Какого хрена?
Это же не жанровая схема, ребята!
Эта история – не скандинавский детектив о расследовании убийств и не роман о вампирах. Это не расхожий, весьма своеобразный сюжет. Нельзя же прийти в книжный магазин и попросить у консультанта показать вам раздел, где стоят книги о старых девах из Миннесоты, влюбленных в своих женатых боссов и отправляющихся в амазонские джунгли, чтобы найти пропавших людей и спасти обреченные проекты.
Так просто не бывает!
Признаться, когда мы разобрали все до мельчайших деталей, некоторые различия нашлись. Действие романа у меня происходит в 1960-е, а у Энн – в наши дни. Моя книга – о строительстве магистрали, а ее – о фармацевтической промышленности. Но в остальном? Это одна и та же книга.
Как вы можете представить, нам с Энн потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя после такого откровения. И тогда, как беременные женщины, которые хотят вспомнить момент зачатия, мы обе начали высчитывать на пальцах, пытаясь понять, когда я потеряла идею, а она ее нашла.
Выходило так, что эти события произошли примерно в одно время.
Фактически, так мы считаем, идея перешла от меня к ней в день, когда мы познакомились.
Фактически, мы думаем, она передалась с поцелуем.
Вот это, друзья мои, и есть Большое волшебство.
Небольшое отступление
Теперь – погодите радоваться – я бы хотела сделать небольшую паузу и попросить, чтобы вы представили себе, какие негативные выводы я могла бы сделать, будь у меня стремление разрушить свою жизнь.
Худшим и наиболее разрушительным было бы вообразить, что Энн украла у меня идею. Это, конечно, полный абсурд, потому что Энн никогда об этой идее не слышала, к тому же она самый нравственный человек, каких мне доводилось встречать. Но люди постоянно делают такие вот злобные выводы. Люди убеждают себя, будто их ограбили, хотя на самом деле никто их не грабил. Такие рассуждения базируются на гнусной иллюзии дефицита – веры в то, что в мире вечная нехватка всего, и никогда не будет так, чтобы всем всего хватало. Девиз такого мировоззрения – «Кто-то хапнул мое». Придерживайся я такой позиции, точно потеряла бы новую любимую подругу. Меня сожрали бы обида и зависть.
Как вариант я могла обозлиться на саму себя. Начала бы твердить себе: Видишь, вот идеальное доказательство того, что ты неудачница, Лиз, ведь ты ничего не можешь добиться! Этот роман хотел стать твоим, а ты его упустила, потому что ты отстойная, ленивая и тупая и всегда обращаешь внимание не на то. Поэтому тебе никогда не стать великой.
Наконец, можно было бы возненавидеть судьбу. Я могла сказать: Сие свидетельствует о том, что Бог больше любит Энн Пэтчетт, чем меня. Ибо Энн избрана в качестве романиста, а я, как и подозревала в особо мрачные моменты уныния, лишь самозванка. Надо мной судьба насмехается, ее же чаша преисполнена. Я судьбою одурачена, она же ею избалована, и таковы вечное несчастье и трагедия моего проклятого существования.
Но я не стала заниматься подобной ерундой.
Вместо этого я предпочла считать это событие потрясающим маленьким чудом. Я позволила себе почувствовать благодарность и изумление по поводу того, что сыграла хоть какую-то роль в этом странном происшествии. В этот момент я ощущала себя ближе к волшебству, чем когда-либо, и не собиралась мелочиться и пускать насмарку этот уникальный опыт. Я восприняла этот случай как редкое и ярчайшее свидетельство правдивости моих чудных представлений о творческом начале: идеи действительно живые, идеи действительно ищут человека, наиболее подходящего для взаимодействия, у идей есть осознанная воля, идеи действительно перемещаются от одной души к другой, идеи всегда будут стремиться найти самого быстрого и эффективного «проводника» (так же, как это делают молнии).
Кроме того, теперь я склонна верить, что у идей есть чувство юмора, ведь то, что случилось между мной и Энн, было не только необычно и интересно, но и очень забавно.
Право собственности
Я полагаю, вдохновение сделает все возможное, чтобы работать с вами, но если вы не готовы или недоступны, оно может уйти от вас, чтобы найти партнера в лице кого-то другого.
На самом деле такое часто бывает.
Так случается, когда вы утром открываете газету и обнаруживаете, что кто-то другой написал вашу книгу, или поставил вашу пьесу, или выпустил ваш релиз, или снял ваш фильм, или начал ваш бизнес, или открыл ваш ресторан, или запатентовал ваше изобретение, или каким-то другим способом воплотил тот проблеск вдохновения, который был у вас много лет назад, но вы его так и не реализовали или просто не удосужились завершить работу. Это может вызвать у вас раздражение, но не должно бы, ведь это вы не справились! Это вы не были готовы в полной мере, оказались слишком неповоротливы или недостаточно открыты для того, чтобы приютить идею и воплотить ее. Поэтому идея отправилась на поиски нового партнера, и кто-то другой сделал то, что от него требовалось.
За годы, прошедшие с тех пор, как вышла книга «Есть, молиться, любить», не могу сказать (буквально – потому что я не в силах их сосчитать), сколько людей в гневе обвиняли меня в том, что я написала их книгу.
«Эта книга должна была быть моей, – рычали они, свирепо глядя на меня во время раздачи автографов на каком-нибудь книжном мероприятии в Хьюстоне, Торонто, Дублине или Мельбурне. – Я планировал когда-нибудь написать эту книгу. Вы описали мою жизнь!»
Но что я могу ответить? Откуда мне знать что-то о жизни этого незнакомца? На мой взгляд, я нашла лежащую поблизости бесхозную идею и подобрала ее. Это верно, мне очень повезло с «Есть, молиться, любить» (без сомнения, просто чрезвычайно повезло), но верно и то, что я работала над ней как одержимая. Я крутилась с этой затеей, как дервиш. Как только идея вошла в мое сознание, я ни на секунду не спускала с нее глаз, пока моя книга не была закончена.
Так что эту идею я удержала.
Но немало идей я и упустила за многие годы, а точнее, упущены были те идеи, которые я по ошибке приняла за предназначенные мне. Другие люди написали книги, которые я горячо желала написать. Другие люди работали над проектами, которые могли бы быть моими.
Вот, к примеру, в 2006 году я некоторое время играла с идеей написать масштабную документальную книгу о городе Ньюарке, штат Нью-Джерси, и назвать ее «Кирпичный город». Мой план состоял в том, чтобы повсюду ходить за новым харизматичным мэром Ньюарка, Кори Букером, и писать о его усилиях по преобразованию этого замечательного, но проблемного города. Классная идея, но я так и не приблизилась к ее реализации. (Если честно, она требовала много работы, а на тот момент у меня уже созревал другой замысел, так что я никогда так и не собралась с силами, чтобы за нее взяться.) И вот в 2009 году телевизионный канал Sundance снял и выпустил в эфир большую документальную программу о нелегкой истории Ньюарка, штат Нью-Джерси, и о стремлении Кори Букера изменить город к лучшему. Шоу называлось «Кирпичный город». Когда я это услышала, то почувствовала самое настоящее облегчение: «Ура! Мне не придется заниматься Ньюарком! Кто-то другой на это подписался!»
