– Отправлял. Но не себе я невесту ищу, а сыну своему Святославу. Как знаешь, княгиня, он уже муж зрелый, и наступает время ему жениться.
– Не иди на Новгород войной! Новгород тоже часть Руси, и война, которую он ведёт с Ливонией, даёт возможность нам здесь жить без постоянной угрозы от дворян Божьих.
– На Новгород я конечно же рать не поведу. Но боярам пора напомнить, что князь Владимирский – это их князь, и наместник, которого я поставил там, должен быть для них законом.
– А если сам он творит беззаконие? Если сам он связался с язычницей и богохульствует? Вразуми его или замени Михаилом Андреевичем. Этот племянник твой в разы умнее Юрия, а в Новгороде нужен умный и храбрый князь.
Князь и сам понимал, что Ксения во многом права, но он не хотел менять Юрия на Михаила по своим особым соображениям. Именно потому, что Михаил был и умнее, и храбрее брата, опасность он мог начать представлять куда более реальную. Если кого и хотел великий князь согнать с княжеского стола, так это Довмонта Псковского. Не хотел Ярослав терпеть на Руси князя не из рода Рюрика.
Можно было, конечно, женить литовца на какой-либо княжне и таким образом породниться с ним, но этот путь казался Ярославу ещё более опасным. Это только усиливало и без того крепкое положение Довмонта, который прославился и на поле ратном, и как умный правитель. Псковский князь обнёс город ещё одной каменной стеной, сделав и без того крепкий город неприступным.
– Даже не проси, Ксения. Михаил Андреевич пусть лучше остаётся наместником в Суздале, нежели в Новгороде.
Встреча Довмонта и Юрия Андреевича
Ливонцы отошли из-под Пскова на следующий день. Князь Довмонт и его воевода Гаврила наблюдали со стен, как ливонцы, сохранив всё награбленное и оружие, уходили из-под стен города. Князь Довмонт не понимал Юрия Андреевича, который наотрез отказался от битвы. Если бы новгородцы и псковичи совместными силами ударили бы по ливонцам, то те были бы разбиты. Своих сил у Довмонта на подобный удар не хватило бы, и поэтому ему только и оставалось, что смотреть со стен, как дворяне Божьи безнаказанно увозят награбленное.
– Князь, – сказал воевода Гаврила, – это же просто дурость какая-то! Мы обескровили ливонцев. Новгородцам надо только ударить, и те будут разбиты! А если ещё и мы их поддержим, то магистр и вовсе с позором вернётся к себе.
– Наверно, ты прав, Гаврила, – отвечал Довмонт, – просто помнить надо, что это ты и я кровь на стенах проливали вместе с псковичами, а не новгородцы с князем Юрием Андреевичем, вот плоды наших усилий для него мало что значат.
– Сдаётся мне, князь, – высказался Гаврила, – что настаёт то время, когда Пскову пора от Новгорода отделяться.
– Может, ты и прав, друг, только не всё так просто. За Новгородом великий князь Владимирский стоит, а если Псков о самостоятельности помыслит, то это будет дело, не только против Новгорода направленное, но и против всей Руси.
После того как ливонцы отошли от стен Пскова, рать новгородцев подошла к городу. Довмонт, несмотря на рану, забрался на коня и выехал навстречу Юрию.
Князья встретились и долго молча смотрели друг на друга.
– Знал бы ты, князь Юрий Андреевич, как сильно мы ждали тебя здесь, под Псковом, когда ливонцы Изборск жгли. А когда дождались, как сильно мы в тебе оказались разочарованы. Почему ты в бой с ливонцами не вступил? Почему с награбленным им позволил уйти? Они от штурмов и вылазок наших совсем измотаны были!
– Ты, князь, видно, железный полк под Раковором совсем забыл. Забыл, как десятками падали люди Новгорода под ударами тех, кого они достать даже не могли? Ливонцы нам не по зубам.
– Жаль, что ты не можешь этого сказать моим людям, тем, кто полвойска ливонского здесь под стенами побил.
– То в защите, а то в чистом поле, князь! Ты, может, и другого мнения, но своими людьми я жертвовать не стану.
Такими красивыми словами князь Юрий Андреевич прикрыл свою трусость. Это было понятно всем. Воевода Гаврила сплюнул на землю, а посадник новгородский Павша Ананьевич отвернулся. Долго он убеждал наместника Новгорода всё же выйти на бой с воинами дворян Божьих, но не был услышан. Юрий Андреевич и слышать ничего об этом не хотел, считая, что, раз удалось достичь перемирия без кровопролития, то это крупный успех.
– В Псков тебя, наместник Новгорода, не зову. Боюсь, побьют тебя камнями, а то и вовсе оружие на тебя направят, как на предателя. И трапезу с тобой делить не стану.
Довмонт повернул коня и поскакал со своими людьми обратно в Псков, оставив трусливого князя Юрия с его людьми. Новгородцы тоже были в бешенстве. Вся рать, которая пришла из Новгорода, настаивала на том, чтобы догнать отступающих ливонцев и все-таки дать битву, но это уже были пустые слова. Момент был утрачен. Теперь Юрий Андреевич вместо того, чтобы одолеть заклятых врагов всей Новгородской земли, с позором возвращался обратно.
Павша Ананьевич ехал рядом с ним молча и разговор затеивать не собирался. Новгородское воинство возвращалось домой из бесславного похода, а в Пскове всё чаще и чаще из уст простых жителей звучал вопрос о том, нужен ли Пскову такой Господин Великий Новгород.
Проводы Анны Мстиславовны
Князь Луцкий Мстислав был искренне рад, что его дочь и переславльский князь Дмитрий Александрович нашли общий язык. Как и любой отец, он видел в браке своей дочери не только торговый интерес, но и некую ответственность, которую он брал на себя, согласовав её брак с незнакомым ей раньше человеком. Впрочем, Анна и сама хотела выйти замуж, поскольку, став женой князя переславльского, она выросла бы в глазах не только других княжон, но и своей старшей сестры. С ней у неё были хоть и тёплые отношения, но всегда присутствовала конкуренция. Переславльский князь считался весьма завидным женихом и, кроме того, был недурён собой.
Князь Мстислав Даниилович, понимая, что настаёт время прощаться с дочерью, остался с ней наедине.
– Аня, ты поедешь в далёкий Переславль и станешь там княгиней. Скорей всего, мы никогда больше не увидимся. Чего принесёт твой брак, не ведает никто, но, дорогая дочка, ты просто должна всегда помнить, что род твой идёт от короля Даниила Галицкого и ты ничем не хуже сына Александра Невского.
– Я никогда не опозорю род свой, отец, – ответила Анна, которая, надо сказать, весьма безразлично относилась к чистоте крови и прочей династической глупости, которую ей внушали всю жизнь.
Князь Мстислав Даниилович внимательно посмотрел на дочь и понял, что сейчас, чтобы не портить момент, она согласится с любым его мнением.
– Послушай, Аня, ты только не обманывайся по поводу князя Дмитрия. Ты совсем не знаешь его и его ближников. Не спеши быть с ним чересчур откровенной. Внимательно присмотрись к людям, которые его окружают. С тобой поедет Лавр. Он поселится в Переславле и, если что, можешь располагать им для любых дел.
– Батюшка, ты хочешь приставить ко мне своего соглядатая? Хочешь, чтобы он доносил тебе о том, что творится в Переславле? Можешь даже не надеяться, я не собираюсь ему покровительствовать. Я хочу быть настоящей княгиней, верной своему супругу.
