– Олег, можешь здесь переночевать. Мы с Веркой в моей комнате ляжем. А тебе я в гостиной на диване постелю.
Может, я дурак? Потому что никаких весомых причин не пойти домой у меня не было, а я взял и остался. Понятно, что мало радости бежать по темноте да по морозу, но лучше бы я ушёл…
Утром меня разбудили девчачьи голоса. Потанина и Голубевская пили кофе на кухне и оживлённо обсуждали вчерашний вечер.
– Проснулся наконец? Садись с нами. Налить тебе чашечку?
Я поймал своё отражение в зеркальной глади чёрного стеклянного шкафа. Взъерошенный, помятый, ещё и кости ныли, будто под забором ночевал.
– Можно я лучше в душ схожу?
– Ой, да конечно! Сейчас я тебе дам чистое полотенце. Она принесла белое махровое полотенце размером с простыню.
– Смотри, здесь душ регулируется, а если захочешь, можешь ванну наполнить. Вот тут включается гидромассаж, здесь – музыка, если вдруг заскучаешь.
Я стянул футболку, но Голубевская не уходила. Стояла и нахально разглядывала меня.
– Чего тебе? – спросил я не слишком вежливо.
– Да ничего, – улыбнулась она. – Просто ты такой… накачанный…
Не то чтобы я падок на лесть, но стало приятно. Тем более говорила она явно то, что на самом деле думала, – и в тоне, и во взгляде сквозило неприкрытое одобрение. Я даже засмущался. Наконец она вышла. Я скинул плавки и залез под душ, врубив радио. Включая по очереди то холодную, то горячую воду, окончательно взбодрился и из душа вышел уже человеком, а не развалиной. От кофе отказался, поспешил домой. За всю жизнь я не ночевал дома от силы раз пять, и всегда родители были в курсе. Вчера будить их не хотелось и ещё больше не хотелось вдаваться в объяснения, куда и зачем иду. Решил, что если вдруг они вспомнят о моём существовании и взволнуются, то позвонят на сотовый. И только сейчас меня осенило, что я вчера отключил телефон. Домой я мчался чуть не вприпрыжку, надеясь, что родители не успели начать паниковать. Но увы… Оказалось, они уже с утра всех с ног на голову поставили, так что когда я заявился, то застал дома целую сходку: дядю Юру с женой, Ирину Борисовну, Макса, Алёнку. В первый миг все уставились на меня в немом оцепенении. А потом началось… Говорили то хором, то наперебой. Мама норовила одновременно обнять меня и стукнуть. Папа всё восклицал, как я мог так поступить с матерью.
– Олег, ты где был? – взяла на себя допрос Ирина Борисовна.
Как же мне не хотелось отвечать!
– У Голубевской, – признался я.
– Кто это? – спросила мама, но никто ей не ответил.
– Ты провёл эту ночь у Наташи Голубевской? – изумилась Ирина Борисовна. – А её родители?
– Их не было. Куда-то уехали, – тихо сказал я.
На Алёнку я не смотрел – не мог. Зато чувствовал на себе её обжигающий взгляд. Я сроду не краснел, но тут и щёки, и уши предательски заполыхали. Алёнка пробормотала какие-то извинения и убежала. Покончив с расспросами, ушла и Ирина Борисовна вместе с Максом, оставив меня на растерзание матери. И посыпалось… Почему не предупредил? Почему не позвонил? Почему не вернулся ночью? Почему? Почему? Почему? Голова пошла кругом. А ведь всего-то навсего сходил на безобидную вечеринку к однокласснице. Но все смотрят на меня так, будто я как минимум в оргии участвовал. Чёрт-те что! Разругавшись с родителями, ушёл к себе. Попробовал дозвониться до Алёнки, но она упорно сбрасывала. Тогда я позвонил с отцовского.
– Погоди, не бросай трубку. Ты выслушай, а потом можешь думать что хочешь, – быстро заговорил я, когда услышал её голос. – Я понимаю, как всё это выглядит. Но на самом деле ничего такого не было.
– Мне всё равно, – сухо сказала она.
Меня уязвили не её слова – их можно списать на обиду, а, скорее, тон. Он и вправду выражал полное безразличие. А ничего, что я бегал за ней всё это время, а она только и делала, что отшивала меня? Да и потом, в самом деле, с какой стати я должен перед ней оправдываться? Никаких обещаний я ей не давал. Подумаешь, один раз целовались! Это ещё ничего не значит. Если я начну перед каждой, с кем целовался, оправдываться, то… Меня охватило раздражение.
– Я тоже так считаю. Мы же просто друзья.
– Именно.
– Значит, без обид? А то мне показалось, что ты психанула.
– Показалось.
– Ну и прекрасно.
Ничего прекрасного, понятно, не было. У меня и так настроение резко стремилось к нулю, а после разговора с Алёнкой вообще хандра навалилась.
Вечером пришла эсэмэска от Голубевской: «Как самочувствие?» В другой раз я, может, и отвечать бы не стал. Но меня так достало за день, что все – отец, мать, Дубинина, даже Макс – корчили из себя обиженных и демонстративно со мной не разговаривали, хотя, по сути, ничего ужасного я не сделал. Поэтому хотелось с кем-нибудь просто потрепаться по-дружески, и я ей перезвонил.
13
За ночь Макс, видать, оттаял, потому что на следующий день вёл себя как прежде.
– Ну что, больше не дуешься? – спросил я с усмешкой.
Он посмотрел на меня и на полном серьёзе выдал:
– Нет. Я подумал и понял – ты просто не хотел меня обидеть, поэтому и не сказал, что…
– Ты верно понял, – подхватил я, а сам подивился: ну и чудик всё-таки, этот Макс.
– А ты теперь с Голубевской встречаешься? – осторожно спросил он.
– С чего ты взял?
– Она перед уроками рассказывала Вере Потаниной, что ты ей вчера вечером позвонил и вы полночи проболтали. Ещё сказала, что ты её пригласил…
– Полночи? Ну она загнула! Но вообще – да, созванивались.
И тут я невольно посмотрел на Дубинину. Она сидела через ряд, наискосок от меня. Мы с ней даже не поздоровались сегодня. Когда я вошёл в класс, она принялась усердно рыться в сумке и как будто меня не замечала.
– А Дубинина слышала?
– Конечно. Мне кажется, Голубевская нарочно так громко об этом рассказывала.
Я сам понимал, что напрасно злюсь на Голубевскую. Она ведь, по сути, не врала. Но так и подмывало отвесить ей пару ласковых, чтобы в следующий раз не трепала языком.
Все уроки сидел как на иголках. Постоянно поглядывал на Алёнку и думал: вот ведь, за каких-то два месяца она изменилась до неузнаваемости. То её всякая мелочь в восторг приводила, то теперь до неё вообще не докричишься. Пару раз я пытался заговорить с ней, но она с каменным лицом проходила мимо. Зато бывшая Снежная королева осаждала не по-детски. Я извинился, сказал, что кино отменяется, мол, на тренировку надо. А она:
– Пожалуйста, пожалуйста, возьми меня с собой! Я так хочу посмотреть, как ты играешь!
Как только я её не отговаривал! Объяснял, что мы на тренировках не играем и ничего интересного там нет. И всё же она меня упросила разрешить ей заглянуть к нам хоть на секундочку после тренировки – якобы она просто зашла за мной. Я сдался. Заодно договорились куда-нибудь сходить. Перед тренировкой я сунулся к отцу за наличностью, но тот бросил мне сотку, как подачку, и сказал, что больше нет. Это даже не смешно! Но я сразу понял, что это материны происки: решила наказать меня деньгами за мой так называемый загул. «Ну ладно же, – разозлился я на мать. – Как ты со мной, так и я с тобой».
