– Ну что, волчара, прощайся с жизнью! – процедил он сквозь зубы. – Я тебя сейчас на ремни покромсаю.
Вы можете обозвать меня хвастуном, но, признаюсь честно, я в тот момент даже не испугался – ну какие еще ремни? Удивило другое, почему бандит вдруг назвал меня волчарой. Неужели я так на волка похож? Никогда бы не подумал. К тому же я был уверен, что грабителю не удастся ударить меня ножом, все-таки я надеялся на свою ловкость. Я, недолго раздумывая, прыгнул на вора и попытался ухватить его за руку, в которой был зажат нож. И вы знаете, мне удалось схватить его за предплечье, но негодяй все же как-то извернулся и ударил меня лезвием ножа в лапу. Я взвизгнул от боли, но руку не отпустил. Наоборот, мой обидчик упал и заорал что есть мочи, прося подбегающего Максима, чтобы тот оттащил меня. Грабитель, падая на землю, отшвырнул сумку и, когда Макс поднял его и скрутил ему руку, заявил, что понятия не имеет, что за сумка, мол, впервые ее видит.
«Вот как бывает у этих воров и грабителей. На глазах у всех совершил преступление, а как его задержали, так сразу в кусты: не я, и хоть ты тресни…»
Через несколько минут мы все вместе ехали на полицейской машине в отделение полиции. Там мне оказали первую помощь, залили зеленкой лапу, перебинтовали, и веселый сержант заявил: «Будет жить!»
Я в общем-то помирать и не собирался. Но лапа побаливала. Шутки шутками, а, наверное, так оно и есть: вот сколько я работал, разве мне попадались такие хулиганы, грабители, похитители? А как только поселился в полицейской семье, тут и началось. А может, так и нужно? Может, кто-то утвердил именно такой порядок? Ну, в самом деле, какой был бы из меня толк, если бы я, допустим, в этот раз гулял со слепым пенсионером Иваном Савельевичем или со школьником Сашкой? Это одно. А другое, я ведь и бросить подопечного не имею права. Чему меня в школе учили? Пусть хоть все вокруг рушится, а подопечного не бросай. Кстати, слышали историю о том, как поводырь спас человека в Нью-Йорке во Всемирном торговом центре? Вокруг паника, шум, страх, а поводырь спокойно, со знанием дела вывел своего подопечного с восьмидесятого этажа и спас человеку жизнь.
Но продолжим наш рассказ. В тот злополучный вечер после всех перипетий я обратил внимание, как прощались пострадавшая и спаситель. И телефонами обменялись, и руки долго-долго друг другу жали, и семейным положением друг друга поинтересовались. Позже я не раз слышал из уст Максима имя Шестаковой Оксаны Анатольевны, именно так звали хозяйку похищенной и возвращенной сумочки. Все просил позвать ее к телефону.
Эх, как я мечтал увидеть «пленницу» Пальму – соскучился. Но по приезде домой сразу пообщаться с ней не удалось, так, кивнули друг другу, но успели обмолвиться, договорились, что пообщаемся позже.
Мне вызвали ветеринара, после осмотра тот напоил меня какими-то настоями, таблетками и приказал пока поменьше ходить. Все-таки крепенько полоснул меня негодяй: задел какой-то там нерв.
Сименс посочувствовал как-то совсем уж скромно. Ну что поделаешь, коты они такие – только себя и умеют жалеть.
– Куда тебя опять угораздило? – спросил он, морщась.
– Бандит напал, – сказал я ему правду.
– А чего это он напал на тебя? Украсть опять тебя хотел, что ли? – Сименс неслучайно задал вопрос, видимо, вспомнил мой рассказ о том, как меня однажды похитили бандиты.
– Нет, – ответил я. – Девушку спасал, какой-то хулиган вырвал у нее из рук сумочку и пытался убежать. Ну, я догнал, начал валить грабителя на землю, а тот ножом проткнул мне лапу. Врач говорит, какой-то нерв затронул.
– Странный ты, Трисон, – муркнул кот, – ты же поводырь. Зачем ты бегаешь за какими-то бандитами? Оно тебе нужно?
– Это ты странный, – возразил недовольно я. – Что значит «бегаешь»? Ты так говоришь, словно я это делаю от безделья. Во-первых, мне дал команду Максим, разве я могу ослушаться? А во-вторых, такова наша жизнь – помогать людям. Если бы не я, грабитель мог бы и убежать. Запрыгнул бы в машину, и поминай как звали.
– Ладно, не возмущайся, – промурлыкал кот. – Это я просто так рассуждаю. Слушай, – неожиданно Сименс навострил уши, – Трисон, а если на меня нападут бандиты, ты и меня будешь защищать?
– Конечно, буду, – гордо ответил я. – Ты же член нашей семьи.
– А мне кажется, ты даже рад будешь, если я вдруг погибну в неравном бою, – неожиданно заключил кот.
– Ох и дурачок же ты, Сима, – рявкнул я. – Это с чего у тебя в голове рождаются такие глупые выводы?
– Да ты не злись, – промурлыкал кот, – это я гипотетически предположил.
– Знаешь, дорогой мой гипотетик, ты свои глупые гипотезы оставь при себе. Лабрадор всегда будет защищать свою семью, и никакие бандиты и воры его не испугают. Ясно?
– Это очень хорошо, – пробормотал кот и, подняв хвост трубой, удалился.
«Всегда удивлялся наглости и хамству котов. Вот вроде кот как кот, нормальный, потом раз и отмочит что-нибудь такое, за что любви к этим животным никак не прибавляется…»
За время моего отсутствия Кузя превратился из кролика Кузи в гоголевского кузнеца Вакулу. Такую морду отъел, что я даже не сразу и узнал своего травоядного приятеля.
– Ранили? – спрашивал он с искренним сочувствием.
– Есть такое дело, – вздохнув, ответил я. – Но ничего страшного, скоро заживет.
– Больно? – пошевелил бровями Кузьмище.
– Терпимо, – уклончиво ответил я.
– Ну ладно, выздоравливай, – пожелал Кузя, – пойду подкреплюсь.
Вечером я, все-таки немного прихрамывая, вышел во двор и направился к Пальме.
– Уже слышала о твоем подвиге, – увидев меня, завиляла она радостно хвостом и, кивнув на мою перевязанную лапу, сказала: – Хорошо, что все закончилось так удачно. Люди говорят, до свадьбы заживет.
– В нашей семье один Максим остался неженатым! – пошутил я. – Но чувствую, недолго ему в холостяках ходить…
– Невесту, что ли, его видел? – удивилась Пальма.
– Еще не разобрался, – ответил я. – Чуть попозже станет ясно.
– Присаживайся, чего стоишь, – предложила моя подруга, – рассказывай, где путешествовал, кого видел, чем занимался?
Я рассказал Пальме о том, как мы с Рашидом Рифатовичем искали похищенную Катерину. Пальма неодобрительно мотала головой:
– Несмышленый щенок, наша Катька. Молодец ты, Трисон, я в тебя всегда верила.
Мне так приятно было это слышать, тем более от собаки, которая гораздо старше меня. Мы еще долго болтали по-своему, по-собачьи. Возвращаясь в дом, я думал: «Вроде все живем в одной семье, рядом с нами одни и те же, любящие нас люди, а все мы такие разные. У людей, по-моему, то же самое. Не зря же люди придумали поговорку «В семье не без урода». Мне кажется, вот таким «уродцем» был наш кот Сименс – нагловатый котейка. В конце концов, мы все-таки с ним подрались. Но мы дойдем и до этой истории…»
