Не замечают меня. Лейтенант Томас Глан из леса. На нем зеленая куртка, высокие сапоги, за спиной двустволка. Джей Гетсби, как всегда, изысканно одет, в кармашке фрака белая роза.
Расположились и завели разговор. Томас Глан рассказывал о своей охоте и собаке Эзопе, о коротком северном лете, о сторожке под сенью огромных сосен.
— Приезжайте ко мне в Уэст-Эгг, старина, — приглашает Джей Гетсби с мягкой улыбкой, — покатаемся на гидроплане.
— Эзопа я пристрелил, — хмуро сказал Томас Глан. — Когда расставались, она мне сказала: «Оставьте на память Эзопа». И я обещал. Я застрелил Эзопа и отослал ей в корзине.
Джей Гетсби присвистнул:
— Должно быть, сильно вам досадила эта особа.
— Я любил ее так, что поседел за лето. Потом никого уж не мог полюбить.
— И вы не добились ответной любви?
— Возможно, и она любила меня. Но в натуре ее было мучить себя и других. Мы расстались.
— Должно быть, у вас не хватило терпения, старина, — мягко сказал Джей Гетсби. — Я вот пять лет выжидал и дождался...
А маленький господин в цилиндре гуляет по комнате, посвистывает, все разглядывает. Остановился перед портретом Пушкина, поудивлялся.
— Друзья, — сказал он, — вы все о любви. Но любить можно только одну.
— Я и любил одну, — сказал лейтенант Глан.
— Присоединяюсь к вам, старина, — сказал Джей Гетсби.
— А! Я бы назвал вам имя Единственной, которая не изменяет. Но вы не сразу меня поймете. Заметьте, не говорю Наталья, хотя любил ее беспримерно и на дуэли стрелялся. Нет, не Наталья. Имя совсем другое.
— Имеет ли имя значение? — возразили они.
— Да вы спросите у моего приятеля, — смеясь, говорил господин в цилиндре. — Он на соседней даче тоскует. Угодно его навестить?
Они идут на Черную дачу. А я тихонько, тихонько за ними. Интересные разговоры ведут эти люди! На Черной даче в кресле спит Алексей. На плечи наброшен гусарский ментик, свеча оплывает рядом.
— Тсс! — говорит господин в цилиндре. — Разыграем его!
Но Алексей проснулся:
— Пушкин! Это ведь ты!
— Как видишь. Позволь представить тебе лейтенанта Глана и майора Гетсби.
Они знакомятся.
— Послушай, — Пушкин озирается, — морошка у тебя есть? Ужасно хочу морошки. А нет, так ответь на вопрос. С вопросом к тебе пришли. Назови нам имя Единственной, которая не изменяет. Припомни, припомни, дружок, она ведь и к тебе касание имеет. Ну, думай...
Алексей закрывает глаза и думает. Сколько минует времени, когда он ответит? Трое перед ним, трое погибших из-за любви. Лейтенант Томас Глан подставил себя под пулю, когда понял, что жизнь без Эдварды невыносима. Майор Джей Гетсби всю жизнь стремился к любимой Дези, но нашел только смерть. Поэт Александр Пушкин защищал честь жены на дуэли...
Так что ты ответишь им, Алексей?
6 июля. Пятница
Вчера писала о нем, фантазировала, а сегодня видела наяву.
Пошла на лавочку за можжевеловый куст и там читала. Вдруг сзади шорох. Я сразу напряглась, почувствовала — он. Но было тихо. Не выдержала, оглянулась, а он стоял за оградой и улыбался. Сделал мне жест рукой, приглашая, и я как в тумане отодвинула планку в заборе.
Он был совсем новый, в джинсах и голубой рубашке с погончиками. Он улыбался.
— Что же вы меня позабыли, Маша?
Я опешила.
— И к омуту не пришли.
Я возразила: это он не пришел. Но Алексей удивился:
— Я дожидался вас целый час.
И кажется, не обманывал. Вот загадка! Должно быть, у кого-то из нас остановились часы. Скорее всего у него, мне-то с домашним распорядком трудно перепутать время.
На дачу пошли. Тут у него разложены книги, бумаги.
— Пишу потихоньку. Жалко, машинки нет. Я ведь привык на машинке. Мне пришло в голову писать от лица героини. Вы когда-нибудь вели дневник?
Я смешалась, пробормотала что-то неразборчивое.
— А она вела. Я имею в виду героиню. Представьте себе юную особу. Ее жизнь беззаботна, она делает записи в большую тетрадь, и записи эти полны радости жизни, детского счастья. Но вот однажды происходит нечто серьезное, характер дневника меняется, в нем появляются драматические ноты.
— Такая будет книга? — спросила я.
— Это очень трудно сделать. Надо перевоплотиться. Я вот смотрю на вас, Маша, вы могли бы вести такой дневник.
— Нет, нет, — сказала я испуганно, — я не умею.
Он засмеялся:
— Хотите чаю?
Мы пили чай.
— Вы сказали, что книга про расставание. Так с кем же расстанется ваша девушка?
— С кем? — Он задумался. — Этого я еще не знаю, — и добавил неожиданно: — Вероятно, со мной.
— С вами?
— Понимаете, Маша, есть сочинители, которые могут писать только о себе, потому что других не знают. Я, вероятно, принадлежу к таким. Уж если выведу героя, так обязательно самого себя, только в другом обличье. Вот и выходит, что героине придется расстаться со мной.
— Ну а героиня? — сказала я. — Если вы умеете писать только о себе, значит, она не получится?
— Почему? Героиня тоже в некоторой степени может быть мной.
— Значит, вы расстанетесь с самим собой! — заключила я.
Он засмеялся:
— Вероятно, вы правы. Ах, Маша, когда вижу вас, делается как-то легче.
И тут я осмелилась спросить:
— Вам тяжело?
Он не сразу ответил. Подошел к окну и смотрел некоторое время.
— Тяжело мне, Маша.
Так вот мы поговорили. Интересно с этим человеком! Он необычный, иногда с ним что-то странное происходит, он принимает меня за другую. О дневнике говорил. Совпадение? Сегодня он выглядел гораздо моложе, ему идет рубашка с открытым воротом. Шея крепкая, голова красиво посажена и плечи широкие.
На прощание просила что-нибудь почитать. Принялся копаться в книгах.
— Мне бы хотелось что-нибудь ваше, — сказала я.
— Но что же вам дать? — Он выглядел растерянным. Взял в руки папку, положил на место. — У меня ничего нет.
Так уж и ничего! Вон папка какая пухлая. Улучила момент, вытащила оттуда несколько сложённых поперек листочков и унесла домой. Оказалось, это стихи. Так он и стихи сочиняет!
22.30. Читала стихи. Мне нравится! Здесь целый цикл «Календарь», надо бы переписать в тетрадку, ведь листочки надо положить на место.
7 июля. Суббота
Сегодня насыщенный день. Дедушка привез голландца, господина Брунинка. К моему удивлению, голландец не был коренаст и не обладал большим красным носом. Он даже сравнительно молод, где-то между тридцатью пятью и сорока, сухощав, отменно воспитан. Мне, например, поцеловал руку. Я с честью выдержала испытание и руку подала, кажется, правильно.
