– Рана твоя не раскроется, если ты будешь хоть немного заботиться о ней. А твое сердце, рыцарь, всегда опережало ум. Ты совершишь больше, чем кто-либо из рыцарей, но сила твоя причинит тебе немало вреда.
– Значит, я могу ехать в Камелот на турнир? – спросил Ланселот.
– О да! – подтвердил старик. – Но помни: не останавливайся в Астолате, иначе нанесешь тяжкую рану тому, кто тебе не сделал никакого зла, и причинишь сам себе безмерное страдание.
– Прибереги свой совет, добрый лекарь! – остановил его с улыбкой Ланселот. – Я никогда не трону того, кто не заденет меня. Впрочем, я готов принять все, что пошлет мне Господь.
Рыцарь тотчас же отправился в путь, не задумываясь особенно над предостережением старика. Под вечер он прибыл в Астолат и стал уже приискивать себе помещение для ночлега, как вдруг на память ему пришли слова лекаря.
«Я остановлюсь где-нибудь за городом, – с улыбкой сказал он себе, – и таким образом избегну несчастья, которое предвещал мне старый ворон».
И Ланселот направился за город. Вскоре у самой дороги он увидел баронскую усадьбу и попросил позволения переночевать. Его охотно пустили. Барон – пожилой человек почтенной наружности, по имени сэр Барнард, – ласково принял Ланселота, хотя и не знал его.
У барона было два сына, недавно посвященных в рыцари, и молоденькая дочка – красавица Элейна, но Ланселот не обратил на нее особого внимания.
Сэр Лавейн, младший сын, и сестра его не могли отвести глаз от сэра Ланселота, поразившего их своим величием и кротостью. Они подумали, что перед ними мужественный и благородный рыцарь.
За веселой беседой Ланселот поведал им о своем намерении попасть на турнир в Камелот.
– Благородный сэр, – обратился он к сэру Барнарду, – не одолжишь ли мне щит с неизвестным девизом – мой слишком хорошо всем известен.
– Охотно исполню твое желание, сэр, – ответил старый барон. – Я уверен, что ты один из самых знаменитых рыцарей в мире! Мой старший сын, Тиррей, был ранен в первый же день своего посвящения великим Тристрамом Лионским; он еще болен и не может сесть на коня; воспользуйся его щитом.
– Благодарю за дружеское доверие, – произнес Ланселот.
– Взамен я попрошу тебя об услуге, – продолжал сэр Барнард. – Мой младший сын, Лавейн, жаждет поехать с рыцарем, доказавшим на деле свою доблесть. Я доверяю тебе и убежден, что ты знатный рыцарь, а потому прошу: позволь ему сопровождать тебя.
– С великой радостью. Мне приятно будет ехать с молодым рыцарем, – сказал Ланселот.
– Не назовешь ли ты себя? – спросил барон.
– Не сегодня, сэр, – возразил Ланселот. – Но если Бог дарует мне победу на турнире, я непременно заеду к тебе и скажу свое имя.
Ланселот очаровал семейство барона своим благородством и рассказами о дамах и рыцарях, и все засиделись до поздней ночи.
Ни свет ни заря поднялся Ланселот, сгорая от нетерпения отправиться в путь. Но Элейна медлила и не решалась сказать, что последний ремень на доспехах ее брата застегнут. Наконец она подошла к Ланселоту.
– Сэр, я желаю тебе славных подвигов и победы на турнире, – произнесла она, краснея и бледнея. – Никогда еще никто из рыцарей не носил мой цвет. Потому, милорд, не хочешь ли взять у меня кое-что на память и надеть – на счастье – на свой шлем?
Ланселот поклонился, взглянул в ее милое личико и с ласковой улыбкой заметил:
– Благородная леди, если я соглашусь, то сделаю для тебя больше, чем делал до сих пор для какой-либо дамы.
Элейна приняла его слова за отказ и отвернулась, силясь скрыть засверкавшие у нее на глазах слезы.
Ланселоту стало жаль милую девушку, к тому же он подумал, что, если у него на шлеме будет цвет какой-нибудь дамы, вряд ли его кто-нибудь узнает, – ведь он никогда не надевал ничего подобного на турнирах, как было в обычае у многих рыцарей.
– Постой, прекрасная леди, – мягко заговорил он, – я готов надеть твой цвет на шлем.
Личико Элейны тотчас же просветлело, и она с горделивой радостью подняла глаза на статного, одетого в кольчугу рыцаря. Затем она побежала к себе и, быстро вернувшись, сказала:
– Вот кусочек красной парчи, вышитой крупным жемчугом.
– Хорошо, я повяжу его во время состязаний в благодарность за расположение, которое ты и твой отец ко мне питаете. Прошу тебя сохранить мой щит до моего возвращения, а я возьму щит твоего брата.
– Я спрячу твой щит у себя в комнате и позабочусь о нем, – пообещала Элейна.
Сэр Ланселот и сэр Лавейн тронулись в путь, оба с белыми щитами – как юные рыцари, не успевшие еще совершить никаких подвигов, в память о которых они могли бы начертать на своих щитах девизы.
Прибыв в Камелот, путники увидели, что узкие улицы города полны герцогов, графов, баронов и рыцарей, прибывших для участия в состязаниях. С помощью сэра Лавейна Ланселот нашел себе тайное пристанище у одного богатого горожанина, поэтому никто не подозревал о его приезде.
В назначенный день и час затрубили трубы на поле, отведенном для турнира. Король Артур поместился на приготовленном для него возвышении, чтобы решить, кто будет победителем. На празднество собралось много рыцарей, знати и простого народа.
Рыцари разделились на две партии и стали на двух противоположных концах арены. Одни называли себя партией короля Артура и желали одолеть всех вновь прибывших. Среди них были сэр Паломид, король Ангвисанс из Ирландии, сэр Саграмур, сенешаль сэр Кэй, сэр Грифлет, сэр Мордред, сэр Галлернон и сэр Сафир – всё рыцари Круглого стола. На другом конце стояли король Нортумберлендский, король Северного Уэльса, сэр Галахальт Гордый и другие рыцари севера. Их было меньше числом, но все они отличались доблестью.
Сэр Ланселот также явился на арену, повязав красную парчу себе на шлем, но решил сначала посмотреть, какая сторона окажется слабее, чтобы присоединиться к ней.
Вместе с сэром Лавейном он отправился на холм, откуда можно было наблюдать за боем на арене. Скоро они увидели, как партия короля Артура двинулась на северных рыцарей и смяла нескольких из них; но король Нортумберлендский и король Северного Уэльса с горсткой рыцарей мужественно и стойко сопротивлялись напору многочисленных рыцарей Круглого стола.
– Смотри, – воскликнул Ланселот, – как северяне выдерживают натиск! Как могучие вепри в стае собак!
– Ты прав, – согласился Лавейн, – они удивительно храбры!
– Если ты мне поможешь, – обратился Ланселот к сэру Лавейну, – то увидишь сейчас, что этот большой отряд отступит гораздо быстрее, чем наступал.
– Я приложу все силы! – воскликнул юноша.
Сэр Ланселот пришпорил коня, и они понеслись к арене. Ланселот был так стремителен и напорист, что одним ударом копья опрокинул Саграмура, Кэя, Грифлета и Сафира, а вторым – еще пятерых рыцарей. Северные рыцари, успевшие немного оправиться, приветствовали незнакомца за оказанную помощь, хотя дивились его белому щиту.
