– Когда силу ратную ждать к Раковору?
– К середине зимы подойдут полки. Раньше никак не смогут.
– Кланяемся тебе, великий князь. Спаси Господь тебя за помощь твою.
Юный Даниил
Даниил рос при дворе князя Ярослава во Владимире, в то время как его уделом управляли тиуны великого князя. С ранних лет Даниила стали обучать как ратным умениям, так и премудростям правления.
Отрок Даниил гулял под сенью величественного Успенского собора, построенного Андреем Боголюбским, его двоюродным прадедом. Чтобы построить этот храм, который по высоте превосходил даже такие известные храмы, как Софию Киевскую и Софию Новгородскую, князь Андрей созвал мастеров со всего мира. Пришли даже люди императора Фридриха Барбароссы. Этот величественный собор как бы подчёркивал, что теперь Владимир – главный город земель Русских.
Прадед Даниила Всеволод, которого прозвали Большое Гнездо, расширил храм. В северной галерее собора нашли покой его великие предки, а вместе с ними, наверное, уснули и великие деяния русских. Отроку было от всей души жалко, что теперь на Руси, попавшей под власть Орды, больше не строят прекрасных храмов, которые сами за себя скажут о величии государства. Не хотят люди ремонтировать дороги, и многим как будто бы нравится заниматься самобичеванием. При этом эти люди всё валят на ордынцев, находя в них объяснение всем бедам.
К отроку подошёл чернец. Монах, конечно, знал, что перед ним стоит не просто мальчик, а князь, пусть даже и не очень большого удела. Но в жилах этого отрока течёт кровь Рюрика.
– Даниил, я вижу, ты в очередной раз осматриваешь Дом Господень! Дело богоугодное.
– Кто ты? Почему не зовёшь меня князем?
– Я Арсений, в миру был Всеславом. Но перед Богом мы все равны, и нет у нас титулов. Поэтому я и не зову тебя князем. А ты хочешь, чтобы звал?
– Да ладно. К тому же какой я князь? Вот отец мой был князем. Говорят, последним настоящим князем на Руси. Братья тоже князья. А я получу в правление нищие земли. Ты когда-нибудь слышал о Московском княжестве? Не было такого на Руси. Когда отец умер, мне было два годика, поэтому и дали мне такие земли. Да и от них получает доход дядя Ярослав.
– Ты, я вижу, сердишься? Не сердись, когда-то и Владимир был лишь неким подобием другого города, тоже Владимира, только в Волыни. Тебе надо сделать свой город могущественным. Новой жемчужиной Руси. А почему ты гуляешь вокруг храма, а не ходишь на богослужения?
– Я хожу, как полагается.
– Если уж гуляешь у храмов, то надо в них заходить на богослужения. Ты – князь, и должен это делать.
– Зачем?
– Мы сейчас с тобой говорим откровенно, потому что ты раб Божий Даниил, а я Арсений, а стоит нам покинуть землю Дома Господа, и снова ты князь. Ни мне непозволительно с тобой просто разговаривать, ни тебе со мной. В храме мы равны, и люди должны видеть своего князя, а князь своих людей. Приди в храм и покажи людям, что ты с ними. Стой, как они, на богослужении.
– Может, в храмах и можно быть равными с простолюдинами, но зачем? Мне всегда казалось, что храмы строят для славы или для каких-то военных целей.
– Правильно, Даниил. И в случае чего храм может стать последним оплотом защитников. Величие храма – величие города. Но главное – здесь мы равны. Хочешь быть хорошим князем – знай, что нужно твоему городу. Увидишь, люди сами подойдут к тебе и всё расскажут, решив, что подойти к тебе в храме как к простому христианину – это очень хитро.
– Как ты, что ли?
– Как я, Даниил. Ходи в храм каждый день, и ты узнаешь народ свой. Молитвами и благими делами сможешь ты создать свой город.
Довмонт и Дмитрий Александрович
Дмитрию Александровичу, князю Переславля, было семнадцать лет от роду. Зрелым человека в этом возрасте назвать можно с трудом, но жизнь у князя была вовсе не простая. С ранних лет он был князем и уже просто не представлял себе иной жизни. Нет, жизнь его не состояла только из постоянных обязанностей. Было в ней и немало радостей, недоступных простым людям.
Князь очень любил охоту, и за несколько лет, что правил в Переславле, полюбил эти земли всей душой. Время стремительно менялось, и всё чаще и чаще князья во всех землях Русских задавали один и тот же вопрос: не будет ли лучше, если каждый князь будет свои земли обустраивать?
Ещё сто пятьдесят лет назад в Любече князья решили, что будут каждый свою землю блюсти. К великой печали народной, междоусобиц это не остановило. Не могут быть города равными. Всегда будет место, где лучше.
Теперь земля Русская оказалась под пятой татар, которые подчинили раздробленных и вечно воюющих между собой князей.
– Князь, к городу движется отряд всадников, примерно две сотни, – опустившись на колено, сказал с порога запыхавшийся ратник, который находился в дозоре и должен был сообщать о таких вот вторжениях.
– Грабят или нет?
– Споро двигаются, часа через три здесь будут. Они бродов не знают, будут переправу искать. Я опередил их.
– Кто такие? – спросил князь. – Собирай дружину, выступим навстречу им.
Князь спешно одевал броню и опоясывался мечом. Кто мог так дерзко с отрядом ратников в земли его въехать? Может, Андрюша Городецкий, брат его? Может, он в гости пожаловал? Но Андрей прислал бы к нему своего человека, чтобы не вышло недоразумения. А может, разбой кто учинить вздумал? Лучше сразу всё узнать, нежели убытки подсчитывать. И так он теперь вечно должен княгине Ксении.
Примерно через час князь Дмитрий Александрович с тремя сотнями ратников выскакал из города навстречу приближающемуся отряду. Впрочем, встретились они почти возле стен города. Ратники Дмитрия выстроились, готовые к удару.
Осмотрев вооружение неизвестных, Дмитрий с грустью понял, что в случае столкновения быть ему побитым. Оружие и кони у тех ратников были в разы лучше, чем у него. Основной причиной были вечные поборы для Орды и проценты по долгам, которые дотошно собирала с него княгиня Ксения.
Однако незнакомцы не собирались атаковать, а напротив, даже не стали выстраиваться в боевой порядок. Вперёд выехал витязь на красивом чёрном скакуне.
– Доброго здоровья тебе, князь Дмитрий Александрович!
– Кто ты, назовись! – ответил Дмитрий.
– Я князь Довмонт Миндовгович, в православии Тимофей, хочу поговорить с тобой!
– А зачем ратников на землю мою привёл?
– Так ведь зла тебе они не причинили? Давай лучше потолкуем прямо здесь, посреди поля. – Сказав это, Довмонт спрыгнул с коня. От взгляда Дмитрия не укрылось, что, когда псковский князь сделал резкое движение, на лице у него промелькнула гримаса боли. Наверное, раны беспокоят, подумал князь Дмитрий.
Дмитрий Александрович тоже спешился и один пошёл навстречу Довмонту. Оба осмотрели друг друга и поняли, что они одного поля ягодки.
