Наконец Виллейн проговорил с недоверием:
– Может, сам скажешь, на чем задумал надуть?
– Не скажу, – ответил чародей бодро. – Головы для думанья, а не только есть и кусаться. Поработайте ими.
Все замолчали, чародей ехидничает, но думать в самом деле приходится, не прогадать бы, здесь все такие, сожрут и косточки не выплюнут.
Селина помалкивала, Грагрх сделал ей уютное местечко, остальные сидят на выпуклых камнях, даже Каонэль присела, легкая, как мотылек, рядом Лотер в наброшенном на широкие плечи плаще, что не скрывает рельефную мускулатуру выпуклой груди, черные и сильно свалявшиеся в скитаниях волосы падают на плечи, заставляя его выглядеть еще злее и опаснее, остальные тоже поглядывают один на другого с подозрением.
Теонард поднялся, оглядел всех, повернулся к чародею.
– Мы так ни до чего не договоримся. У меня есть предложение!
Гнур буркнул:
– Говори, хотя от человека трудно услышать что-то умное.
– Да, – согласился Теонард, – но умничать другие просто не решаются. Я предлагаю не пытаться пересоздать Цитадель так, как мы создали ее сперва, вы же видите, что получилось?.. Давайте попробуем создавать для каждого жилище отдельно.
– Почему? – спросил Гнур с подозрением. – В чем хочешь обмануть?
– Очень просто, – ответил Теонард. – Все страшимся продешевить. Особенно в сравнении с соседом. Потому я готов стать среди вас самым бедным и с самым худшим жильем. В том смысле, что сперва все вместе создадим для меня, а потом для каждого из вас.
Тарнат, Лотер, даже Страг нахмурились, Гнур вообще заворчал, но Виллейн, самый быстрый и хитроумный, сказал живо:
– Хороший вариант! Я поддерживаю!
Лотер прорычал в недоумении:
– Почему?
– Потому что, – ответил Виллейн, – все будем смотреть на него и стараться сделать себе лучше и богаче.
Лотер пробормотал озадаченно:
– Выходит, самый огромный и богатый дворец окажется у того, кому построим последним? Тогда уж лучше всем построить одинаковые… Уже вижу, у каждого глазки загорелись, начинают пропускать друг друга вперед, такие вежливые…
Чародей сказал в нетерпении:
– Давайте сделаем хоть одному. Чтобы убедиться, что получилось то, что хозяин резиденции восхотел. А потом будем решать насчет следующего.
Все еще недоверчивые, поглядывая один на другого в ожидании подвоха, они помалкивали, осмысливая. В тишине послышался тихий рокот, похожий на звук перемалывающихся жерновов, хранители оглянулись на каменного тролля. Тот сдвинул большие, словно утесы, брови и что-то бормочет под нос. На него зашикали, а Теонард спросил:
– Что нужно?
Чародей пояснил:
– Сядь, закрой глаза и очень ярко представь себе, какими хочешь видеть свои апартаменты… вон там, где торчит тот обугленный после той битвы черный валун!
– Хорошо, – ответил Теонард, он закрыл глаза, – хорошо.
– Скажешь, – предупредил маг, – когда готов.
Все молча смотрели то на чародея, то на Теонарда, наконец он проговорил медленно:
– Все… представил до мелочей… можно…
Чародей указал на него унизанным перстнями длинным пальцем.
– Всю мощь талисманов на него!.. Быстро!
Каонэль сосредоточилась, на миг возникло чувство, что из нее выходит нечто горячее, рядом охнула ихтионка, изменился в лице Лотер, а Тарнат вскрикнул и сделал движение руками, словно хватает нечто незримое для других.
Чародей произнес громко заклинание, земля дрогнула от удара его посоха.
Цитадель, которую они возвели впопыхах, чтобы скорее укрыться за стенами от всех мирских бед, стала быстро блекнуть, как облачко утреннего тумана. Через несколько секунд от построек осталась лишь мерцающая пыль, которая медленно разлетелась по плато.
Воздух загудел, Теонард дернулся, а в том месте, где высился обугленный страшным жаром камень, вздыбилась земля, высунулся и начал подниматься остроконечный шпиль, блистающий на солнце, словно раскаленное в огне жало копья.
Следом быстро вылезла плоская крыша, тут же пошли вверх стены округлой башни из серого камня, очень широкой башни.
Она поднялась на высоту четырех-пяти этажей, не считая нижнего, что без окон, грубая дверь без всяких узоров, от нее вниз ведет каменная лестница, перила широкие, грубые и без украшений, а в камне над входом в замок, что больше похож на простую, хоть и большую башню, вырезан рыцарский щит острым концом вниз.
– Ого, – сказал Гнур язвительно, – у тебя и запросы, потомок макаки.
Теонард ответил с достоинством:
– Ты еще не понял, что представляю всю расу людей? Я должен быть значительным.
– А я всю великую и мудрейшую расу гоблинов, – отрезал Гнур. – Даже те племена, которые мне, такому мудрому, еще неведомы.
– Тогда тебе создадим болото поглубже, – сказал Теонард, – и повонючее. С лягушками и пиявками.
Булук сказал грозно:
– Ему? С ума сошел!.. Это мне обязательно с лягушками, пиявками и жабами… Крупными жабами, толстыми, важными и прекрасными в своем непознанном величии!
Теонард поперхнулся, посмотрел странно и сконфуженно, а чародей сказал в нетерпении:
– Можешь быстро осмотреть, как там внутри, но можно оставить на потом.
– Это как? – спросил Теонард.
– Все можно поправить, – пояснил чародей. – Кто-то восхочет переменить интерьер или мебель, для этого стоит только пожелать. Вы властелины Талисмана, не забывайте!.. Но, должен заметить для всех, у человека достаточно скромные запросы. Он возжелал себе даже не замок, как он сказал, а всего лишь башню при замке. Правда, широкую башню, чтобы там и жить, но все-таки это замок бедного рыцаря. Очень бедного и скромного.
Гнур вылез вперед и сказал торопливо:
– Человек – молодая и еще глупая раса, лучшего и не заслуживает. Хорошо, что сам понимает. А вот я, как представитель молодой, но уже самой мудрой, даже высокомудрой расы, претендую на резиденцию покрупнее. И повеличественнее, ибо гоблинам суждено, по нашим пророчествам, править миром и устанавливать справедливые гоблиновские порядки!
Тарнат сказал в изумлении:
– Самая мудрая?.. Вот же наглые твари эти болотные жабы… Попробуй скажи такое гномам!..
– Гномы старше, но глупее, – пояснил Гнур. – Они почти люди, хоть и постарше человеков. А самые мудрые, кому править миром, – мы!
Чародей сказал в нетерпении:
– Кто следующий? Давайте побыстрее! У ме– ня важных дел хватает, а я тут с вами в песочке играю!
Каонэль выпрямила уши и сказала неожиданно даже для себя:
