– Слышал я, князь Довмонт, об удатых походах твоих. Что говорить, такому любой позавидует.
– А я слышал, князь Дмитрий, что ты в средствах нужду испытываешь. Хочу позвать тебя в поход на датчан. Под Раковором стоит воинство новгородское. Если мы объединимся, то сможем город взять, а вместе с ним и вся округа та под нашу руку пойдёт.
– Это интересы Господина Великого Новгорода, а не Переславля-Залесского. Мои интересы скажи.
– Тебе средства нужны, а где, как не у ворогов, взять их? Ежели в поход рать водить не будешь, то и славы снискать не сможешь.
– Ты же, Довмонт, понимаешь, что дело это тонкое. Скажи, что великий князь Ярослав по этому поводу думает.
– Я посланников к нему в Новгород отправил. Мне, как ты знаешь, он тоже не друг. И видеть меня на псковском княжении он не желает.
– А я, выходит, друг?
– Не враг уж точно, князь. Вот я и решил не посланников к тебе слать, а сам приехать. Обсудим все с глазу на глаз.
– Ну тогда что нам в поле, как пахарям, общаться. Милости прошу в Переславль. Людей твоих не обессудь, в город не пущу, но тебя на трапезу приглашаю, а ратников своих в окрестной деревне разместишь. К ним пришлю подводу с едой.
– Добро, князь, коли зовёшь в гости, я отказываться не привык.
Прибыв в город, князья разделили трапезу, попарились в бане, а после, наполнив по кубку хмельного мёда, сели разговаривать.
– Неплохо у тебя здесь, в Переславле. Ну что, князь, подумал? Я, конечно, погостил бы у тебя недельку, но мне рать вести к Раковору надо.
– Знаешь, Довмонт, пойду я с тобой в поход. Возьму ратников своих и несколько тысяч ополченцев. Мне добыча нужна.
– Ну, тогда я на тебя рассчитывать буду. Хотел я тебе, князь, вопрос задать. Ты почему не женишься?
– Я? А сам ты что не женатый?
Довмонт опустил глаза. Дмитрий понял, что случайно надавил на рану псковского князя.
– Был я раньше женатым. Того, кто лишил меня этого, в бою честном одолел. Только не вернуло это семьи моей.
– Ясно, князь. Прости, что спросил. Не ведал об этом. А на Литовский стол ты свои претензии выдвигать собираешься?
– Нет. После смерти Войшелка там сейчас твои родичи сидят. Мне всё едино их не победить. Даже людей в боях тратить не желаю. Да и как я править там смогу, если столько крови соплеменников пролил. Я, Дмитрий, думаю в Пскове обосноваться. Не хочу бегать по землям разным.
Договор с ливонцами
Посадник Новгорода Михаил Фёдорович вместе с наместником Юрием Андреевичем Суздальским принимали в палатах князя ливонских рыцарей.
Брат Конрад и брат Генрих представляли интересы Ордена в Новгороде не первый день. Оба были посвящены в рыцари и являлись не последними в иерархии Ордена. И тот, и другой имели торговые дела на Новгородской земле, как свои личные, так и Ордена. Конечно же им не полагалось вести никаких собственных дел, но в Ливонии на это глаза закрывали.
Брат Конрад в Новгороде и вовсе вёл жизнь не рыцаря-монаха, а обыкновенного мирянина. Рассказывали, что на его дворе живёт какая-то девка, с которой он сожительствует. Но проверить этого никто не мог.
Брат Генрих больше специализировался на торговых делах и вёл их с пристрастием, обогащаясь сам и принося немалую прибыль Ордену.
К приглашению в палаты князя оба рыцаря отнеслись спокойно, так как бывали здесь не раз. Сейчас, когда воины Новгорода осадили Раковор, принадлежащий датчанам, поговорить с правительством Новгорода им было о чем.
– Приветствуем тебя, славный наместник Новгорода и князь Суздаля, – церемониально склонив голову, начал брат Конрад, – мы с братом Генрихом пришли к тебе по зову твоему, чтобы обсуждать дела Ордена.
– Брат Конрад, – обратился к ним Юрий Андреевич, – рать моя находится под Раковором, и, как вы знаете, скоро туда прибудут объединённые силы русских князей. Могу я рассчитывать, что вы не вмешаетесь в войну? Сохранит ли Орден нейтралитет?
– Славным ратникам Новгорода нет нужды опасаться рыцарей ливонских. Мы сейчас воевать с вами намерений не имеем. Если вы не тронете земли наши, то мы не выступим против вас. Но нам и свои интересы блюсти надо. Посему мы хотим, чтобы новгородцы земли те в случае подчинения не все себе забрали, а треть их передали Ордену.
Хитрые рыцари хотели явно расширить свои владения руками новгородских и владимирских ратников.
– Треть – это много, – вмешался посадник Михаил Фёдорович, – мы передадим вам пятую часть, а ещё в случае победы новгородцы на пять лет передадут вам контроль над ещё одной пятой частью в обмен на то, что вы поможете удержать её от датчан.
– И кроме этого, – вмешался брат Генрих, – новгородцы не будут в захваченных землях насаждать свою веру и позволят нашим братьям спокойно нести слово Божье в окрестностях Раковора.
Рыцари вели себя достойно, но просили многого и просто так. Понимали это и Юрий, и Михаил Фёдорович. Наместник и посадник условились, что в случае, если оба они облокотятся на стол, то, значит, принимают договор.
Юрий облокотился, а вот Михаил Фёдорович не спешил. Не было веры у него братьям-рыцарям. Ох, обманут благородные, ох, некрепко слово их. Но всё же, поразмыслив, он решил согласиться с их условиями и тоже облокотился на стол.
– Я согласен, – сказал Юрий Андреевич, увидев, что посадник тоже облокотился на стол. – Составим грамоту соответствующую.
После заключения договора получалось, что помощи ждать датчанам неоткуда. На дворе архиепископа искусные мастера готовили осадное оборудование, которое вместе с ратью должно было прибыть под Раковор.
Между тем братья-рыцари после заключения договора последовали в свои палаты. Наедине оба они говорили на латыни, которую простые новгородцы не разумели.
– Брат Конрад, ты поедешь в Ригу и передашь магистру вот этот договор, что мы заключили с этими псами. За это время я здесь немного подчищу дела наши и отправлю в мир иной твою потаскуху.
– Брат Генрих, как ты думаешь выбраться из Новгорода в случае войны?
– Есть у меня один человек, который поможет мне в этом. За меня не беспокойся. Все нажитое надо убрать. Передашь магистру, что русины объединяются под властью Ярослава Ярославовича, брата Невского, и вскоре, если их не остановить, станут опасными. Я постараюсь, сколько смогу, сладкими речами усыпить их бдительность.
– Хорошо, брат Генрих. По поводу новгородки, что у меня в доме живёт. Надо не только её саму устранить, но и сестру её. Она много знать может. Был у меня грешок.
Константин Ростиславович
Княжич Константин Ростиславович ехал в Переславль с сотней ратников, которых дал ему брат. Отдельно вели трёх кобыл и необъезженного жеребца, используемого на племя. Цели его визита были ясны. Княжич должен был вступить в брак с княжной Евдокией Александровной и принять участие в походе на Раковор с дружиной Дмитрия.
