Гнур вскричал с одобрением:
– В бегстве нет позора, если потом вернуться и ударить снова!
Но сам пришпорил коня и помчался за убегающими, точными и сильными ударами рассекая им головы. Одно дело, когда возвращается он, другое – когда его противники.
Гарпия, распустив крылья, догоняет убегающих, одним ударом разбивает голову и мчится за другим, третьим, четвертым, а горгулья убивает вообще быстро и точно, словно орел уток…
Точно так же падают бездыханными с коней те, кого догоняют ворг, мелкинд и гоблин. Даже ихтионка и Каонэль уже скачут на конях по обе стороны Брестиды и бьют короткими злыми молниями с такой скоростью, что рассерженная амазонка не успевает даже замахнуться саблей.
Земля перестала вздрагивать, Теонард в изумлении оглянулся, охнул. Каменные гиганты, что готовы раздробить даже горы, исчезли, оставив после себя быстро размываемые ветерком горячие струи воздуха.
Тахаш не оглядывался, знает, сколько времени живут вызванные его талисманом фантомы, идет вперед холодный и равнодушный, но длинные кинжалы в его руках сверкают, окружая его блистающими искрами, а противники опадают ему под ноги, как осенние листья.
Грагрх даже не обратил внимания на исчезновение подобных ему исполинов, шагает все так же неторопливо, помахивает дубиной, в него бросают издали дротики, что отскакивают, не оставляя даже царапин на камне, а он держит взглядом далекий холм, на вершине которого стоит красочный пышный шатер.
Теонард, Страг и Лотер устремились к тому шатру, едва только Мелисс сообщила, что именно там сейчас Темирган и все мелкие вожди племени.
Керкегор бросил Теонарду:
– Мои големы идут слева. Не фантомные, но тоже исчезнут через полчаса.
– За полчаса успеют перебить половину войска!
– Хорошо бы…
Виллейн пошел рядом с Тарнатом, в руках по кинжалу, и хотя действует неумело, но самоотверженно, магии в амулетах не осталось, а появится – пусть копится, для возрождения племени нужно стать великим и могучим чародеем…
Банши, чтобы не навредить своим, зашла с другой стороны стойбища. До Теонарда донесся ее страшный крик, кровь похолодела в жилах, он поспешно тряхнул головой и снова ринулся в схватку.
Каонэль пристроилась к амазонкам, ей льстит, что на нее посматривают так же почтительно, как и на блистательную Брестиду. Сама стремилась завоевать их уважение, натягивая лук и выпуская стрелы так быстро и точно, что даже Брестида вскрикивала в восторге.
Булук вломился в ряды кочевников, как будто лось в густую траву, там его окружили, он яростно ревел и отбивался громадной дубиной от целой толпы степняков, что прыгают с разгону и стараются повалить совместными усилиями.
Теонарду он показался издали похожим на коротконогого медведя на пасеке, целиком облепленного пчелами, но все же крепко стоит на толстых, как бревна, ногах с широкими ступнями, а его дубина работает безостановочно.
– Булук! – заорал он. – Мы идем!
Булук что-то взревел нечленораздельное, через пару минут к нему пробились конные Теонард, Страг и тахаш, прошлись слева, стараясь не попасть под огромную дубину огра.
С остальными Булук справился сам, вбивая в землю сразу по несколько человек и щедро расплескивая их внутренности.
Теонард с соратниками пробивался через стену отчаянно защищающихся степняков к шатру на холме, там вокруг Темиргана и Керкулейна целый отряд телохранителей. Теонард опасался, что все пустятся прочь, а на таких быстрых конях могут спастись даже от горгоны и горгульи, если успеют домчаться до леса, однако Темирган завизжал дико, выхватил саблю и, вскинув ее над головой, ринулся навстречу отряду Хранителей.
Гнур крикнул счастливо:
– Они еще дурнее людей!
Виллейн прокричал рядом:
– Так они и есть люди…
– Дурнее наших, – уточнил Гнур и, пригнувшись от удара сабли степняка, сам полоснул ему лезвием по животу, помчался, не задерживаясь, дальше, донесся только его удаляющийся вопль: – Наших я уже научил кое-чему! Да и остальных…
– Жаба зеленая, – сказал Виллейн. – И наглая…
Рядом большой отряд кочевников, в панике отступая перед каменными големами Керкегора, напоролся на обезумевшую от ярости горгону, дикую и залитую кровью с головы до ног, с нею Аэлло и Мелисс, что предпочли не опускаться на землю, к ней пробился Булук, тут же прозвучала такая грозная поступь Грагрха, что исчезновения каменных големов почти не заметили.
Теонард, Страг и Лотер сшиблись с Темирганом, Керкулейном и группой уцелевших телохранителей. Страг и Лотер быстро сразили Керкулейна и дрались с охраной, а Теонард скрестил клинки с сыном вождя и вождем народа аягунов.
Темирган нанес несколько быстрых и очень сильных ударов, доспехи выдержали, но Теонард едва удержал меч и, озлившись, ударил со всей силой, перебил, как прутик, саблю степняка, расколол его щит и глубоко ранил в плечо.
Темирган рухнул на землю, обливаясь кровью, глаза затуманились болью. Теонард тут же оказался на нем, придавив коленом грудь, а острие меча упер в горло.
– Как видишь, – прошипел он, часто дыша, – мы не захватываем чужие земли вовсе не от слабости или робости.
Темирган ответил хриплым голосом:
– У нас вырастут новые герои… и они сотрут вас с земли… и водрузят наше знамя…
– Да? – спросил Теонард. – Спасибо, что предупредил.
– Их месть будет страшна…
– Ты счел нас не только слишком слабыми, – сказал Теонард, – но и слишком мягкими, да?.. Но мягкие в этим жестоком мире не выживут, ты прав.
Темирган смотрел на него прищуренными глазами, а Теонард крикнул Лотеру:
– Возьми всех амазонок, найди и предай огню их стойбище!.. Всех мужчин выше тележной оси – под нож! Амазонки это сделают охотно, а мы уцелевших женщин разберем в услужение и пусть отныне носят в чреве только наших детей.
Темирган прохрипел в смертном ужасе:
– Ты… не посмеешь…
– Всего лишь адекватный ответ, – ответил Теонард жестко. – Хотели нас уничтожить ради расширения ваших земель?.. Да сгинет даже имя вашего народа!
Губы Темиргана задвигались, но ответить не успел, острие меча прорвало кожу и погрузилось в горло на ширину ладони. Кровь из поврежденной артерии ударила жарким парующим фонтанчиком.
Теонард опустил взгляд, жестоко ухмыль– нулся.
– Кровь врага на сапогах… зрелищно, верно?
Он выдернул острие меча из раны, вытер о еще вздымающуюся в судорожных вздохах грудь Темиргана и, красиво вбросив клинок в ножны, пошел в сторону амазонок, добивающих раненых врагов на поле битвы.
Издали на великолепном белом коне примчался Гнур, зелеными остались у него только голова и правый бок, все остальное залито кровью, даже конь в красных пятнах.
