Пока не разразилась катастрофа, надо было что-то предпринимать.
Прежде всего он поднял Мину и отнёс её в каюту капитана.
– Отпусти меня, Шен, – бормотала девочка, слабо сопротивляясь. – Этим детям нужна моя помощь! Шен…
Стараясь не задаваться вопросом, правильно ли то, что он делает, Шен уложил Мину в каюте и закрыл дверь. Затем на ощупь вернулся обратно и наткнулся на профессора Галиппи, который протягивал руки к чему-то в тумане и бормотал:
– Да, Брунильда, сейчас я приду! Держись, дорогая… – Глаза профессора тоже были закрыты.
Шен взял его за руку и отвёл в ту же каюту, где оставил Мину. Девочка за это время успела встать и хотела выйти.
– Выпусти нас, Шен! – молили его друзья, когда он запирал замок.
Раздался сильный всплеск, и внутри у Шена похолодело. Он помчался на палубу и увидел Мюррея, который только что бросил в море своё весло и уже перекинул ногу через борт.
– Да, я знаю, что ты невиновен! Я верю тебе, не говори этого! – твердил мальчик.
Шен оттащил его от борта и тоже поволок к каюте. Затем отправился искать Коннора. Стоя у румпеля, Коннор шептал:
– Я не знаю, кто вы такие… Я никогда вас не знал… Как я могу вам верить?
Заставить Коннора идти за собой оказалось труднее всего. По щекам Коннора катились слёзы.
– Мне очень жаль, Коннор… Прости… – твердил Шен, подталкивая друга к каюте.
Коннор был отважным капитаном, и Шен прекрасно знал это. Но туман подействовал даже на него.
Теперь Шен и сам стал различать приглушённые голоса.
– Прочь! – вскричал он, размахивая свободной рукой. – Уходите! Я не боюсь! Не боюсь!
На самом деле Шен боялся. Проклятый туман лишал мужества и уверенности. На память пришли сирены – магические существа, что-то вроде русалок, которые сладкими песнями заставляли моряков бросаться в волны. А что, если земля, которую якобы видел Мюррей, это иллюзия, сотворённая сиренами? И рог? Что это были за звуки? Стоило ему подумать об этом, как снова раздался зловещий вой.
Не выпуская Коннора, Шен справился с замком и ворвался в каюту.
– Простите, простите меня… – твердил он, обматывая ноги друзей верёвками.
Они слабо протестовали:
– Отпусти нас, Шен!
– Мы должны помочь им!
– Это мои родители!
Но Шен, борясь с собственным страхом, не слушал их. Хорошенько связав друзей, он снова запер каюту и на всякий случай подпёр дверь снаружи. А потом помчался к штурвалу.
На ум пришёл рассказ Эдгара По о корабле, попавшем в бездонный водоворот. Сжимая рукоять гребного руля, Шен чувствовал, как бешено колотится сердце.
«И теперь что? – думал он. – Лишь я один у штурвала…»
По левую сторону раздался высокий, пронзительный звук, похожий на крик умирающего зверя.
Шен вздрогнул и наступил ногой на компас, который выронил Коннор. Подняв его, он покачал головой.
Надо выбираться отсюда. Неважно, в каком направлении.
– Ше-е-ен, – вдруг зашелестел туман вокруг него. – Ше-е-ен!
И Шен сразу понял, что нужно делать. Чтобы не чувствовать страха, надо… всего лишь перестать думать.
Выполнять приказ.
Отдать самому себе приказ и выполнять его.
Выбираться отсюда!
Он потянул на себя румпель прямого хода и повернул «Метис» против течения.
– Ше-е-ен!
– Придумай что-нибудь получше, глупый туман! – выкрикнул в пустоту юноша.
Ему показалось, он слышит голос отца. Шен всегда боялся своего отца. Боялся его молчания: отец почти не разговаривал с ним.
Он дотянулся до троса, стягивающего парус, и, освобождая полотнище, с силой потянул.
Парус, его парус.
Он написал на нём…
– Отвага! – закричал Шен. – Отвага унесёт нас отсюда!
Резкий порыв ветра с громким хлопком наполнил полотнище.
– ОТВАГА! – кричал Шен.
«Метис» разрезал волны, солёные брызги пены хлестали по палубе.
– ВПЕРЁД! Прочь отсюда!
В это мгновение снова раздался зловещий вой. Но Шен расхохотался и повернул штурвал. Постепенно набирая скорость, корабль понёсся вперёд.
Чувствовать, что «Метис» слушается его, было невероятно пьянящим ощущением! Белые клочья тумана таяли, и вместе с ними исчезали голоса, а потом и вовсе пропали.
– Вот так-то лучше! – пробормотал Шен. – А теперь полный вперёд!
Наконец туман развеялся.
– Ура!!! – закричал Шен – и вдруг увидел, что прямо на них несётся огромный трёхмачтовый парусник.
Он снова услышал низкий вой рога. Места для манёвра не оставалось.
Шен подумал, что всё кончено, и его снова охватил страх. И опять, чтобы преодолеть его, он решил не думать. Нос корабля – самая прочная его часть, и поэтому…
Держать штурвал прямо… Держать штурвал прямо… Будь что будет!
– Полный вперёд! – сквозь зубы прошептал Шен.
Когда «Метис» приподнялся на следующей волне и почти повис в воздухе, Шен крикнул во всю силу своих лёгких:
– БЕРЕГИСЬ!!! МЫ ИДЁМ НА ТАРАН!!!
Глава 29
Кораблекрушение
…не все моряки имеют язык, а огромный парусник может затонуть, как бумажный кораблик…
Капитан «Призрака» – так назывался парусник – слишком поздно заметил приближение «Метиса», но всё же решился на отчаянный манёвр во избежание столкновения. У него была неплохая посудина водоизмещением в восемьдесят тонн, длиной в двадцать семь и шириной в семь метров, со свинцовым килем и тремя крепкими парусами
[10].
Он приказал повернуть судно подветренной стороной – времени поменять паруса не было. «Призрак» накренился, и фальшборт почти ушёл под воду; палубу скрыла волна. В это мгновение на него и обрушился «Метис». Грот-мачта треснула в середине и упала в море, тяжёлые паруса наполнились водой. «Призраку» так и не удалось выровняться.
Над головой Шена свистели тросы, всё вокруг рушилось. Их весёлый разноцветный парус превратился в клочья, но грот-мачта, схваченная железными кольцами, всё же устояла. На секунду Шену показалось, что кораблю не выбраться из паутины снастей, но спасла скорость, набранная перед столкновением: протаранив парусник, «Метис» выскочил на чистую воду, по инерции проплыл ещё немного и, замедляя ход, стал вращаться вокруг собственной оси.
Шен бросился к капитанской каюте, опасаясь, что с друзьями что-то случилось, но каюта была цела, хотя и накрыта огромным куском серой парусины. Быстро, как только мог, Шен оттащил его и ворвался в каюту:
