Уезжая с «Птички», Митек с Иркой даже не подошли к ним попрощаться. Где вы видели агентов наружного наблюдения, которые у всех на глазах собираются вместе?
Глава XIII
Приключения гимназиста
Ванечке и Князю надо было засечь тот момент, когда обезьяну купят. Если торговец вскоре появится с новой обезьяной, значит, он связан с шайкой Маринки-обезьянщицы или с другой преступной группой. «Вскоре» могло означать и «через час», и «через день», и «через неделю». Поэтому второклассник и второгодник вели наблюдение издалека, чтобы их лица не примелькались обезьянщикам. С этой целью Ванечка вооружился биноклем.
Очень трудно вести наблюдение, когда тебе восемь с половиной лет. Обезьянщики стояли в разных концах рынка, а кое-кто и за оградой. Приходилось метаться между ними, чтобы никого не упустить. А то потом гадай, почему он ушел: то ли потому, что продал обезьянку, то ли потому, что просто озяб. Ванечка под присмотром Князя напетлял по рынку километров десять и запомнил в лицо всех обезьянщиков. Торговля шла вяло. За два часа только тетка в грязном голубом пальто сбыла свой товар — мартышку, одетую в жилет, как Абу из «Аладдина». Потом долго ничего важного не происходило, и Ванечка повел себя, как любой второклашка на Птичьем рынке. То есть разинул рот и стал глазеть по сторонам.
Если кто-то не бывал на Птичьем рынке, то и не ходите — только зря расстроитесь. Канарейки, попугаи, щеглы, красноклювые амадины, голуби. Рыбки, тритоны, белые лягушки с полупрозрачными лапками, крохотные водоплавающие черепашки и черепахи-гиганты. Котята и щенки всех пород и беспородные, какие получились. Кролики, цыплята, нутрии. Ужи, удавы и хамелеоны. И ВСЕХ МОЖНО КУПИТЬ. Это главное и самое огорчительное отличие «Птички» от зоопарка. Огорчительное — потому что всех, к сожалению, не купишь, а очень хочется!
У Ванечки было пятьдесят рублей, скопленных, вообще-то, на борьбу со шпионажем. Он мечтал о настоящих наручниках, но их, к сожалению, не продают второклассникам. Оставалась зыбкая надежда подбить на покупку какого-нибудь милиционера или охранника, и Ванечка носил деньги с собой.
На рынке неожиданно выяснилось, что у его полусотенной бумажки есть свой нрав. Раньше гимназист мог не вспоминать о ней целыми днями. А теперь, если забывал хоть на минуту, бумажка чесала ему ногу через карман и сама помаленьку выползала, как живая. Начнешь ее заталкивать поглубже, а она липнет к пальцам и неслышно нашептывает: «Спроси, сколько стоит!»
Ванечка крепился из последних сил. Он уговорил бумажку не покупать рыбок, потому что к ним нужен аквариум, и жабу, потому что вряд ли она понравится бабушке. Но когда бумажка подтащила его к продавцу почтовых голубей, гимназист сдался. Голубь подходил ему по всем статьям. Во-первых, за него просили ровно полсотни. Во-вторых, в борьбе со шпионами он был даже полезнее, чем наручники: если тебя схватят и заточат в застенок, то можно отправить голубя на волю с посланием для контрразведки. Наконец, голубь — не жаба. С ним бабушка смирится.
Дело испортил Князь. Заметив, что Ванечка приценился к голубю и уже полез в карман, он оттащил его за шиворот и сказал:
— Я тебе на помойке таких наловлю.
После этого настоящий почтовый голубь, золотой призер конкурса на самый дальний перелет, превратился в обыкновенного уличного сизаря. Это было видно с первого взгляда! Гимназист-второклашка сам не понимал, каким образом продавцу чуть не удалось его надуть.
Потом Ванечкины деньги захотели потратиться на щенка ризеншнауцера — полицейской собаки, незаменимой для охоты за шпионами. На самом деле он стоил две тысячи, но продавец уступал щенка за сорок пять рублей! Потому что сразу разглядел в гимназисте будущего проводника служебно-розыскной собаки. Правда, щенок был без документов, но о таком пустяке и говорить не стоило. Главное — порода, а не документы!
И снова Князь влил свою ложку дегтя в бочку меда.
— По этому ризеншнауцеру Жучка в подворотне плачет, — безжалостно заметил он и увел гимназиста.
Князь был прав. Ризеншнауцеров с белым пузом и прямой шерстью не бывает. Они черные и курчавые, и Ванечка это знал. Но когда продавец говорил, что пузо потемнеет, а шерсть завьется, он верил продавцу, а когда Князь говорил про Жучку — верил Князю.
Урока хватило минут на десять. Потом Ванечка увидел ЕЕ и понял, что купит обязательно. ОНА была ни на что не похожа: размером с палец, бледная, с большой светло-коричневой головкой. И ОНА не двигалась. Лежала в коробочке с прозрачной крышкой и не делала ничего.
— Спит? — спросил Ванечка, не зная, как ЕЕ назвать.
Продавец подумал и молча кивнул.
— А что из нее получится?
— Паук-птицеед. Вот такой, — продавец пошевелил растопыренными полусогнутыми пальцами, и Ванечка очень хорошо представил себе этого паука. Огромный!
Подошел Князь. Он мог опять все испортить. Гимназист с безразличным видом зашагал дальше. В мечтах он уже был хозяином гигантского паука, которого все боятся — понятно, кроме него, паучьего кормильца и воспитателя.
Улучив момент, когда Князь отвернулся, гимназист спрятался за подходящего толстого дядьку и удрал. Издали он видел, как вертится над толпой гребень Князевой вязаной шапочки, но только прибавлял шагу. К продавцу он подлетел бегом:
— Дайте паука!
— Это пока что личинка, — уточнил продавец, — за ней надо ухаживать: положить в опилки и поливать бульоном. Тогда вылупится паук. Месяца через два… А у тебя денег хватит?
— Вот! — Гимназист-второклашка показал из кулака заранее приготовленную полусотенную.
— Полтинник? — сморщился продавец и спросил у соседа: — Серёнь, отдавать за полтинник личинку редчайшего паука-птицееда?
У Ванечки сердце ухнуло в пятки. Честно признаться, он рассчитывал, что личинка обойдется рублей в десять-двадцать. Но это было секунду назад. А сейчас полтинник показался ему ничтожной ценой.
— Отдавать, отдавать… — шептал он, гипнотизируя Сереню.
— Я бы дешевле семидесяти не отдал, — отрезал Серёня и стал подсовывать гимназисту свой товар: пластмассовых мух и лягушат для рыбалки. — Зачем тебе паук — девчонок пугать? Возьми на «полтинник» пару мух. Бросишь себе в суп, а потом у всех на глазах выловишь, обсосешь и в карман положишь. Девчонки попадают!
— Паук лучше. Он живой, — возразил гимназист, умоляюще глядя на продавца личинки. — Только у меня больше денег нет…
— Эх, так и быть! — смилостивился продавец. — Дарю! Бери за полтинник! С утра они у меня по сто рублей шли, а эта последняя. Уступлю, чем лишние десять минут стоять.
— За полтинник и я у тебя возьму, — влез Серёня.
— Нет, я первый, первый! — Ванечка сунул деньги продавцу и сцапал коробочку с драгоценной личинкой.
— Коробочка десятку стоит, — подсказал вредный Серёня.
Гимназист стал шарить по карманам, надеясь наскрести мелочи.
