её разбитые губы и порезанные вены, снова и снова, как кадры документального кино. Её голос и отчаянная ненависть, звучащая в нём. Насилие, так много насилия, что начинает тошнить и шумит в висках.
