Зигфрид тоже стоял на поле, чуть отдалившись, и его по-прежнему никто не видел, он же видел всех. И видел, как трудно дались королеве эти слова.
– Этот король получил наш престол по заслугам, – рассуждали исландцы, когда Зигфрид приблизился к ним. – Кто бы мог подумать, что он сильнее нашей Брюнхильды! Зато теперь не одна, а двое самых могучих людей будут управлять королевством.
– Приглашаю и вас, как самых почетных гостей, друзей моего жениха, во дворец, там будет пир, – сказала учтиво Брюнхильда, встав около Хагена с Данквартом.
Королева была теперь не насмешлива, а почтительна, но радости на ее лице они не увидели.
А Хаген мирно заметил брату:
– Похоже, все обошлось, хотя я так и не понял, что за силы помогли свершиться этому чуду.
Он решил проверить метальный камень, опередил мужей, которые собрались нести его с поля, потрогал тот камень ногой. Камень не шевельнулся.
– Что ты об этом думаешь? Камень я проверил – он не поддельный… – задумчиво протянул Хаген, вернувшись к Данкварту.
– Я понял одно: наш король победил. Или этого мало?
– Этого слишком много. Хотел бы я узнать, как королю удалось поднять этот камень, а потом метнуть через все поле?
– Ради любви и спасения чести можно сделать и не такое.
– Ну-ну, – проговорил Хаген задумчиво.
* * *
Зигфрид снова спустился по знакомой дороге над морем, вновь подошел к своему кораблю, снял плащ и спрятал его за доспехи. И теперь, видимый всеми, снова приблизился к замку.
Грудь его от удара продолжала болеть. Несколько раз с кашлем он выплюнул кровь. Но это казалось ему пустячной заботой рядом с той главной победой, что он одержал в состязаньях с Брюнхильдой.
Во дворце уже собирались на пир.
– Что же, мой король, разве вы не идете на состязанья? – спросил он громко, приблизившись к своим спутникам. – Или все отменилось?
– Он ни о чем не знает! – засмеялись вокруг. – Он только что появился!
– Зигфрид, позвольте узнать, где вы были? – спросила его Брюнхильда. – Почему я не видела вас на поле рядом с вашими друзьями? Или вам не интересны были игры, в которых ваш король меня победил?
– Мы настолько смутились от первого вашего приема, королева, – стал объяснять Хаген, стараясь улыбаться подружелюбнее, – что Зигфрид отправился сторожить судно.
– Рад вашей победе, мой король, но иначе и быть не могло! – воскликнул Зигфрид. – Наконец и на могучую деву нашелся богатырь. Теперь мой господин увезет вас отсюда на Рейн!
* * *
– Уехать отсюда? Покинуть мое королевство? Что за странная шутка! Нет, Зигфрид, я здесь рождена и только здесь хочу править вместе с моим господином. – И Брюнхильда посмотрела на Гунтера. – Он поставит на Рейне вассала, чтоб управлял его землями там, а здесь мы будем править вдвоем.
– Два моих брата, а также сестра и другая родня ждут меня в Вормсе, – отозвался Гунтер, теперь уже решительно и важно. – Вместе с вами я должен отплыть через день или два.
– Спорить не будем, – предложила Брюнхильда. – Завтра из разных земель соберутся мои вассалы. Послушаем, что они скажут.
– Подозрительны эти ее слова, – сказал Хаген, отведя Зигфрида и Данкварта в сторону. – Соберется добрая сотня вассалов, и мы будем в полной их власти.
К ним подошел и Гунтер.
– Король, я за тебя боюсь. Соберутся вассалы, и мы будем в полной их власти, – повторил Хаген.
– А не украсть ли нам королеву ночью и силой ее увезти? – предложил Данкварт. – Вы ее муж, и она должна быть вам послушна. И вы доказали, что легко с нею управитесь.
– Только не это! – оборвал его Гунтер.
– Но сидеть и ждать, пока нас перебьют, нам не пристало, – сказал Хаген. – Зигфрид, скажите! Или это не вы помогали королю в состязанье? Хотя я так и не понял как.
Зигфрид взглянул на Гунтера и понял, что надо ответить.
– Король управился сам, и помощь моя ему не понадобилась. Теперь же я помогу. Вы оставайтесь в замке, а я незаметно исчезну и приведу вам таких молодцов, что все здешние вассалы станут сразу послушными.
* * *
Солнце садилось в море, и ветер гнал по невысоким пологим волнам пустой одинокий челн.
– Не странно ли, ветер едва заметен, а челн оторвался от берега и мчится в открытое море! – сказал кто-то из приветливых хозяев Хагену. – Взгляните в окно.
– Не говорил ли я всегда, что ветры у нас загадочны. – К ним подошел другой воин. – Но где же ваш Зигфрид? Снова ушел к кораблю?
– Где-нибудь там, – спокойно ответил Хаген.
И никто не подумал, что челн, уносимый ветром, уносил с собой человека. Зигфрид, накинув свой плащ-невидимку, выбрал крепкую лодку и яростно греб, никем не видимый.
* * *
От крепкого ветра с морскими брызгами боль в груди незаметно утихла. Плащ помогал и тут – удесятерял силы гребца. Луна освещала путь. Зигфрид греб вечер, ночь и весь день. Наконец показались берега нибелунгов, страна, где стоял его замок.
К замку он подошел ночью. Кругом было тихо, темно. Ворота закрыты.
Что скажет он им – их король, которого они видели только однажды? Как объяснит свой пеший приход среди ночи? Не взглянут ли на него те, кто охраняет замок, как на бродяжку-просителя?
С собой у него только Бальмунг, да щит, да челнок, который он оттащил подальше от моря. Даже Грани тихо жевал овес в исландской конюшне.
Зигфрид ударил в ворота, словно желал их выломать. Немало ночных зверей, спящих случайных путников поднял этот грохот в окрестной земле.
– Что тебе надо? Что ты шумишь? – услышал Зигфрид недовольный голос охранника. – Уйди от ворот, кто бы ты ни был, если хочешь остаться живым.
– Я витязь, и я заблудился, – отозвался Зигфрид измененным голосом. – Открой же ворота, если сам желаешь остаться живым.
– Ну погоди! – изумился охранник и отошел от ворот за своими доспехами.
Стражник был верзилой исполинского роста. Впервые за службу привратником он видел такое, чтобы среди ночи кто-то осмеливался ломиться в ворота, да еще ему угрожать. Разъяренный, он нацепил на локоть тяжелый щит, взял огромную дубину, обшитую железом, с чугунным шишаком, и стал открывать ворота.
– Погоди же! – снова воскликнул стражник, едва образовалась щель, в которую он просунулся, и взмахнул палицей, целясь в голову тому, кто стоял перед ним.
Зигфрид едва успевал подставлять щит под удары. Железная палица со свистом проносилась над его головой.
Грохот ударов чугунного шишака о стальной щит продолжал будить и пугать окрестности. Наконец Зигфрид выбил дубину из рук привратника, свалил его на землю и начал вязать. Верзила пыхтел, отбрыкивался, да и у Зигфрида не было злобы, он с трудом сдерживал смех.
