– Нет, отец. Это невозможно. Я давно уже люблю одну девушку, но никогда не смогу быть с ней.
– Кого, княжич?
– Ядвигу – литовку.
– Забудь её немедленно! Во-первых, она полюбовница твоего двоюродного брата, во-вторых, язычница, и Церковь будет против такого брака, а в-третьих, позорница и блудница. Ты должен жениться и родить наследника, чтобы наш род удержался на великокняжеском престоле. Если это произойдёт, то мы сможем не только объединить Русь, но и сбросить иго монголов.
– Не могу, отец, и не проси. Можешь женить меня насильно. Я выполню свой долг, но престол твой мне не нужен. Мне кажется, что если уж так жизнь распорядилась, что мне никогда не бывать вместе с Ядвигой, то нет мне места и на великокняжеском столе. Я вообще Тверь люблю, и Владимир мне не нужен. Пусть твоим наследником будет, как и положено, Василий Ярославович. А потом, это будет ещё очень нескоро.
Ярослав Ярославович абсолютно не понимал своего сына. Ну как так можно любить? И потом, чем это мешает стремлению править? Выходит, нет никакого смысла пытаться добиться нового порядка наследования, если у него нет наследника. Его успехи можно использовать только сейчас. Пройдёт немного времени, и Орден оправится. Тогда хан уже не станет принимать решение, которое не пойдёт ему на пользу. Сколько теперь ещё лет продлится иго, конец которому, казалось, можно положить если не в его правление, то хотя бы при Святославе. Как он не усмотрел этой любви у Святослава к Ядвиге? Когда успела пленить его эта бесстыдница?
Солнышко согревало великого князя. Он понимал, что время больших свершений ещё не настало, но не мог он просто так смириться. Он долго продумывал и ждал момента, когда он сможет потребовать от хана изменить порядок престолонаследия на Руси. Сейчас хан согласится, но получается, что едва ли это будет иметь смысл.
– Сын, – обратился Ярослав Ярославович к Святославу, – если хочешь обладать Ядвигой, то только будучи великим князем ты сможешь это сделать. Решай сам, любить её молча, словно ребёнок, или как зрелый муж заполучить её. Я тоже любил Тверь, но после понял, что любить надо Русь. Подумай крепко, сынок, прежде чем отказываться от наследования. Любить и обладать ты можешь кем угодно, но наследника ты должен родить от достойной тебя.
– Себе, отец, скажи слова эти. Сам ты женился на купчихе новгородской, и мне до сих пор стыдно в глаза людям смотреть. Не говори мне о чистоте крови!
– Святослав, я женился на Ксении, чтобы получить Новгород и усилить наше положение.
– Это было в прошлом, отец. Ксения больше не имеет родственников в Новгороде. Не пора ли ей в монастырь уйти? Наследников тебе она всё равно не родит, только позорит.
Ярослав понимал, что сын его во многом прав. Но за те дни, что Ксения была рядом с ним, он по-настоящему полюбил её и не собирался с ней расставаться. Но больше всего его поразило то, как эта явно подосланная врагами литовка рушит все его многолетние планы. Страшился он и того, что теперь Святослав станет таким, как Юрий, и получит клеймо паскудника и срамника. Надо будет устранить эту змею, чтобы больше не смела жалить.
Эпилог
Хитроумный ливонский летописец лживо напишет о том, что Орден потерял в Раковорской битве меньше двух тысяч воинов, и как бы вскользь упомянет обо всех этих событиях. Он не скажет о том, что это только число павших воинов железного полка, он забудет о датчанах и воинах епископа Дерптского. Не расскажет он всей правды о тех кровавых временах и не напишет о том, что великий князь Владимирский Ярослав III Ярославович занял все земли в округе Ревеля. Настолько ослаблен был Орден, что не смог даже оборонять крепости свои супротив русских ратей.
Хитроумный летописец понимал, что спустя годы потомки будут вспоминать не то, что случилось на самом деле, а лишь то, что прочтут о делах того времени.
Однако правда не умерла и не сгинула в веках. В русских летописях тоже будут описаны славные победы владимирских ратей. Пусть имена многих героев народная память и не сохранила, но помнит народ и о посаднике Михаиле Фёдоровиче, без колебаний отдавшем свою жизнь за любимый город. Помнит он и о том, что, несмотря на огромный перевес в силах, не смог ландмейстер Тевтонского ордена в Ливонии Отто фон Роденштейн взять Пскова, который защищала храбрость его жителей, вооружённых куда хуже ливонцев. Помнит народ и о том, как стоял князь Довмонт десять дней на стенах, не давая врагам взять город.
После этих побед Орден настолько ослаб и не представлял никакой угрозы, что у многих мелькнула смелая мысль о том, что если все-таки объединиться и совместными силами выступить супротив монголов, то можно покончить с зависимостью и вернуть Руси её прежнее место в мире. Однако враги Руси, не сумев одолеть её на чистом поле, уже готовили тайные удары, ожидая, что вновь польётся на многострадальной земле Русской кровь, но не захватчиков, а своя, пролитая в междоусобицах.
Село Лески,
Брянская область
Январь-февраль 2017 г.
