– А что есть?
– Ты француз?
– Да.
– Могу предложить жареные бараньи рёбрышки или свиную рульку с тушёной капустой и пиво.
Про немецкое пиво Александр наслышан был, но не пробовал.
– Давай рульку и пиво.
Еду и пиво принесли через пять минут.
Александр пиво отхлебнул. Однако вкусное. Французы славятся вином, а немцы и чехи пивом. А уж рулька под тушёную капусту и вовсе оказалась превосходной. Немецкая еда Саше понравилась больше французской, пожалуй, русскому человеку ближе, привычнее, чем вино и сыр у французов. В харчевне засиделся, разговоры послушал. Из каких только стран тут не были посетители. И английский язык звучал, и французский, и испанский, только славянских наречий не было. Занятно, что прислуга знала почти все языки, общалась с клиентами свободно.
Выспался отменно. Койку не раскачивало, как на корабле, не шумела вода за бортом, и не буйствовали внизу, в харчевне, матросы. Народ степенный подобрался, торговцы и ремесленники. Утром проснулся бодрый. Позавтракав жареной рыбой и пивом, направился в порт. Не спеша обходил корабли, интересуясь – куда направляются. Решил плыть, пешком долго, лошадью быстрее, но её кормить надо, содержать в стойле ночью. Любая скотина ухода требует. В Акре и Иерусалиме для этого слуги были.
Уже некий опыт был, суда с корпусами узкими обходил, это военные, для охраны акватории. А к «торгашам» подходил, спрашивал. Больше полудня потратил, чтобы попутное судно найти. Корабль большой, об одной мачте, команда большая, 18 человек. Договорился с капитаном. Погрузку заканчивали, и следовало поторопиться. Едва ли не бегом, что для спокойного Любека было зрелищем странным, бросился на постоялый двор. Хорошо, что щит, кольчугу и шлем уложил в большой мешок. Ножны так не спрячешь, длинные, пришлось нацепить пояс. И обратно к пристани почти бежал и успел в последний момент, корабль уже готовился к отплытию. Взбежал по трапу, и матросы втянули его на борт. Вёсельная лодка оттянула когг на чистую воду в середине гавани, где судно поставило паруса и пошло своим ходом. За ним пристроились ещё два торговых судна. Идя в кильватер, небольшой караван направился на восток. Немного позднее их догнало военное судно, пристроилось мористее. Охране команды судов только рады.
Александру отвели маленькую каюту, точную копию той, что была на «Звезде Бреста». Рядом была ещё одна, побольше, которую занимал важный господин. На нём одежда из дорогих тканей, сам капитан обращается почтительно. А ещё – господина капитан приглашал разделить трапезу в свою каюту. Александр ел вместе с командой. Видимо – не глянулся капитану, показался простоватым. Александр права не качал. Капитан имеет право приглашать любого, это его выбор. А для Александра лишь бы побыстрее и без приключений добраться до родной земли. И пусть нет пока единой России, раздроблена на удельные княжества, но все славяне, один язык, одна вера.
За сутки оставили справа остров Рюген, немного позже слева вдалеке проплыл остров Борнхольм, датские владения. Ещё через пару суток слева показалась вдалеке земля. Александр спросил у матроса, показав рукой:
– Что это?
Матрос сначала выругался:
– Чёртова земля, остров Готланд, пусть бы он ушёл на морское дно вместе с обитателями.
Готланд? Много слышал о нём Александр в портах и во время плавания. Остров Швеции принадлежит, а фактически разбойное гнездо пиратов и капёров. Друг от друга не сильно отличаются по повадкам, только у капёров патенты на морской разбой. Когда остров отчётливее виден стал, с востока показалось быстроходное судно. Александр насторожился. Но это оказалось военное судно Ганзы. Оно встречало и сопровождало торговые корабли со стороны Ревеля.
Целые сутки когги ганзейские шли под охраной. Потом поднялся сильный боковой ветер, поднялась волна. Когги построены по образцу каравеллы, прямой парус – плохое подспорье при боковом ветре, не зря позже почти все корабли стали ходить под косыми. Сурова Балтика по осени. Свинцовая холодная вода, штормы, а ещё отмели и многочисленные острова. Судно сильно раскачивалось, рыскало по курсу, началась боковая болтанка. Весь караван судов разбросало, раскидало. Каждый капитан принимал решения сам, чтобы спасти корабль. Их когг, идя под приспущенным парусом, чтобы не сломать мачту и не порвать парусину, шёл галсами, по сухопутному – зигзагами, двигаясь на восток. Впереди по курсу показалась земля. Александр спросил у матроса:
– Что там? – и показал рукой.
– Рижский залив, Рига.
Ага, капитан решил укрыться от шторма в заливе. Он огромен, но штормить там должно меньше. Так и получилось. Вошли в залив, ветер дул по-прежнему, но волнение моря меньше. Двигались, прижимаясь к правому берегу, долго, до ночи. И вот показалась река – Даугава, по обеим сторонам её город. Капитан не зря направил судно именно сюда, Рига уже десять лет как член Ганзейского союза. Основан город был в земле Ливов в 1201 году епископом Альбертом Буксгевденом, пришедшим на эту землю с отрядом рыцарей-крестоносцев с целью обратить язычников в Христову веру. Город выстроен по немецкому образцу, селились в нём крестоносцы – немцы. Местным жителям не возбранялось находиться в городе, но покинуть они его должны были до темноты.
Судно причалило. Капитан объявил:
– Будем стоять, пока не стихнет шторм.
Важный господин из соседней каюты с недовольным видом спросил:
– Сколько ждать?
– Это одному Господу известно. День, два, три.
Александр в каюту спустился, на палубе неуютно, ветер одежду насквозь продувает, а ещё небо стало заволакивать чёрными тучами, предвещая близкий дождь. Была мысль – сойти с корабля и добираться до Пскова по суше. От Риги до Пскова двести семьдесят – двести восемьдесят километров, неделю езды на лошади или десять дней пешком. Однако от такой мысли почти сразу отказался, по палубе застучали первые капли дождя, потом хлынул ливень, сильный, косой. За завесой дождя видимость сильно упала. Дороги в этих краях только грунтовые, их под дождём развезёт, ни проехать, ни пройти. И подсохнут не скоро. В итоге получится – не выгадывает он время, даже больше получится. Но чем ближе он к родной земле приближался, тем сильнее снедало нетерпение. Но близок локоть, а не укусишь. И в город не выйдешь посмотреть, сразу до нитки вымокнешь, а высушить одежду негде, сменной одежды нет. Так и просидел в каюте три дня с перерывами на еду.
Но всё имеет своё начало и конец. Утром четвёртого дня ветер стих, небольшая волна ещё была, но небо стало очищаться от туч, выглянуло солнце, и капитан дал команду на выход. Во время шторма в гавань зашло много кораблей, и сейчас все старались выбраться.
От материка острова Моонзундского архипелага отделял пролив Суурвян, по нему капитан направил судно, не входя в Балтику. Так путь короче и спокойнее. Через сутки встали на разгрузку в Ревеле, что на южной оконечности Финского залива. Ныне это город Таллин (в переводе – датский город), в прошлом – Колывань. В 1227 году город был захвачен немецкими рыцарями, в 1238 году отбит датчанами, которые укрепились там на век с небольшим. Пока корабль разгружали, а трюмы его вмещали двести тонн груза, Александр успел сходить в город, осмотреть знаменитый Домский собор и Доминиканский монастырь. Утром судно по Финскому заливу направилось на восток. Слева по берегу земли воинственной Швеции, справа – эстов. Вода в заливе уже не та, что в Балтике. Светлее и менее солёная из-за вод полноводной Невы. Уже слева остров Гогланд показался, большая часть залива позади. Из-за острова появился корабль, когда приблизился, команда опознала пиратский пинк. «Торгаш» один, караван рассеялся в бурю. Капитан сразу подал команду приготовиться к отражению возможной атаки. И вот тут Александр увидел разницу между французским кораблём и немецким. Он и в предыдущие дни удивлялся, зачем на баке и юте судна, то есть на носу и корме, деревянные зубчатые стенки. Немного похожи на зубцы древних крепостей. Команда дружно вооружилась арбалетами и заняла места за этими деревянными стенками. Один арбалетчик за одним треугольным вырезом. Но сабля была только у капитана. Надеются отразить? А если абордаж? Александр поспешил в каюту. Облачится в броню – дело нескольких минут. Опоясался мечом: он уже знал, что у пиратов кривые и короткие абордажные сабли, и меч даёт преимущество. Секунду поколебавшись, на кольчугу надел поверх накидку рыцарскую, белую, с красным крестом.
