Ну да, сколько ей лет? Хорошо если восемнадцать. Когда все случилось, она совсем крохой была. И Пятый Год прожить ухитрилась. Если с теми временами сравнивать, то да, лучше уже намного, а если времен до этого не помнить, то и вовсе хорошо.
— Молодежи-то много в городе?
— Моего возраста не очень, — она вздохнула. — Детей вот много.
«Ее возраст» как раз в черные времена и вымер, все верно. Мало их. А детей на улицах хватает, да и в Грязовце за последние годы их сильно прибавилось. Правда, и проблемных детей много, хоть и не столько, как в свое время, до того как боеголовки рванули, говорили. У нас в городе тем, кто второго рожал, за городской счет и силами города новые дома ремонтировали и выделяли. Нужны люди, мало их осталось, если не рожать, то все, вымрем. А детский сад со школой в первую очередь починили.
— Сходить-то есть куда?
— Кино и танцы, — она пожала плечами, продолжая орудовать машинкой. — Только в кино иногда плакать хочется.
— Почему?
— Потому что там жизнь другая, хорошая. И книжки читать тоже тяжело бывает, но кино хуже.
— Но ходишь?
— А что еще делать? Хожу, конечно.
Стрижка обошлась в пятьдесят копеек, но справилась девушка хорошо. Вышел, закурил на крыльце. Куда пойти? Обедать не пора ли? Пожалуй, что и пора. В столовую к базару ехать или что-то еще поискать? Ладно, к базару, там я уже знаю все, хорошо покормили.
В столовой нашел уже знакомых оперов, сидевших за тем же столиком. На этот раз они сразу к себе позвали.
— Как у тебя дела? Проблем не было? — спросил лысоватый, который тогда, кстати, представился Михаилом.
— Нет, все нормально. Общаются люди, никаких проблем.
— Узнал что?
— Были они здесь, уехали в Вышний мотовозом. Два дня жили в гостинице, в «Торжке». Есть к вам пара вопросов, к слову…
К столу подошел кабатчик, и я заказал просто двойную порцию пельменей и компот. Давно пельменей не ел, очень кстати оказались.
— Что за вопросы?
— Такое погоняло, как Прокоп, не слышали?
Оба задумались.
— Он старый достаточно, за полтинник ему, похоже. А на пальцах перстни еще с малолетки. Если он из местных, то мог материал сохраниться, как думаете?
— Мог, — кивнул блондин. — Все архивы милицейские уцелели. Можно покопаться. С тебя пузырь тогда.
— Сень, мало требуешь, — усмехнулся второй. — Ладно, поищем.
— Такая погремуха, как Монгол, знакома?
— Знакома, — кивнул Михаил. — Есть в Вышнем такой фигурант. Он там даже не поймешь кто, то ли бандит, то ли купец, то ли банкир подпольный. Числится вроде таким… в понятиях. Но дорогу ему бы переходить не стал. У нас он постоянно проскакивал по скупке трофеев с их рейдов.
— «Сказка», которая бордель, не ему принадлежит?
— Нет, там Вася Бачило хозяин. Бордель держит, катраны местные, кабак. Гибрид сутенера и кабатчика, один из тех, что масть в городе держат, положенец. Насчет контактов с Монголом не скажу точно, но вероятны.
— А персонал для борделя откуда? Местные?
— И местные, и просто воруют. Везут туда и дальше с концами. Тоже промысел. Но в нашем районе если и воруют, то редко, из других областей везут.
Есть банды, которые похищают людей. Специализация такая. Мужчин обычно продают на всякие тяжелые работы в глуши, откуда не сбежишь особо. Иногда «черные» мародеры используют таких в опасных местах. Женщин, если помоложе, продают в бордели в «зеленых» анклавах, причем всегда увозят далеко от того места, где похитили.
— Вот тут у меня приметы остальных. Никак не проверить, не проскакивали по другим делам?
— Проверим. Доедим, и перепишу. Но думаю, что не должны светиться.
— Почему?
— Они далеко в рейд пошли, в Вологодскую область. То есть не отморозки, осторожные. А кто по местным безобразиям светится, те обычно просто «зеленые», без башки. Не хотят те, кто там масть держит, больших проблем с нами. Но проверим. Что они у вас сделали?
— Они ограбили больницу. Убили людей.
— Что взяли?
— Взяли медицину. От столбняка, бешенства, от радиации какие-то препараты.
— Сколько можно в больнице взять?
— Туда целый груз пришел. Часть должна была остаться, остальное повезли бы дальше. По наводке действовали.
— И кто навел? — спросил Сеня.
— Не наши. Кто-то из цепочки, много людей знало. Не знаем пока.
— Сколько убили?
— Пятерых они убили. Расстреляли машину и всех, кто был в ней. В городе расстреляли, где охраны не было. И убивать не обязательно было, там три женщины, случайный подросток и водила, из оружия только у шофера карабин, но он даже схватиться не успел.
— А ушли как? — спросил Михаил.
— На этой же машине до окраины, там пошли пешком, у них грузовик в тайнике был. Мы к грузовику вышли даже раньше, прикинули маршрут. Но они сменили направление, там мы их потеряли. Вычислили только в Данилове, и то с опозданием, местные менты чухнули. Правда, приметы мы тоже с опозданием выяснили, а документы они сменили. В Грязовец по другим зашли.
— То есть в город зашли легально?
— Да. Портреты уже потом, по показаниям, составили.
— Понятно. — Михаил вздохнул. — Тут мы сильно помочь не можем, в Волочек нам ходу особо нет. Ты же туда сам не собираешься?
— Собираюсь.
— Если вскроется, что ты мент, угадай с трех раз, что с тобой сделают?
— Бланков паспортов много осталось. А тут я ментом примелькаться не успел.
— Мог успеть.
— Значит, судьба. Поеду.
— Это у тебя личное, что ли? — вдруг спросил Сеня.
— Личное, — кивнул я.
3
Бочаров, Сергей Петрович. Фотография моя, хоть и не такая, как в настоящем паспорте. Год рождения на пару лет отличается, теперь я старше, пятьдесят четыре. А с поправкой на день рождения, так на два с половиной года старше.
Въезд в Вышний прост, как мне опера рассказали, никто никого не проверяет, всем на все плевать. Так что на входе я на проблемы напороться не должен. На оружие тоже никаких правил нет, кроме здравого смысла. Начнешь злоупотреблять — закончишь плохо и очень быстро.
Я там буду один, так что надо подготовиться. Сначала внешность. Меня здесь если кто и запомнил, то в полувоенном и панаме, какие многие носят из-за удобства. Поэтому поеду в кепке. Очки… лучше бы вообще без них, но не получится. Поэтому надену запасные. Те, что ношу, пластиковые и крупные, а эти чудные, круглые как пенсне, в тонкой металлической оправе, лицо сильно меняют. Усы бы неплохо, да отрастить не успею. Поэтому второй день не брился, пусть щетина будет.
